Наталья Горчакова - Я написала детектив
— Замечательно.
«Свою коллекцию» я показать не в состоянии по причине перенаселенности квартиры, но его посмотреть необходимо.
Стас подозвал официанта.
— Что-нибудь еще желаете?
— Только счет.
Я тут же потянулась к сумочке, достала из нее кошелек.
— Что ты, Наташа. Даме не пристало расплачиваться.
— Но я же тебя пригласила.
— Даже забудь об этом.
Я не стала больше спорить. Это действительно мало было бы похоже на ту Наташу, которую я изображаю.
Оплатив счет, мы покинули заведение и покатили по уже темнеющему городу, в не уменьшающемся, несмотря на позднее время, потоке машин. Во избежание подозрений я перешла на более нейтральные темы разговора. А именно порадовала его описанием во всех подробностях «купленной» мною норковой шубы. И если у него еще оставались сомнения по поводу наличия у меня умственных способностей или отсутствия таковых, я полностью уничтожила их.
Мы довольно быстро добрались до современной элитной многоэтажки где-то возле Кутузовского проспекта.
В просторном холле, заставленном цветами и даже деревьями в кадках, дежурил охранник. Он вежливо-подобострастно поздоровался с нами. На скоростном лифте мы поднялись за пару секунд на семнадцатый этаж.
Квартира была огромной, как я и ожидала, и довольно стильно обставленной. Предложив мне выпить, Стас начал показ. Делая намеренно нелепые замечания, я переходила за ним из комнаты в комнату, слабо надеясь увидеть те две картины, ради которых я тут и оказалась. Не было ни одного Шишкина, пусть даже без васильков на первом плане. Хотя о чем это я? Тот Шишкин остался спокойно висеть у Анфилады Львовны, его как раз и не украли. И если Стас имел на него какие-то виды в будущем, пока они не стали действительностью. Странно как-то. Для чего ему Шишкин, если он собирает импрессионистов и мирискусников? Шишкин диссонировал бы с окружающими работами.
А любопытно узнать, на сколько все это потянет? Сумма будет немаленькой. Неплохой доход приносят пластиковые окна. Нет у тебя еще и другого, подпольного бизнеса?
Пройдя по всем комнатам, мы вышли на лоджию, по размерам сходную с прихожей в моей квартире. Я наивно считала, что она немаленькая. Да по сравнению с прихожей в его квартире она просто из кукольного домика.
Хозяин включил негромкую интимную музыку. С высоты семнадцатого этажа открывалась прекрасная панорама. Завороженная видом, я спросила невпопад:
— Ваши окна?
Он засмеялся:
— Наташка, ты прелесть.
Хочешь сказать, полная дура? Я очень стараюсь навязать тебе именно такое мнение.
Чувствуя, что наступает критический момент, никак не вписывающийся в мои планы, я попросила у него сигарету. Это был вполне проверенный прием. Не станет же он приставать к женщине с нескромными предложениями, если она в этот момент курит. Я «влюблена» в него, но не до такой степени. Можно, конечно, считать, что сама напросилась: позвонила незнакомому человеку, назначила свидание под предлогом, что он мне нравится. Но к более решительным действиям не готова, даже чтобы выиграть спор. Должно быть, я старомодна, что несколько странно, особенно учитывая то заведение, которое я окончила и где моральные устои не ставились слишком высоко.
За имеющиеся в запасе несколько минут придется придумать какое-то крайне неотложное дело, о котором я якобы совершенно забыла, но которое не позволяет мне задержаться ни на минуту.
И что же это будет? Нужно ретироваться, по возможности не вызывая лишнего недоверия. Разрушать наши только начавшие формироваться отношения ни к чему, он пока мне нужен. Пропавших картин я не нашла, а полной уверенности, что они не у него, нет.
Стас принес сигареты:
— «Мальборо» куришь? Ничего другого нет.
— Запросто.
Я закурила. Второй раз за эти два дня. Если так пойдет и дальше, у меня выработается устойчивое пристрастие к никотину. Не хотелось бы. Постараюсь не затягиваться.
— Как ты стал собирать живопись, — спросила я, чтобы отвлечь его на другое, — простое вложение денег?
— Да нет. Я ведь собирался поступать в МГУ на искусствоведение.
Понятно. Вот откуда он так хорошо разбирается в искусстве!
— И что же?
— Конечно, не поступил. Чтобы не терять год, пошел в МАИ. В математике я разбирался, да и конкурс туда был небольшой, практически, что и никакого.
— Крутой поворот — от искусствоведения до радиоэлектроники.
