Дарья Донцова - Авоська с Алмазным фондом
Глава 17
– Андрей – бывший воспитанник нашего детдома, – пояснила Белкина, когда проводник ушел. – Не сердитесь на него. Мне срочно понадобилось в Москву, а билетов не оказалось, я подошла к поезду, обратилась к парню с просьбой о помощи. И он посадил меня в это купе.
– Забудьте, – отмахнулся я. – Вернемся к Ольге. Вы ее наказали за обман?
Белкина взяла чай.
– Я постаралась найти правильные слова, объяснила, что некрасиво приносить на конкурс чужую работу, присваивать себе плоды труда другого человека. Светлова молча разорвала лист, бросила клочки мне в лицо и закричала: «Дура! Сейчас при тебе заново этот рисунок сделаю!» Я настолько оторопела от ее хамства, что усадила грубиянку за стол. И что? Она, схватив карандаш, в моем присутствии быстро воссоздала работу, слегка изменив ее. Светлова оказалась удивительно талантлива! Мне стало интересно, кто мать девочки, я порылась в документах и выяснила, что Оля родилась у психически нестабильной художницы-алкоголички, а кто отец, неизвестно. Очень грустная история.
– Печальная ситуация, – согласился я. – Значит, к Оле перешел материнский дар?
Мария Алексеевна начала открывать пачку крекеров.
– Нет, я видела картины пьяницы – они беспомощны, написаны без темперамента, в них нет энергетики, дочь намного харизматичнее матери. На всех олимпиадах-конкурсах по рисованию Светлова занимала первые места, но по общеобразовательным предметам у нее были шеренги двоек-троек. Вроде не отсталый был ребенок, а вот желания овладевать знаниями не было. Я ей так и не привила их. Как ни старалась, не получилось. Ольга – мой педагогический провал. Ну и характер трудный, со Светловой никто не хотел в одной комнате жить. За два года она поменяла тьму соседок, через неделю даже самые толерантные девочки прибегали ко мне жаловаться. И все как одна говорили: Ольга желает ими командовать, устанавливает в спальне свои порядки. Если подчиняешься Светловой, она тебе лучший друг, как только поспоришь, получаешь злейшего врага. Оля, например, не позволяла соседкам ставить на тумбочку у кровати стакан с водой. Почему? Ответ короткий: некрасиво! Приказывала вечером обязательно закрывать занавески, диктовала, как одеваться-причесываться, постоянно твердила: «Я гениальная художница, у меня есть вкус, а вы бездари, скажите «спасибо», что объясняю тупицам про красоту». Кто же такой прессинг выдержит? Я всерьез задумалась, как выкроить Ольге отдельную площадь, даже хотела попросить директора переоборудовать для неуживчивой девочки небольшую кладовку, но в ней не было окна. Потом к нам поступила Ира Вилкина, и я подумала: попробую в последний раз, авось девочки поладят. Так и получилось. Но не потому, что Оля свои эмоции приструнила, а из-за характера Иры.
– Вилкина оказалась спокойным, умеющим гасить конфликты человеком? – уточнил я.
Белкина осторожно откусила печенье.
– Матрешку представляете? Добрая игрушка. Открываете ее, а внутри следующая деревянная кукла, точь-в‑точь такая же, затем третья, четвертая, пятая… Это Ира. Тихая, всегда с улыбкой, никаких ссор-скандалов‑жалоб. Не помню, чтобы она была чем-то недовольна. Манная каша на завтрак подгорела? Дети носы от тарелок воротят – Ирочка спокойно ест. С улыбкой. Спонсоры привезли платья, и ни одна из воспитанниц не пожелала взять темно-коричневую хламиду? Вилкина терпеливо ждет, пока остальные расхватают обновки, берет то, что всем не по душе, и молча надевает. С улыбкой. Уж как к ней Оля приматывалась – в драку лезла, кулаками размахивала… Вилкина от буянки увернется и уйдет в библиотеку. С улыбкой. Рассказать, когда у нее на лице эта улыбка появилась? Вы не устали от моей болтовни? Не хотите спать?
Я заверил воспитательницу, что страдаю бессонницей, готов слушать ее до утра. Мария Алексеевна продолжила рассказ.
…Ира, очутившись в детдоме, в первые дни была контактна и разговорчива. Девочка тосковала по Вениамину Михайловичу, Резеде Ивановне, а вот про брата совсем не вспоминала. Марию Алексеевну это удивило, она спросила:
– Ирина, может, мне поискать Костю? Рассказать ему, что ты плачешь? Брат будет тебя навещать.
Малышка зарыдала.
– Не надо Костю, он противный! Пожалуйста, не зовите его!
