Владислав Романов - Главбухша
— Это пока лишь безобидный антураж, — многозначительно усмехнулся он.
— Как прикажете понимать ваши слова? — нахмурилась главбухша. — Как угрозу?
— Как угодно.
Марта понимала: что-то очень нужно узнать этому рыжеватому веснушчатому капитану с глубоко посаженными зеленоватыми глазами, частью скрытыми за кустистыми бровями, однако он не спешил, точно наперед зная, что рано или поздно все выведает.
Докурив сигарету до фильтра, Рындин поднялся, затушил бычок, снова бросил внимательный взгляд на Марту.
— А вы и впрямь красивы, — вдруг улыбнувшись, восхищенно промолвил он и тотчас покраснел, смутился, сразу нахмурился, будто проговорился этой фразой.
— Спасибо, коли не шутите, — не без колкости ответила Марта.
— До свидания, господин Ровенский. В следующий раз я обязательно дочитаю ваши интересные документы. Не сомневайтесь! До свидания!
Офицер вернулся в салон и, кивнув своим автоматчикам, покинул вместе с ними магазин «Автозапчасти». До закрытия оставалось пятнадцать минут.
— Какого черта ты не ушла и не утащила книгу?! —едва прикрылась дверь за полицейскими, взвился Стас. — А если б они начали выемку? Да мало ли что!
— А ты не допускаешь, что мой стремительный уход мог вызвать еще большие подозрения? А может быть, капитан этого и добивался — нервного срыва у кого-нибудь из нас. Что мы могли еще спешно выносить отсюда, как не компромат? И меня задерживают, изымают тетрадочку.
— Юлю же не задержали.
— Ты заметил, как все психологически было рассчитано? Автоматчики, молчание, угрюмые рожи, рычание капитана — все для того, чтобы ошеломить, сбить с толку, посеять панику. И Юлю они выпустили, чтобы подсказать мне: ну беги, касатка, беги, мы тебя и заловим!
- Ты фантазируешь.
— А если нет?
Стас не ответил. Вытащил сигарету, закурил. Через пять минут пришел кассовый мастер Олин — небольшого росточка, щупловатый, молчаливый, с безобидным детским личиком и голубыми глазками. Он надел свой халатик и принялся обнулять кассу, набивать другие цены.
— Может быть, не стоит сегодня? — неуверенно проговорил директор. — Только что ушла налоговая полиция, а вдруг они возьмут и вернутся? —Сегодня как раз и стоит! — жестко сказала Марта, схватив сигарету.
Обычно она курила мало, сигареты три-четыре в к день, но когда нервничала, начинала смолить одну за другой, а наутро не могла продышаться: с бронхами у нее всегда было неважно. В детстве часто болела ангиной, почти каждый год, стала постарше — одолел тонзиллит, а потом и бронхит, перешедший в хронику. Врачи ей советовали вообще не курить.
Она затушила сигарету, не докурив до половины. — Налей мне ликерчику.
Стас достал бутылку кофейного ликёра, плеснул ей и себе. Его самого знобило. Генеральный подтащил кресло к ее столу, уселся напротив, — Ты думаешь, у них что-то есть?
— Если б было, они не выкаблучивались бы и не строили из себя страшных горилл. Этот Рындин и бесится оттого, что ничего нет. Но кто-то на нас настучал, это несомненно.
— А может быть, он ждет, что мы предложим отступного? Понадобились деньги, вот и наехал, намекнул: буду долбить, пока не откупитесь, — предположил Стас.
— Возможно, — задумчиво ответила Марта.
Она вспомнила пристальный взгляд капитана, от которого ее даже прохватило морозцем, словно Рындин уже многое о ней знал и теперь лишь хотел удостовериться в некоторых вещах. Или же ему много о ней рассказывали. Но кто? Скорее всего, он составил на неё неплохое досье. Видимо, пришлось потрудиться.
Для чего? Отомстить Стукову, который, работая в ФСБ, чем-то ему насолил?
— Спроси-ка у дяди, не перебегал ли он Рындину дорогу? Мало ли что. Тут какая-то есть тайна, я это спинным мозгом чувствую! — проговорила Марта.
И пока мы ее не разгадаем, будем блуждать в потемках!
А я не люблю чувствовать себя дурой!
Главбухша махнула всю рюмку и даже не поморщилась. Стас с восхищением посмотрел на нее.
Через полчаса пришел Олин за своими деньгами. Детское умиление разлилось на лице мастера, когда Стас угостил его ликером. Олин выпил, почмокал языком.
— Надо ж, придумают такое! Сладко и горько! — захихикал он. — Некоторые вот не понимают, почему мы пьем горькую водку и закусываем соленым огурцом, как такое может нравиться? Их спрашиваю, а в сладком какая радость? Или вино вот кислое. Шампанское марки «брют». У меня соседка визжит от удовольствия. А я этого вкуса не понимаю, одна изжога, и больше ничего. Вот ведь чудеса!