— Жизнь изобилует такими поворотами. А потом, когда появилась «Финестра», один наш партнер, ему очень хотелось сотрудничать с нами, а мы желанием не горели, подарил мне акварель Волошина.
— Короче, дал тебе взятку.
— Скрытую. У меня был день рождения. Не отказываться же от подарка. С этой небольшой работы все и началось. Ты ее видела в гостиной. Тогда я и подумал: почему бы мне не заняться коллекционированием.
— Правильно, не на марки же размениваться.
Прекрати ехидничать. Лучше улыбайся. Да я и без того улыбаюсь не переставая!
— Тут ты не права. Есть марки, которые подороже многих картин стоят.
— Да? Вполне может быть. И как же у тебя времени хватает еще и на это? Или у тебя есть какой-нибудь специальный человек, который занимается поисками?
— Такого человека нет, но, когда начинаешь серьезно заниматься коллекционированием, появляются знакомства, тебе что-то предлагают, ты предлагаешь другим.
— Хочешь сказать, обмен?
— Не совсем обмен. Например, мне попалась картина, которая по каким-то причинам мне не нужна, но я знаю, что Иван Иванович ее точно купит. Я звоню ему и сообщаю о своей находке. Он просит купить, называет предельную цену. Я могу поторговаться с продавцом. В общем, покупаю картину для него. Следующий раз все произойдет наоборот, и уже Иван Иванович позвонит мне. Вот так, Наташенька.
Видимо, для этих целей и нужен был Шишкин. Не для себя, для Ивана Ивановича.
— Как интересно. Я даже и не подозревала о подобном. На искусствоведение не поступил, а картины покупаешь.
— Поступил бы, неизвестно чем бы сейчас занимался.
А вот мне неизвестно, как бы сбежать домой. Ничего путного в голову не приходит.
Ночная Москва с ее огоньками, рекламами, движущимися автомобилями была удивительно красивой. Кондиционер давал благословенную прохладу, луна светила высоко над нами, сквозь легкую вуаль облаков просвечивали звезды.
Я ждала чего-то чудесного, что избавило бы меня от очередного вранья. Оно воплотилось в телефонном звонке.
Стас схватил мобильный телефон:
— Слушаю… Добрый… Понятно. И что?.. Говори медленнее, не тараторь… Да, не против… Нет, я с ними сам разберусь… Перенесем это на завтра?.. Ты уверен?.. Сейчас совершенно неподходящее время… Уже едешь? И где ты?.. Ладно… Ладно, черт с тобой, приезжай.
Бросив мобильник на плетеное кресло, Стас посмотрел на меня взглядом кота, от которого ускользнула мышка.
Вместо того чтобы проникнуться сочувствием, я чуть не рассмеялась. Никакого во мне сострадания к людям.
— Неприятности? — спросила я.
— Кое-что произошло. Сейчас приедет один мой партнер.
Хороший человек, сразу видно. Выручил меня, сам о том не подозревая.
— Что делать, — притворно тяжело вздохнула я, — бизнес есть бизнес, дело прежде всего. Поеду к своим родственникам.
— Даже не смогу отвезти тебя, извини.
— Ничего. Сама доберусь.
— Что ты делаешь завтра?
— Таскаюсь с родственниками по магазинам. Вечером обещала сходить с ними на концерт. Короче, скучища смертная.
— А потом?
— Думаю, завтра встретиться никак не получится. Весь день расписан. Но я улучу минутку, чтобы тебе позвонить.
— Оставь мне свой телефон.
— Конечно, — я продиктовала свой номер, и он записал его.
— Сейчас поймаем тачку.
Пока мы спускались в лифте, я без умолку щебетала о своих «родственниках», не давая ему опомниться.
— Представляешь, целый день носятся по городу. Как им не надоест? Спрашивают меня: «Где находится Черкизовский рынок?» Как будто я знаю! Издеваются просто. Зачем им эти рынки? Там барахло одно. В Москве столько приличных бутиков. Туда я бы могла их отвезти. А им рынки подавай. Ну не бред?..
Остановив машину, Стас сразу расплатился. Мне не известно, сколько он дал водителю, но тот радостно воскликнул:
— Доставлю в лучшем виде, шеф.
— Завтра я тебе позвоню. Ты дома будешь? — спросил Стас.
— Сомневаюсь.
— А мобильного у тебя почему нет?
Неплохой вопрос. По идее, должен быть. Снова придется врать, Наташа.
— Давно отказалась от них. В свое время потеряла штук двадцать. Никто позвонить не может: не успеваю новые номера сообщать. Приходится теперь обходиться одним домашним телефоном. Его-то я не потеряю.
— В таком случае, будет время, сама позвони. Тут есть мой мобильный, если, конечно, ты и его не знаешь.
