Дарья Донцова - Нежный супруг олигарха
Ловким движением Коваленко сунула почти черный прямоугольник в висевший на стене ящик, щелкнула рычажком, вспыхнул свет, и стало хорошо видно кусок нижней части черепа.
– Что за черт? – подала голос Марина Семеновна. – Это не Наташин снимок!
– А чей? – живо заинтересовалась я.
– Штифт и шестой сверху отсутствует… – забормотала Коваленко, – знакомо, знакомо… Ну конечно! Это…
Стоматолог умолкла.
– Кто? – в нетерпении поторопила я.
– А вам зачем? – сухо спросила Коваленко.
Я вынула из сумки удостоверение.
– Захватывающее кино, – скривилась Марина Семеновна. – В другой раз не прикидывайтесь пациентом, я сэкономлю время и силы. Да и материалы, кстати, тоже. Ваше начальство не станет оплачивать осмотр, у милиции вечно нет денег.
– Я из частной структуры, перед уходом внесу деньги в кассу. Лучше объясните, как получилась столь странная ситуация. Почему в карте Фоминой очутились чужие снимки?
Марина Семеновна отвернулась к окну.
– Не знаю!
– На их основании Наташу признали умершей.
– Понятия не имею, как это случилось!
– Сообщение о смерти дочери убило Виктора и Ксению Фоминых, – безжалостно напомнила я.
Коваленко сгорбилась.
– Я ни в чем не виновата!
– А кто выдавал снимки экспертам?
– Медсестра.
– Пригласите ее, пожалуйста.
– Это не Лена, у меня работала другая девушка.
– Можете назвать ее имя?
– Э… э… я забыла.
– У вас болезнь Альцгеймера? – не удержалась я.
– Катя Иванова! – нервно выпалила стоматолог.
– У вас не сохранился ее телефон?
– Нет.
– Адрес?
– Нет.
– Как странно!
– Ничего особенного, – бесстрастно отчеканила Коваленко. – Девчонка оказалась безответственной, я взяла ее временно и сразу уволила. Два года с той поры прошло! Прикажете хранить память о недобросовестной работнице?
– Вы избавились от Кати два года назад?
– Да.
– Интересно. Выходит, после несчастья с Наташей вы выгнали медсестру.
– Это случилось до пожара!
– Но тогда Катя никак не могла перепутать снимки при отправке в милицию, – поймала я доктора на лжи. – Либо Иванова ушла позже, либо не она занималась ответом на запрос следователя.
– Ну… я могла и перепутать, – дала задний ход Коваленко, – я плохо помню…
– Как к вам попала та медсестра?
– Я ее с улицы взяла.
– Без рекомендаций?
– Биржа ее прислала.
– Биржа?!
– А что особенного? Я обратилась туда, сообщила о вакансии и…
– Простите, – снова заглянула в кабинет Лена, – Лисков пришел.
– Приглашай, – обрадовалась Марина Семеновна и закричала: – Виталий Георгиевич, входите, жду вас! Освободите кресло, нам более не о чем беседовать.
Последняя фраза относилась ко мне. Что оставалось делать? Только встать и выйти в приемную.
– До свидания, – сказала Лена.
– Сколько с меня за осмотр?
– Минуточку, вот квитанция.
Я вынула кошелек, расплатилась и попыталась наладить контакт с девицей:
– Лена, вы тут давно?
– Ну… почти два года.
– А до вас кто работал?
– Елена, иди сюда! – крикнула Марина Семеновна.
Девушка кинулась на зов, я быстро схватила лежавшую на столе записную книжку, сунула ее в сумку и убежала. Стыдно признаваться в этом, но мне пришлось пойти на воровство. Сейчас в машине полистаю книжку, авось и найду телефон медсестры Кати, а потом опущу украденное в почтовый ящик квартиры, служащей кабинетом дантиста.
Глава 15
Многие люди, чей возраст перевалил за полувековую отметку, не доверяют компьютерам, Марина Семеновна была из их числа – имена своих пациентов она предпочитала хранить на бумаге. Я стала внимательно изучать записную книжку. Около некоторых фамилий стояли галочки, другие украшали крестики. Разобраться в системе знаков можно было лишь эмпирическим путем, и я набрала один из телефонных номеров.
– Алло, – проскрипел старушечий голос.
– Позовите Ладу Антоновну.
– Она уехала жить в Израиль, – ответила бабка и отсоединилась.
Я обратилась к другому набору цифр.
– Фирма «Неаполи», здравствуйте, Инна.
– Как связаться с Лидией Нарусовой?
– С кем? – удивилась секретарь.
– Вас беспокоят из стоматологической клиники, Лидия Нарусова просила предупредить ее, когда будет окно у ортодонта, – защебетала я, – в качестве контактного указала этот номер телефона.
