Клод Изнер - Встреча в Пассаже дАнфер
Снаружи у витрины стоял гостиничный лакей и подавал какие-то знаки. Симеон открыл ему дверь.
— У меня пакет для месье Мори. Надо, чтобы он расписался.
— Давайте мне, — сказал Жозеф.
— Разве вы — месье Мори? Мне сказали, он японец.
— Я его зять.
— Сожалею, месье. Мне велено отдать пакет адресату лично в руки.
— Симеон, будьте добры, позовите патрона, я не в силах, — простонал Жозеф, облокотившись на стойку.
Кэндзи зашнуровывал ботинки, когда в дверь его квартиры постучал Симеон Дельма. Он рассыпался в извинениях по поводу своего вторжения и попросил хозяина спуститься.
Расписавшись в получении и дав посыльному на чай, Кэндзи уселся за письменный стол, под любопытным взглядом зятя вскрыл пакет и, залившись краской, поспешно спустился в подвал.
— Да что это с ним такое?! — вскричал Жозеф. — У меня назначена встреча, мне надо уходить.
Кэндзи пересек хранилище, где возвышались горы книг, и прошел в бывшую лабораторию Виктора, где Жозеф теперь держал личные бумаги и энциклопедии. Укрывшись в этой маленькой комнатке, Кэндзи при свете газовой лампы рассмотрел содержимое пакета: там оказался надушенный конверт и фотоальбом, где Фифи Ба-Рен, под сценическим псевдонимом Фьяметта, представала во всей красе. Возбуждение охватило Кэндзи при виде этой роскошной женщины в легком неглиже. Он вспомнил про Джину и устыдился: нет, он должен хранить верность любимой. Кэндзи отложил альбом и поднял взгляд на старые пожелтевшие фотографии на стене: мадам Пиньо тянет руки к пухлому младенцу… А вот и сам Кэндзи, беседует с букинистом с набережной Малакэ… На другом снимке была изображена незнакомка в ратиновом пальто, пересекавшая Реннскую улицу…
Кэндзи решился распечатать конверт.
Мой дорогой микадо,Ты — дрянной мальчишка, а ведь когда-то ты называл меня «моя кошечка». Неужели ты забыл свою подругу? С самой премьеры я напрасно ожидала, что ты придешь в театр. Почему ты избегаешь меня? Чем я провинилась? Приходи. Шлю тебе контрамарку. И не откладывай, спектакль идет только до начала декабря.
Эдокси, а для своих Фифи Ба-Рен.Кэндзи перечитал письмо еще раз, задумался на несколько секунд, а потом разорвал послание в мелкие клочки. Но контрамарку не тронул, напротив, сунул в карман. А альбом? Неужели его тоже придется уничтожить? Кэндзи схватил экземпляр «Фигаро», намереваясь завернуть в газету альбом с фотографиями бывшей любовницы. Он машинально пробежал глазами страницу — и увидел два имени, подчеркнутые карандашом. Кэндзи поднес газету к свету и прочитал:
Отопление фиакров становится смертельно опасным. Двое мужчин — Деода Брикбек, служащий парижской обсерватории, и Максанс Вине, рабочий-литейщик, проживающий в заведении Тисран на улице Алезья…
На полях была пометка: «Проверить». Кэндзи без труда узнал почерк Виктора с характерной крышечкой над буквой «П». Так. Похоже, внимание Виктора снова привлекло необычное происшествие!
— Когда это случилось? — пробормотал Кэндзи, проверяя дату на газете. — 18 ноября, не так давно. Час от часу не легче. Интересно, Жозеф снова с ним заодно? Значит, оба моих компаньона играют в детективов. Неудивительно, что им не до торговли! Ну, ничего, я наведу здесь порядок!
Спрятав компрометирующий подарок Эдокси под стопкой журналов, Кэндзи поднялся наверх и стал перебирать карточки своего каталога. Но сосредоточиться ему не удавалось — поведение компаньонов возмущало Кэндзи. Он уже жалел, что обнаружил эту проклятую газету.
«Если они снова взялись за свое, прощай покой! Работать мне, очевидно, придется одному! Они просто издеваются надо мной!»
В глубине души Кэндзи прекрасно сознавал, что злится не столько на Жозефа и Виктора, сколько на себя самого — из-за Эдокси Аллар.
«Нет, я не пойду в театр, — подумал он. — И избавлюсь от контрамарки».
Он должен обуздать свои страсти, держать себя в руках.
— Простите, месье, вы хорошо себя чувствуете? — обратился к нему Симеон Дельма.
— Да. А почему вы спрашиваете?
— Вы покраснели, похоже, у вас жар.
— Нет, со мной все в порядке, просто тут слишком натоплено, — спокойно ответил Кэндзи. — А где Жозеф?
— Уехал.
— Куда?
— Не знаю, месье Мори, он очень торопился. Сказал, что вернется через час. Простите, могу ли я задать вам вопрос?
— Разумеется.
— Как давно существует ваша книжная лавка?
— Ее открыл за четыре года до моего рождения, в 1835 году, месье Эмиль Легри, дядя Виктора.
— А вы действительно родились в Японии?
— Да, в Нагасаки.
— Как бы мне хотелось туда попасть! Япония такая экзотическая страна!
— О, все изменилось, теперь это современная страна.
— Вы давно там бывали?
— Вот уже тридцать семь лет, как я уехал из Японии. В 1878 году мы с месье Виктором занялись книготорговлей. Судьба вертит нами, как ей вздумается… Вы верите в судьбу, Симеон?
— О нет, месье, я верю в свободную волю и считаю, что каждый несет ответственность за свои поступки.
— Вы меня заинтриговали, Симеон. Вот уже три недели, как вы работаете у нас, и я не перестаю удивляться, почему такой умный и образованный человек, как вы, не нашел себе более завидную должность.
— Здесь, среди книг, я в своей стихии. К тому же график удобный — вторая половина дня в полном моем распоряжении, и у меня есть возможность расти, развиваться. Я надеюсь, что когда-нибудь смогу заниматься тем же, чем и вы… Скажите, месье, а правда, что месье Виктор иногда расследует преступления?
— За ним такое водится. Но я не хотел бы продолжать эту тему.
Жозеф устало опустился на скамью в «Потерянном времени», выбрав ту, что поближе к печи, и заказал маленькую чашечку черного кофе и один круассан. Хозяйка заведения, приветливая немолодая женщина, в этот ранний час расставляла на стойке стаканы, готовясь угостить сухим белым вином матросов, грузчиков и других работяг.
Вскоре появился Виктор — с заспанным лицом и взъерошенными волосами. Жозеф встретил шурина угрюмым молчанием. Но потом заметил, что рука у Виктора забинтована, и не удержался от вопроса:
— Что случилось?
— Упал с велосипеда вчера вечером, ничего страшного. Велосипед пострадал больше, чем я. Мне, пожалуйста, то же самое, — сказал Виктор хозяйке, которая принесла заказ Жозефа.
— Что ж, тогда перейдем к делу. Скажите, зачем вы вытащили меня сюда в такую рань? Я с трудом соображаю, дочка плакала всю ночь… Вчера я побеседовал с коллегой Деода Брикбека, с его консьержкой и соседями. Тут есть от чего свихнуться, скажу я вам! Такое впечатление, что психов на свободе больше, чем в специальных учреждениях! Вот что я выяснил: прежде чем отдать концы в фиакре, Деода получил два письма, одно на работе, другое дома. Так что, думаю, вы не ошиблись: это было преднамеренное убийство. Честное слово, вы чуете преступления, как утечку газа!
— Это все?
— А вам мало? — возмутился Жозеф. — Хотя да, я забыл рассказать еще кое-что: каждое лето Деода Брикбек ездил на собрания куда-то в пригород Парижа. И, возможно, его квартиру обокрали — после того как он умер.
Виктор чиркнул спичкой и закурил сигарету.
— Ваш рассказ подтверждает то, что я узнал от Бернадетты Перошон, сестры Донатьена Ванделя. Собрания проходили в Домоне, в замке некоего Гюго Мальпера, и там присутствовали все, кому помогал мой дядя Эмиль, в том числе какая-то содержанка, как выразилась о ней мадам Перошон, Сюзанна Боске. А приятель Максанса Вине, которого я навестил в заведении Тисран, сообщил, что в вечер убийства его сосед покинул дом в сопровождении неизвестного лица.
— Таким образом, у нас намечаются три следа: кокотка, Дюкудре и все тот же господин из Домона, — подытожил Жозеф.
— Еще нам известно, что один из членов ассоциации «Подранки» служит на ферме, где выращивают шампиньоны.
— Нам еще только шампиньонов не хватало! Давайте поскорее составим план действий, мне скоро надо уйти, я должен успеть к открытию магазина. Я займусь супругами Дюкудре. Их магазин будет несложно найти. Но сегодня нам с вами придется оставаться в книжной лавке, у Кэндзи свидание.
— Мне кажется, в первую очередь необходимо заняться Гюго Мальпером. Все трое погибших были у него этим летом, и именно оттуда Донатьен Вандель вернулся парализованным, — пробурчал Виктор, кладя в блюдце несколько монет.
— Что ж, с удовольствием уступлю его вам. Домой — это ведь у черта на куличках!
Увы, Виктору и Жозефу пришлось забыть на время о своем расследовании. Несмотря на проливные дожди, в книжной лавке на улице Сен-Пер в эти дни было полно покупателей, выбирающих книги в подарок на Рождество.
Зульме Тайру поручили следить за цветной капустой. Овощи варились на медленном огне, и девушка почти справилась с задачей: ущерб был минимальный, только одна разбитая чашка и опрокинутая солонка. Но она никак не могла взять в толк: зачем на столе лежит корка хлеба? Зульма отправила ее в рот, мысленно поблагодарив Эфросинью.
