Дарья Донцова - Яблоко Монте-Кристо
– Створки шкафа?
– Это ход на первый этаж, – пояснила Лена, – Андрей Михайлович туда шмыгает, и ку-ку, ищите дядю. Люди потом ко мне выбегают, глаза в пол-лица, кричат: «Куда Вяземский скрылся?»
– Странное поведение.
Лена пожала плечами:
– Каждый веселится по-своему. Только сегодня я ему все дело испортила, шлепнулась. Я становлюсь очень неловкой, если меня торопят, ноги путаются, руки дрожат, а когда орут – вообще чумею. Ой!
– Больно? Давайте отвезу вас в травмпункт.
– Спасибо, – прошептала Лена, – так пройдет, если б нога сломалась, я бы не могла стоять, значит, это простой ушиб, нет необходимости из-за ерунды волноваться. Ой! Ай! Ой!
– Неужели вы собираетесь работать в таком состоянии? – покачал я головой.
Лена сжалась в комок.
– Фу, плохо-то как! Сейчас схожу кофе выпью, у меня обеденный перерыв уже начался, а потом назад. Ой, мама, наступать больно!
– Езжайте домой!
– Нельзя, – шмыгнула носом Лена, – сделайте одолжение, проводите меня до кафешки, она тут в двух шагах.
– Конечно, конечно, – засуетился я, – пойдем тихонечко. Нет ли у вас другой обуви? Думается, каблуки в сложившейся ситуации неуместны.
– Вяземский требует, чтобы я носила обувь на шпильках.
– Право слово, это бессердечно, – возмутился я, – целый день невозможно бегать на таких каблуках.
– Ерунда, – прошептала Лена, мужественно борясь с болью в коленке, – вот с духами хуже. Андрей Михайлович велел всем пользоваться только одной маркой, называется «Чертово колесо». Меня от запаха тошнит, а куда деваться? Хозяин – барин, не послушаюсь – выгонит.
– Да он сатрап, – пришел я в негодование, – ладно каблуки, хоть как-то данное требование объяснить можно, секретарь – лицо фирмы. Но запах! Если честно, у меня от него голова заболела. Уходите от Вяземского! Вы молоды, найдете другое место!
Лена стиснула мою руку.
– Не могу.
– Но почему?
– Он мой папа.
Я чуть не уронил слабо державшуюся на ногах спутницу.
– Вяземский ваш отец?
– Да, – опустила голову Лена.
– С ума сойти! Он же с вами по-хамски обращается!
И тут Лена тихо заплакала и невразумительно залепетала:
– Зоя… его… а он… Игорь… никогда… не верит… мама… Вера…
Плач перешел в рыдания, затем в истерический смех. В этот момент мы уже находились на улице, и прохожие начали с интересом рассматривать Лену. Народ у нас активный, чрезмерно общительный, любящий разводить чужую беду руками. Не успел я сообразить, что следует делать, как подлетела бойкая старушонка и заголосила:
– Не плачь, девонька, козел он. Ишь, старый кобель, на молоденьких потянуло! Развратник!
Я хорошо воспитанный человек, никогда не употребляющий ненормативной лексики, но сейчас отчего-то потерял самообладание, повернулся к пышущей благородным гневом бабке и сказал:
– Сделайте одолжение, идите в задницу.
Старуха остановилась, словно налетев на забор, потом, просюсюкав:
– Ладно, ладно, сыночек, не злись, – испарилась без следа.
Хотелось поразмышлять над тем, почему грубое слово моментально превратило злобную гримасу ведьмы в ласковую улыбку, но мне требовалось решить другую проблему.
Я подхватил почти невесомую Лену на руки, мгновенно донес ее до своей машины, положил на заднее сиденье, сунул ей под голову подушку, ноги прикрыл пледом, потом выбрался наружу, запер «Жигули» и пошел в расположенный рядом супермаркет.
Когда я вернулся назад с «антистрессовым набором» и сел за руль, Лена мирно спала. Посидев несколько минут тихо, я положил купленные конфеты, минеральную воду и пирожные на свободное сиденье и завел мотор. Лучше отгоню машину с шумного проспекта в тихий дворик.
Не успел я пристроить автомобиль на пустыре, у стройки, как сзади донеслось:
– Простите, сама не пойму, отчего разревелась.
– Вот, съешьте пирожное, – улыбнулся я, – я купил разных на выбор.
– Спасибо, фигуру берегу.
– Вам терять нечего, – галантно ответил я.
Внезапно Лена засмеялась:
– Все так плохо? Выгляжу столь ужасно?
Тут только до меня дошла двусмысленность сказанного комплимента.
– Я имел в виду, что у вас стройная фигура, терять, в смысле полноты, нечего! Ешьте сладкое сколько угодно!
Неожиданно Лена снова разрыдалась.
– Обидел вас? – испугался я. – Господи, извините, я совсем не хотел. Ладно, я был дураком, предложив вам сладости, но ведь не со зла.