Он выпил еще одну рюмку и ушел.
Марта взглянула на часы: половина десятого.
— Тебя отвезти? — спросил Стас.
Марта кивнула. Ей нравилась машина генерального: теплая, уютная, почти бесшумная.
За полтора года она набомбила четверть миллиона долларов, Стас чуть побольше. Полтинник сразу отдала сыну, тот купил себе квартиру. Еще пять заставила сына отвезти родителям. Знала, что и эти не потратят, а положат в кубышку, потому больше и не дала. Остальные оставила себе. Виталик о них даже не подозревал. Марта могла приобрести все что угодно, но ничего не покупала, считая, что пока не пришло время. Но само сознание, что она далеко не бедная, придавало ей сил и уверенности.
Как муж? — поинтересовался Стас уже в машине.
Марта с удивлением посмотрела на него.
— Тут по моей просьбе звонили в Пермь, в тамошний театр, где он ставил спектакль, хотели договориться с администрацией, чтобы они взяли твоего мужа в штат, тогда все бы решилось само собой, но директор с главрежем не захотели. Говорят, что недовольны поставленным им спектаклем. Правда, я им не верю. Скорее всего, боятся, что Москва двигает твоего Виталика на главного. Раньше бы взяли под козырек, а теперь времена не те — нынче все сами с усами.
— Тебе заняться больше нечем? — рассердилась Марта. — Ты что, сам им звонил?!
— Обижаешь! Разве я похож на придурка? Я вышел на Минкульт через дядьку, на человечка, который занимается кадровыми вопросами, переговорил с ним. Он твоего мужа знает, уважает, считает, что тот достоин быть главрежем. Он и позвонил. Так что все сделано, деликатно.
— Я тебя прошу: не надо! Пусть Виталик сам занимается своей карьерой!
— А что такого?
— Ничего. Рано или поздно он узнает, что за него кто-то ходит, просит. Ну что за игры? Как мне потом объясняться? Перестань!
— Ладно, — Стас вздохнул.
— Ты как ребенок!
Стас притормозил у ларька.
— Подожди, я сигарет возьму. Тебе нужно что-нибудь?
— Купи маленькую бутылочку «Спрайта».
Ровенский выскочил из машины. Мелкий снег падал за окном, и, методично шурша, двигались дворники.
Марта вдруг вспомнила ту фразу, что вырвалась у капитана: «А вы и впрямь красивы». Она прозвучала неожиданно после всех его угроз, Рындин тотчас смутился, произнеся ее. Он явно проговорился. Кто-то ему о Марте рассказывал. Но кто? Например, Гриневич. Он всегда восхищался красотой Марты.
Недавно она снова встречалась с директором «Глобуса», и опять пришлось выдавливать свои деньги, как пасту из тюбика. Марк начал кривляться: зачем им столько денег, неужели они никого не боятся? Вскользь помянул и налоговых полицейских, которые совсем оборзели.
— Ты что, меня пугаешь, Маркуша? — усмехалась Марта.
— Да что ты! Я тебе жалюсь, жалюсь, красавица ты моя! Как я могу кого-то пугать?! — заюлил Гриневич, глазки пугливо забегали.
Он занимал Марту разговорами, пока его бухгалтер бегал, собирал наличную часть долга. Две недели назад «Глобус» заказал большую партию автозапчастей, и Марк сетовал, что не успел за это короткое время собрать наличку.
— Марк, ты за кого меня держишь? За дуру?! Если вы просите еще, значит, успели пристроить купленные, а раз так, то получили большую наличку. Сколько я помню, ты никогда без скрипа деньги не возвращал, их всегда приходилось выбивать. Вот что я тебе скажу: в следующий раз, если тебе понадобятся фильтры, шаровые и фары, готовь предоплату! Все понятно?! Мне надоело сидеть у тебя жалким просителем и вытягивать собственные деньги! Желающих выше крыши!
Наконец принесли деньги и платежку.
— Марк, ты запомнил, что я тебе сказала? В следующий раз захочешь автозапчасти готовь предоплату! Это не шутка!
Ты решила поссориться со старыми друзьями, усмехнувшись проговорил он.
Я решила поссориться с тобой! Ты только объясни своим владельцам из-за чего. Не из-за того, что Земская сошла с ума, а из-за того, что Гриневич катастрофически не выполняет принятых условий! Не скажешь сам — объясним мы.
Значит, решила поссориться? — повторил он.
— С тобой — да!
— Ну-ну! А ведь я могу и ужалить. Очень сильно, — предупредил он.