– Секундочку, – воскликнула секретарь.
Из трубки полилась музыка. Интересно, как бы отреагировал Бетховен, узнав, что его произведения используют в качестве заставки? Современники утверждали, что у великого композитора был на редкость вздорный характер. Кстати, я думаю, что вредность объяснялась его глухотой.
– Вы слушаете? – вновь подключилась девушка.
– Да, да, – обрадовалась я.
– Спасибо за ожидание. Нарусова уволилась в связи с переездом в другой город, – сообщила секретарь.
Потратив больше часа на звонки, я пришла к простому выводу: крестиками помечены клиенты, которые по той или иной причине перестали пользоваться услугами Коваленко, а галочки стоят возле тех, кто продолжает посещать врача. Первых было неизмеримо больше – похоже, у Марины Семеновны возникли крупные проблемы с практикой. Но в списке нашлось три фамилии без всяких опознавательных знаков. Иванова среди них не значилась, но во мне крепла уверенность: Марина Семеновна соврала, и медсестру, допустившую промах со снимками, звали отнюдь не Катей Ивановой. Может, она была Юлией Альбац? Именно такой оказалась первая фамилия без галочек и крестиков.
Трубку сняли сразу.
– Торговый дом «Орто», – произнес приятный баритон.
– Позовите, пожалуйста, Юлию Альбац.
– Минуту.
Заиграла музыка, на сей раз «концерт для мобильного» был написан Моцартом.
– Слушаю, – зазвенел фальцет, – Альбац.
– Добрый день, мне ваш телефон дала Марина Семеновна Коваленко, и…
– Ну вот что, хватит! – перебила меня женщина. – Ей-богу, это уже слишком! Я глубоко сожалею, что связалась с госпожой Коваленко. Если она намерена подавать в суд, то пусть поторопится. Но у нее ничего не выйдет. Заказ на стоматологическое оборудование Коваленко произвела пятого августа, а цены фирма повысила десятого июля. Да, в каталоге стоит меньшая сумма, но там просто не успели ее исправить. Никто не сможет заставить нас вернуть госпоже Коваленко, как она уверяет, переплату.
– Понятно, – бормотнула я и отсоединилась.
Ладно, едем дальше. Алиса Турова. Теперь я попала не в офис.
– Алле, – прохрипела старушка, – алле…
– Можно Алису?
– Кохо?
– Турову.
– Чехо?
– Алису! – заорала я.
В трубке зашуршало, потом раздался ломающийся басок подростка:
– Это кто?
– Добрый день.
– Чего надо?
– Позовите Алису, пожалуйста.
– Кого?
– Алиса Турова здесь живет?
– Нет, – коротко сообщил паренек и явно собрался повесить трубку.
– Постойте! – закричала я.
– Чего?
– Мне очень надо поговорить с Туровой.
– Супер! – довольно странно отреагировал подросток.
– Не подскажете, как ее найти?
– Вы ваще кто?
– Подруга Алисы. Мы давно не встречались, я уехала жить за границу, сейчас вернулась, привезла ей подарок, – изложила я привычную версию.
– Прикольно, – протянул парнишка. – Квартиру мы с бабушкой снимаем, Алиса умерла.
– Погоди, пожалуйста, не бросай трубку! – закричала я.
– Чего еще? – равнодушно поинтересовался юноша.
– Давно ее похоронили?
– Года два назад.
– Она попала под машину? – наобум спросила я.
– Угадали, – согласился собеседник. – Но подробностей я не знаю. Чао!
Некоторое время я сидела, навалившись грудью на руль. Потом вылезла из машины и поднялась в квартиру к Коваленко.
– Это снова вы? – изумилась Лена. – А Марина Семеновна занята.
Из-за двери кабинета слышался противный писк бормашины – похоже, медсестра не лгала.
– Я посижу в приемной, почитаю журнал, – миролюбиво сказала я.
– У доктора запись до ночи, – Лена попыталась избавиться от назойливой посетительницы.
– Хорошо, – улыбнулась я.
– Вы сегодня к ней вряд ли попадете.
– Ничего, подожду, я никуда не тороплюсь.
– Марина Семеновна не оказывает помощь в строго обозначенные часы приема, – чуть не заплакала Лена, – лучше вам приехать в удобное ей время.
– И когда Коваленко может меня принять? – поинтересовалась я.
Секретарша попалась на крючок. Она раскрыла большой ежедневник, полистала пустые страницы и ответила:
– Ну… недели через три.
Я усмехнулась.
– Надо же, сколько у дантиста клиентов!
– Марина Семеновна изумительный врач… – завела Лена.
И тут дверь кабинета распахнулась, в холл вышел мужчина в бахилах, за ним показалась Марина Семеновна. Взгляд ее переместился влево, она увидела меня и переменилась в лице.