– Вы единственный, кто обо мне позаботился, – всхлипнула Лена, – у меня такая тяжелая жизнь! Думала, папа… Но он… ах… нет… мама… Послушайте, послушайте меня!!! Умоляю! Никто не хочет! Ни одна душа! Вы добрый!!!
Я тяжело вздохнул. Влип ты, Иван Павлович, опять попался. Сколько раз говорил себе: «Не ввязывайся в разговоры с истеричными особами, ясное дело, ничего хорошего не получится».
Хотя Лена на первый взгляд не похожа на психопатку, вроде девушке на самом деле плохо. Не могу же я оставить ее одну? Придется слушать о мелких обидах и пинках, которые отпустила секретарше судьба. Но почему дамы, нуждающиеся во внимательном собеседнике, видят подходящую кандидатуру именно во мне? У меня что, на лбу написано: «Этот сопротивляться не станет и готов выслушать все ваши неприятности»?
Глава 15
Леночка воспитывалась без отца. Ее мама, Анна Сергеевна, никогда не говорила дочери глупости типа «твой папа погиб при исполнении служебных обязанностей» или «отец работает секретным агентом далеко за пределами Родины».
Нет, Анна Сергеевна, впервые услышав от Леночки естественный вопрос о местонахождении отца, спокойно сообщила:
– Ты пока не поймешь, вот повзрослеешь, объясню.
И на самом деле, на следующий день после того, как Лена задула четырнадцать свечей на торте, Анна Сергеевна сказала:
– Теперь сядь и послушай. Твоего отца зовут Андрей Вяземский.
– Он жив! – обрадовалась Лена.
– Естественно, – кивнула мама.
– Дай мне его телефон, – потребовала девочка.
– Зачем? – равнодушно спросила Анна Сергеевна.
– Он же мой папа!
– Верно.
– Я хочу с ним встретиться.
– Глупости, – отрезала мать.
– Нет, – топнула ногой Лена.
– Ты дослушай меня до конца, – мрачно велела Анна Сергеевна, – а там уже сама не захочешь этого свидания. Но предупреждаю сразу – история некрасивая. Говорить?
– Да, – сказала сгорающая от любопытства Лена.
В молодости Анна Сергеевна, которую никому в те годы не приходило в голову звать по отчеству, работала официанткой в заштатном кафе. Анечка жила в коммуналке и страстно мечтала выйти замуж за обеспеченного человека. Только «толстые кошельки» не попадались ей на пути, не ходят они в небольшие забегаловки, расположенные в спальных районах, их обычно можно встретить в других местах, куда Ане вход был заказан.
Будучи девушкой разумной, Аня решила не ждать журавля, а поискать синицу. Официантка внимательно присмотрелась к окружающим и нашла нужный объект.
Вот уже полгода, как в их кафе регулярно приходил некий Андрей. Мужчина был старше Ани, но на возрасте не стоит зацикливаться. Клиент явно не имел семьи, потому что он всегда появлялся один, завтракал и ужинал в забегаловке.
И Аня решила действовать. Когда Андрей в очередной раз сел у окна, девушка моментально принесла тарелку. Вяземский съел кашу и удивился:
– Повара сменили?
– Нет, – потупила хитрые глаза Аня, – почему вы так подумали?
Андрей улыбнулся:
– Овсянка не является коронным блюдом вашего кашевара, до сих пор он ее готовил на воде, а сегодня ты подала изумительно вкусный геркулес, сваренный на молоке.
– Это я для вас постаралась, – смущенно отозвалась Аня, – а еще дома сырники сделала, настоящие, на ужин принесу!
Дальше – больше. Аня принялась старательно ухаживать за Андреем, она демонстрировала ему хозяйственность и женскую привлекательность. Через полгода вражеская крепость сдалась на милость победительницы.
Андрей начал жить с Аней. Но отношения у пары развивались не так, как мечталось девушке. Кавалер не предлагал ей переехать в его симпатичную «однушку» и не тратил на даму много денег. Наоборот, это Аня постоянно покупала продукты и приносила Андрею милые пустячки.
– Что делать? – спросила один раз Анечка у своей подружки Тани. – Может, я зря время теряю?
– Не, – махнула рукой Таня, – все они такие жадные. Да еще твой уже женат был.
– Да, – кивнула Аня, – только он ничего о первой бабе не рассказывает, вскользь бросил «был женат», и все.
– Понятненько, – процедила Таня, – обжегся бульоном, теперь дует на остальное. Не нервничай! Спокойно жди.
– Хорошо тебе говорить, – покачала головой Аня, – сама-то замужем, а годы летят, мне уже двадцать исполнилось, так и в девках остаться можно. И потом, похоже, Андрей скряга! Может, другого поискать?
– Где? – поинтересовалась практичная Таня.
Аня приуныла, а подруга, обняв ее, сказала:
