Дарья Донцова - Яблоко Монте-Кристо
– Я все продумал до мелочей, – решительно рубил он сейчас рукой воздух, – главное, не спугнуть суку…
– Простите, – кашлянул я, – но…
– …иначе смоется!
– Видите ли…
– Наймешься в сауну банщиком.
– Но…
– Они везде ходят, ты подозрений не вызовешь! – совершенно не слушал меня Вяземский.
Андрей напомнил мне Нору, та тоже, как правило, не слишком интересуется мнением секретаря. У Элеоноры простой принцип руководства: или работай, или ступай прочь. На заре своего «бизнесвуменства», создавая на ровном месте, без большого капитала и обширных связей фирму, Нора, комплексовавшая оттого, что не имеет специального образования, обратилась к психологам, заплатила немалые деньги, желая получить ответ на вопрос: каким образом можно заставить человека работать с полной отдачей?
Психологи постарались, они прислали ей сотни страниц, рассказывающих о том, какие эксперименты проделали, чтобы помочь неопытной начальнице. Отчего-то поведение людей специалисты по кадрам изучали на мышах. Ученые выяснили совершенно замечательную, никому до сих пор не ведомую истину: оказывается, если в один угол ящика поместить кусок вкусного, ароматного сыра, а в другой посадить грызуна, то лабораторное животное прямой наводкой двинет к еде, и никак иначе. Психологи проявили упорство, прежде чем сделать окончательные выводы, они – естественно, за счет Норы – извели не один килограмм сыра и закупили сотни хвостатых. Лишь истратив кучу денег заказчицы на проведение опытов, кандидаты наук сформулировали вывод: мышь всегда торопится к еде. И только убедившись в корыстности и жадности грызунов, душеведы перекинулись на людей. Не стану излагать вам тут все, что было в отчете, лишь самая краткая заключительная его часть содержала конкретные предложения: а) чем выше зарплата, тем заинтересованнее служащий; б) чем дольше отпуск, тем заинтересованнее служащий; в) чем короче рабочий день, тем заинтересованнее служащий.
Элеонора изучила бумаги и тихо спросила:
– Насколько поняла, я должна резко увеличить всем жалованье, предоставить двухмесячный отдых и сократить рабочий день до четырех часов?
– В принципе да, – закивал главный психолог, – такую службу оценят по достоинству, вы избежите текучки персонала, этого главного бича нашей экономики.
– Но когда же народ будет работать? – прищурилась Нора.
– Главное – материальная заинтересованность! – воскликнул ученый. – Вот счет за наше исследование.
Элеонора кивнула, потом велела созвать в конференц-зале всех служащих – от уборщицы до вице-президента – и заявила собравшимся:
– Вот что, господа, у меня для вас сообщение. Фирма должна стать на ноги, а вы не стараетесь, пьете чай, жрете булки и приходите на службу с часовым опозданием. Значит, так! Предлагаю новый метод стимулирования работников: либо пашете, как я, либо пошли в жопу, выгоню любого, кого увижу с куском торта в руке. Причем по принципу круговой поруки. Ежели Марь Иванна из бухгалтерии в неурочный час в коридоре по телефону треплется, то на фиг отправятся все финансисты строем на выход. Незаменимых нет, уйдете на биржу. Меня текучка не пугает, пусть течет, пока чего хорошее не приплывет. Усекли? Ну, айн, цвай, драй, скачем к рабочим местам. И последнее: мне ничьи советы по управлению персоналом не требуются, психологи могут отправиться за расчетом прямо сию секунду. Одна, моя, голова – хорошо, а вторая, чужая, пошла на …! Да, кстати, Катя!
– Что? – испуганно пискнула главная бухгалтерша.
– Выпиши всем ученым, покидающим нашу фирму, по пять кило сыра каждому, – рявкнула Нора и ушла.
Похоже, Андрей, далеко уже не молодой человек, живет по тем же принципам, что и моя хозяйка, во всяком случае, никого, кроме себя, он слушать не собирается. Мне следует просто подождать, пока он выдохнется, рано или поздно даже Нора замолкает!
– Вам понятно? – спросил через некоторое время Андрей.
– Не совсем, – улыбнулся я.
– Спрашивайте, – нахмурился бизнесмен.
– Вы знакомы с Зоей Вяземской?
Глаза собеседника расширились.
– С кем?
– С Зоей Вяземской.
– При чем тут она?
– Ваша жена скончалась.
– Мы давно в разводе.
– Она умерла при странных обстоятельствах.
– Ничего не понимаю, – занервничал Андрей, – это Зойка, по-вашему, камеру установила?
– Разрешите, я изложу суть дела?
– Валяйте.
Я попытался коротко и четко обрисовать ситуацию. В конце концов Андрей возмутился:
– Так вы не от Гриши! Безобразие! Отняли у меня кучу времени! Убирайтесь!
– Еще только пара вопросов, – я решил не обращать внимания на его хамство.
– Еще чего! Уматывай! Подобру-поздорову отваливай! Иначе охрану позову.
Я встал, пошел было к двери, но на пороге остановился, обернулся и сказал:
– Вы же разумный человек, бизнесмен, неужели не оцениваете потенциальной опасности?
– Какой? – неожиданно мирно поинтересовался Андрей.
– Ляля, вдова вашего сына Игоря, сейчас находится в состоянии шока, но через некоторое время она придет в себя, пойдет в милицию и расскажет о том, что кто-то пугал ее и свекровь. Неустановленный мужчина, кстати, издали он весьма похож на вас: рост, сухощавая фигура, прикидывался привидением. Но мы-то хорошо понимаем: призраков не существует! Кто же морочил голову женщинам? Зачем? И, естественно, в милицейских головах возникнет ваше имя. Вы с Зоей расстались на ножах, она, кажется, вас оскорбила!
– Сука, – сморщился Андрей, – так хитро дело обставила! Дрянь.
– Вот-вот, – закивал я, – несмотря на давность, обида до сих пор бурлит в вашей душе. Начнется следствие, вам истрепят все нервы, нанесут урон бизнесу… Если же вы сейчас ответите на кое-какие мои вопросы, то, вполне вероятно, лишитесь «удовольствия» общения с сотрудниками МВД, потому что мы с Элеонорой найдем подлинного автора поставленного в квартире Зои спектакля. Так как, мне уходить?
– Сядь, – мрачно кивнул Андрей. – В одном ты прав, мне сейчас всякие неприятности ни к чему, а все остальное ложь.
– Что? – поинтересовался я.
– Все, – повторил Андрей, – я – идиот!
– Отчего вы так себя ругаете?
Вяземский поднял трубку телефона и рявкнул:
– Все в кабинет, живо.
Не прошло и десяти секунд, как в комнату вплыла та самая девушка в костюме, на этот раз у нее в руках был поднос с чашками и вазочками.
– Долго копаешься, Лена, – окрысился хозяин, – поставила и вали отсюда!
Секретарша заулыбалась.
– Хватит зубы скалить! – рявкнул Андрей.
Сохраняя на лице радостное выражение, Лена, поставив поднос на край стола, пошла к выходу.
– Живее ногами двигай, – бросил ей в спину начальник.
Желая угодить Андрею, девушка засеменила быстрее, и тут случилась незадача. Высокие каблуки лодочек секретарши зацепились о складку на ковре. Пытаясь сохранить равновесие, молодая женщина взмахнула руками, задела какую-то странную конструкцию из железных обручей, стоящую у самой двери, и рухнула на пол. Непонятный предмет, развалившись на несколько частей, упал на хрупкую фигурку.
– Идиотка! – взревел Андрей. – Пошла вон! Надоела, коза неуклюжая! Все! Уволена.
Не обращая внимания на вопли Вяземского, я кинулся к секретарше.
– Вы ушиблись?
– Нет, – прошептала Лена, пытаясь встать, – все хорошо.
– Но у вас коленка начинает распухать.
– Это ничего.
– Надо поехать в травмпункт, – настаивал я, – вдруг перелом, и, похоже, вам очень больно.
– Нет, нет, – качала головой Лена, – все в порядке, я ничего не чувствую.
Но бледное личико девушки и цепочка мелких капелек пота, выступивших над верхней губой несчастной, говорили об обратном: Лена сейчас еле-еле сдерживает слезы.
Я подхватил пострадавшую под локти и осторожно поставил на каблуки.
– Ой! – вскрикнула Лена.
– Срочно необходим врач, – обеспокоенно повернулся я к Вяземскому.
Но за письменным столом никого не было.
– Куда он подевался? – удивился я.
– Начальник? – шепнула Лена.
– Ну да! Только что тут сидел, – растерянно воскликнул я. – Насколько я понял, он собрался меня кофе угостить, позвал вас. А теперь испарился.
Лена оперлась на мое плечо.
– Он всегда так поступает, если желает от посетителя избавиться.
– Как поступает? – удивился я.
Лена кивнула в сторону подноса.
– Звонит мне и орет: «Все в кабинет, живо». Я уже знаю, сейчас человека вон выставит. У него отработанная методика. Если понимает, что посетитель настырный, то обманывает его, становится приветливым, секретаря зовет с кофе. Ясное дело, гость расслабляется, думает, что с ним сейчас нормально побеседуют, улыбается. Андрей Михайлович тоже излучает радость. Только мне четкая установка дана: как вернусь на рабочее место, роняю тяжелую доску на пол. Звук такой получается: ба-ам! Ясное дело, посетитель голову в сторону двери повернет, хоть на секунду да потеряет Вяземского из вида, а ему только этого и надо. Там, в стенке, дверцы, видите?
