KnigaRead.com/

Елена Кассирова - Пирожок с человечиной

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Елена Кассирова, "Пирожок с человечиной" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Он вернулся в квартиру и вышел на площадку. На лестнице кто-то метнулся вниз. Костя позвонил в дверь незнакомке. Никого.

Костя снова пошел на балкон. Внизу из арки во двор вкатил черный «Ролле». Остановился. Вышла тонкая фигурка в распахнутой шубе и светлом платке и скрылась в подъезде.

Костя побежал, но опоздал. Дверь на площадке закрылась и щелкнула.

Легонько веяло «Иссеем».

– Влюбился, Костька? – спросила Тамара в пижаме. Она вышла из кухни и кофейными парами перебила неземной дух.

– Еще не хватало.

– Влюбился, влюбился. Иди-ка яишенку.

Касаткин гипнотически вошел за пижамой на кухню, сел и застыл над тарелкой.

Что делать дальше, Костя не знал. Хотелось выговориться. Но скажи он Тамаре слово – задушила бы охами.

– И Аркашка влюбился, – зевнув, сообщила Тамара у плиты. – Караулит ее с утра до ночи.

– Блевицкий караулит деньги. Дурак.

– Чего это?

Костя отодвинул яичницу и глотнул кофе.

– Банкиршам такие не нужны, – сказал он.

– Много ты знаешь. Бабу с деньгами охмурить легко. Мужика – шиш, а бабу – раз плюнуть! Улыбнись – твоя. И потом, таких банкирш не бывает.

– Каких?

– Ну… таких.

Она вынула ложку из кастрюльки и покрутила ей, прикрыв глаза. С ложки на стол слетели манные брызги. Костя подобрал их пальцем, рассеянно слизнул и встал.

Оставалось ехать в Митино в засаду и ждать день, два, месяц, пока не найдется Жэка.

Он вышел в переднюю и оделся.

На площадке послышался шорох и вздох.

Касаткин приоткрыл дверь.

На лестнице стоял Аркаша. Повернул на звук голову. Огромное лицо макроцефала с недосыпу опухло. Глаза заплыли и были как щели. Поднялся, подошел.

– Ты что, Аркаш?

– Покурить, – сказал Блевицкий хрипло. – Нельзя?

– Так рано?

Дверь незнакомки снова щелкнула и открылась.

Дунул ветерок чудесного «Иссея».

Из квартиры вышла Поволяйка, Поволяева Анна Ивановна, в длинной нежной шубе. Лицо было чистым, без синяков, рот влажный розовый, светлый палантин накинут, но не завязан, колыхались между бортами шубы тяжелые шелковые концы.

Костя прижал лицо к лицу Блевицкого и обнял его за талию.

Макроцефалья Аркашина голова была хорошей ширмой.

Уголком глаза Костя увидел, как покосилась Поволяйка на их объятие и улыбнулась. Блеснули идеальные зубки.

Костя втащил Аркашу в квартиру и костяшками пальцев ткнул за ним дверь, чтоб захлопнулась.

– Ты чё, блин, Кось? – сказал Аркаша.

– Поволяйка!

– А?

– Кажется, не заметила.

– Кого? Кто?

– Она. Меня.

– А в чем дело?

– Откуда она здесь?

– Поволяева? Как – откуда? Её ж квартира.

– Поволяйки? – изумился Костя. – Банкирши?

– Почему банкирши? Она любовница Стервятова.

– Какого Стервятова?

– Ты чё, Кось? Главного прокурора.

– Бывшего, – повторил Костя, уже бессознательно.

Он отодвинул Аркашу от двери и выскочил на площадку.

Лифт где-то ездил.

Костя ринулся вниз прыжками через десять ступе­нек.

У подъезда машины не было. Зад «Роллса» вильнул в арке.

Костя выскочил за ним. Слева у магазина и справа у кино стояли такси и в кучке курили таксисты. «Ролле» между ними пережидал движение.

Костя, заслонив лицо рукой, нырнул в левую ярко-желтую машину с шашечками. Водитель дымил прямо в ней. Костя, кивнув на «Ролле», сказал ехать за ним, но не впритык.

Таксист хмыкнул, обдав смесью свежего и застарелого курева.

– Родственница, что ль? – спросил он.

– Да-да, – быстро сказал Костя.

И покатили.

Ни шапки, ни шарфа закрыться у него не было. Он пригнулся на заднем сиденьи и чуть-чуть высунул голову над спинкой переднего.

Из набитой пепельницы воняло холодным табаком.

Костя хотел закурить, но в карманах было пусто. Ни сигарет, ни денег.. Скомканный бумажный платок и телефонный жетон.

Машин в субботу было мало, по Тверской проехали резво и блюдя расстояние без труда. По Ленинградке домчали до аэровокзала. Тут машин было больше и затеряться легче. Поволяйка поставила «Ролле» на стоянке, повозилась в машине, выскочила в черной бесформенной куртке, отбежала метров тридцать и подняла руку. Лицо снова стало грязноватым, с запавшей верхней губой.

– Шеф, возьми клиенточку, – внезапно твердым голосом, но дрожа внутри, велел Костя. Шофер длинно усмехнулся.

– Ладно, ладно, так надо, – сказал Костя, чтобы создать дружбу. – Заработаешь. Меня здесь нет. Поедем, куда скажет. Кажется, в Митино.

Подкатили. Тормознули. Костя пригнулся.

– В Туфыно, – сказала в окно Поволяйка, без передних зубов просвистев слово «Тушино».

– Тушино?

– Туфыно, да.

Костя свернулся клубком на полу и зажал защелку задней двери. Поволяйка открыла переднюю и плюхнулась на сиденье. От ее телогрейки несло соленым. «Иссей» исчез и в сочетании с мочой и килькой дал тошнотворную женскую вонь. К счастью, таксист опять закурил.

Снова помчали.

Костя, как в газовой камере, утих.

Таксист дымил. Поволяйка молчала.

– Вот здесь, – наконец сказала она у метро. – Вот. Других нет.

В щели между спинками показалась худая рука с зеленой бумажкой с Франклином и цифрой 100. Поволяйка выскочила.

– Сдачи не надо, – сказал Костя и тоже выскочил, выждав десять секунд.

Шибануло теплом. Солнце вышло раньше праздника. Бликовали стеклянные двери метро и огромные окна новых автобусов – «мерседесов».

На остановках экспрессов на Митино толпился на­род с сумками, особенно много было с цветами у митинского «кладбищенского» 777-го.

Поволяйка натянула на голову красный спортивный вязаный колпачок, юркнула в толпу, влезла в «три семерки» вместе со всеми и скрылась в середине.

Залезали, груженые и с букетами, тяжко. Костя бросил жетончик в один из телефонов на стеклянной стене метро и набрал свое Митино. В трубке ответили. «Кятя!» – радостно крикнул Костя. «Да-а-а», – услышал он удивленный глухой Катин голос.

В автобус влезала последняя с сумками. «Кать, звони Дядькову! Пусть едут к нам!» – докричал он, уже бросая трубку на рычаг, прыгнул к автобусу и – успел. Поехали. Выехали на Волоколамку. Автобус был модерновый, небольшой. Стояли вплотную и руки с хризантемами тянули повыше. На редких остановках не сходили, но садились и теснили со ступенек в салон.

У Кости опять случился обман зрения. Опять мелькнули Катина курточка и шапочка. Но он уже все понял.

За остановку до кладбища Костя пропустил на выход груженую, как мул, тетку. Она сошла, поставила сумки, взялась за карманы и ойкнула. Автобус закрылся и поехал. Костя уперся лбом в окно и смотрел.

Тетка протянула к Косте руки. Потом сжала одну в кулак и погрозила.

Костя ткнул себя в грудь и отрицательно помотал головой.

33

ЗАКЛАНИЕ АГНЦА

На конечной сошли все и пошли врассыпную, на кладбище и к домам.

Поволяйка семенила к Костиному, Костя поодаль за ней.

Из подъезда вышел Чикин с кубышкой и пошел к угловому дэзовскому подвалу.

«Только не это!» – подумал Костя. Но гнаться за Чемоданом было некогда. Поволяйка нырнула в подъезд, и Костя, добежав, за ней.

В подъезде горели тусклая лампочка и кнопка лифта. Поволяйка ехала. Доехала. Кнопка лифта погасла. Костя нажал. Кнопка загорелась и погасла вместе с подъездной лампочкой. Гудение в шахте стихло. Костя нажал несколько раз и бессильно хлопнул по кнопке ладонью. «Чемодан, блин!»

– Блин, опять света нет, – сказал подошедший к лифту мужик. Он тоже похлопал по планочке с кнопкой и пошел к лестнице.

Костя выскочил во двор и помчался в соседний подъезд. Свет горел, кнопка лифта тоже. Костя дождался съехавшей кабины и поднялся на последний этаж. Вчерашним путем через чердачный выход по крыше он добежал до собственного чердака.

Окошко на чердак было закрыто. Он приник к стеклу и увидел то, чего боялся. На полу стоял на коленях Жэка и мотал головой над цинковым ведром. Над ним склонялась Поволяйка. Серый торчал рядом, Опорок – под окном, макушкой под Костей.

– Кто еще, кто, говори, – твердила Поволяйка. Черты лица ее были злы, но четки, и, если б не запавшая губа, почти миловидны. – Говори, кто видел.

– Видел, – вяло твердил Жэка. – Видел.

– Кто?

– Катя.

– Касаткина, что ль?

– Моя, – сказал Жэка.

– Врет. Покажи ему «ее».

Серый сильно ткнул пальцем Жэке в темя.

– Моя, – повторил Жэка сонно. – Она знает. Она скажет.

– Нам не страшен серый волк, – спел Серый.

– Ладно, режь поросеночка, – сказала Поволяйка. – Завтра покушаем с куличом.

Серый вынул из пальто ярко-желтый брусок ножа, нажал кнопку и упер лезвие Жэке в шею.

– Над ведром, дурак, – сказала Поволяйка и отступила на шаг. – Руки крюки.

Серый завел нож Жэке под подбородок и установил острие где-то под ухом.

Костя выбил оконное стекло, рванул щеколду и всунул голову внутрь.

– Стоп, – рявкнул он.

Поволяйка и Серый подняли глаза. Опорок обернулся и задрал голову.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*