– Ладно-ладно, не буду, – согласилась Белкина. – Просто я думаю, как тебе помочь. Может, у твоих родителей был близкий друг? Если подскажешь его имя-фамилию, я найду этого человека. Вероятно, он живет в Балуеве или Игнатьеве, будет приходить сюда в гости, забирать тебя на выходные. Ты к нам только приехала, наверное, не знаешь, что ребят отпускают с хорошими людьми погулять.
Ира вытерла слезы.
– Дядя Дима! Он очень добрый, конфеты мне на Новый год привез и куклу. Сейчас покажу…
Девочка убежала, но очень быстро вернулась.
– Вот!
– Очень красивая, – похвалила Мария Алексеевна игрушку и совсем не покривила душой.
Кукла и впрямь была хороша. И, наверное, дорого стоила. Воспитательница поинтересовалась фамилией дяди Димы, Ира назвать ее не могла, сказала лишь, что у него на спине лицо. Мария Алексеевна удивилась и попросила объяснений. Девочка зачастила:
– Дядя Дима всегда приезжал рано утром. Они с папой шли в баню, а потом садились чай пить. Замотаются снизу полотенцами, а сверху голые, так и сидят. У папы между лопатками волосы растут, а у дяди Димы родинки: две вверху, это глаза, одна посередине, будто нос, а под ним много-много мелких пятнышек, как рот. Очень смешно – лицо на спине. Но дядя Дима к нам ездить перестал, последний раз был на Новый год, когда привез мне куклу и много конфет в красивой коробке. Косте тоже вручил конфеты, а еще машину, красную, пожарную. Я дядю Диму поцеловала, а Костя ему даже «спасибо» не сказал, обиделся: «Я что, маленький? Мне ерунда не нужна! Решили подарок сделать? Отпустите меня в Москву учиться! Я гений, мне нужно развиваться».
Вениамин Михайлович очень рассердился на Костю, но что он ему сказал, Ира не знала, ее отправили на кухню.
Потом дядя Дима куда-то пропал, зато появилась тетя Фея. Мария Алексеевна, конечно, поняла, что женщину звали иначе, попыталась выяснить ее имя, но Ирочка упорно твердила: «Тетя Фея. Красивая-красивая, как принцесса».
Поговорив с девочкой, воспитательница, добрая душа, решила отыскать дядю Диму и тетю Фею. Мария Алексеевна переживает за всех своих воспитанников, радуется, когда находятся родственники или друзья сирот, которые хоть раз в году да приедут проведать ребенка. Белкина попросила о помощи Печенькина, тот как раз начал заниматься расследованием обстоятельств гибели Вилкиных. Леонид Сергеевич пообещал сделать все возможное, ему для этого потребовалось еще раз побеседовать с Ирой, и он сказал:
– Мария Алексеевна, по закону я не имею права официально разговаривать с ребенком в отсутствие педагога. Но никто не запрещает проявить внимание к сиротке. Если приведете ребенка в мой кабинет, девочка стушуется, зажмется, толка из разговора не получится, ничего ни о дяде Диме, ни о тете Фее я не узнаю. Поступим иначе. Завтра, в свой выходной, я заберу Ирину. Мы с ней сходим в кино, поедим мороженого, пообедаем в кафе, и я в процессе общения аккуратно расспрошу малышку. Уж простите, Мария Алексеевна, у меня умения вытаскивать из людей сведения побольше, чем у вас, а даже самая тоненькая ниточка может привести к удаче.
Белкина с радостью согласилась на его предложение, но эффект получился не тот, на какой она рассчитывала. В районе семи вечера Печенькин привез Иру назад в детдом, девочка держала в руках белого плюшевого медведя с розовым бантом на шее. О такой игрушке мечтает каждая малышка.
– Ну и красота! – ахнула Белкина. – Ира! Ты поблагодарила Леонида Сергеевича?
Та молча кивнула.
– Она устала, – улыбнулся следователь, – слишком много впечатлений, и мороженого три порции кто-то слопал, кому-то надо скорее в постельку.
Мария Алексеевна отправила воспитанницу в спальню и поинтересовалась у Печенькина:
– Ну как? Удалось хоть что-то выяснить? Кто такие дядя Дима и тетя Фея?
– Увы, нет, – вздохнул тот, – при девочке ни их фамилий, ни полных имен-отчеств не называли. Но я считаю, что день у нас не зря прошел, Ира отдохнула. Вы хотели отыскать друзей ее покойных родителей, чтобы те изредка сироту навещали? Выполнить вашу просьбу не представляется возможным, но я предлагаю другое: буду брать малышку на прогулку, когда смогу.
Белкина поняла, что Печенькин – добрый человек, и, конечно, дала согласие на его встречи с воспитанницей.
На следующий день после обеда белый пушистый медведь обнаружился в помойном бачке во дворе – игрушку разрезали ножницами и выбросили. Останки нашел Олег Родионов, старшеклассник, и принес в кабинет Белкиной со словами:
