Иоанна Хмелевская - Кот в мешке
Зенончик вечно попадал впросак. Мозги у бедного парня были устроены таким образом, что думать он мог лишь о том, что ему было выгодно. Все остальное оставалось недоступным его пониманию. Вот почему я сразу же спросила, какую ветку он спилил.
– Ту, что торчит над столом на террасе.
– Так вон же она торчит.
– Вот именно. А он должен был спилить эту ветку, во всяком случае я так распорядилась.
– Тогда что же он спилил?
– Отпилил кусок палки, вон над тем железным столом в саду. Палка ничьей веткой не была. Она служила мне как подпорка под тяжелые ветви с созревшими яблоками, и я ее держала на дереве до осени. Сама ее туда положила. Вот Зенончик и отпилил кусок этой палки, страшно намучился, потому что она то и дело слетала на землю, ведь на дереве я ее ничем не закрепила. И потом очень удивлялся.
Я покрутила головой.
– Ну и ну, Зенончик бьет все рекорды собственной глупости. И что он еще делал? Пилил эту палку три дня?
– Нет, плакался мне в жилетку. У него неприятности.
– Ага! Погоди минутку, о неприятностях успеем. Ты просила напомнить тебе о сухой ветке на террасе, когда в твоем доме появится какой‑нибудь сильный мужик…
– Спасибо. Павел!
Павел отреагировал так, словно его разбудили во время крепкого сна. Вскочил, замигал глазами, протирая их. Непослушным языком произнес:
– Да, слушаю…
Ничего они не слушали. Ни он, ни Беата, хотя были в одной комнате с нами. Правда, сидели не рядом, Павел на диване, а Беата в кресле, и не разговаривали между собой. Но я своими глазами видела пробегавшие между ними искры!
Бывает же так! Отрешенные от всего мира, они думали лишь об одном… Я глянула на хозяйку, но та со своим обычным рассеянным видом попросила:
– Павел, не сейчас, уже темнеет, а вот завтра… не смог бы ты спилить сухую ветку над террасой, которая того и гляди свалится кому‑нибудь на голову? Видел, там, на террасе?
– Нет проблем, с удовольствием. Пила у тебя есть?
– Даже несколько. Завтра я поищу.
– Ну и прекрасно, утром же и спилю.
– Так на чем мы остановились? На гостях Алиции. Выходит, последним тут был именно Зенончик.
– И тебе предстоит спилить именно ту ветку, которую он спилил в рамках работы по заказу. Но с гостями еще не конец. Алиция, из‑за чего Зенончик плакался тебе в жилетку и какие у него проблемы?
Алиция пошарила по столу в поисках сигарет. Пачка была пустой, но под блюдцем обнаружилась половинка. Уже многие годы Алиция таким образом боролась с курением.
Закурив, она стала рассказывать:
– Странные какие‑то, и я не все поняла. Вроде бы он нашел себе какого‑то компаньона, не знаю для чего, и этот компаньон ставит перед ним, Зенончиком, такие требования, которые тот ну никак выполнить не может. Вроде бы этот человек намного старше парня, а я могла бы ему помочь, и опять мусолил мою жилетку, но я старалась не слушать.
– Деньги?
– Как раз нет, не о деньгах канючил, даже не заикнулся, чтоб одолжила. Чего‑то этот компаньон требует от парня, вроде бы то ли он, то ли Зенончик что‑то потерял, и теперь, кровь из носу, обязан найти. Так я поняла. И еще у меня получилось, что потерял он ЭТО в моем доме, так что, сама понимаешь, я старалась не слушать…
– Я когда‑то потеряла в твоем доме пепельницу на присоске…
– Надо было следить за своей пепельницей, сама виновата. А Зенончик так ко мне приставал, так меня довел, что я и не знала куда деться. Даже помогать мне брался…
– В чем?
– Я поняла – в наведении порядка.
– Какого порядка?
– А я знаю? – наконец разозлилась Алиция. – Все, кто попадает ко мне в дом, сразу начинают намекать, что неплохо бы здесь навести порядок. Прямо болезнь какая‑то, ты не находишь? Вот и он о порядке талдычил. Да, еще и о котах в мешках расспрашивал. Есть ли они у меня, как выглядят, его вроде бы кошачьи аукционы страшно интересуют, и он тоже хотел бы участвовать в них.
– Может, ему просто понадобился стиральный порошок? Ты бы предложила.
– Я предлагала, порошки ему не нужны. Знаешь, он уже не молоденький, я надеялась поначалу, что с годами поумнеет, но кажется, за последние пятнадцать лет он еще больше поглупел. И знаешь, я почти уверена – он и в самом деле что‑то у меня искал.
– Шарил по комнатам?
– Нет, до этого дело не дошло, но уж так пристально вглядывался в темные углы… Ах да, одну коробку все же переставил. С пола на кресло.
– Ну, тогда я знаю какую. На ней одна кошка всегда спала, я боялась, вот‑вот свалится, уж очень хлипкая получилась пирамида.
Алиция вдруг вспомнила.
– Знаешь, кошек он панически боялся. Они его не любили.
– И чем дело кончилось с Зенончиком?
– Никого не нашел и уехал.
– А кем был его старший компаньон?
– Говорю же тебе – не знаю. Он не говорил. Наверняка тоже кретин. Мне даже не известно, поляк он или из местных.
– Ну ладно, предположим, с Зенончиком покончили, хотя он очень уж подозрительно выглядит. Ну как почему? Уже его бешеная трудовая деятельность вызывает недоверие, я вот лично сомневаюсь, хватило бы у него сил пробраться в подвал и выключить морозильник. Пошли дальше.
– Куда дальше?
– С гостями. Какие еще гости у тебя побывали? Случайно, Психопата не было?
– Ты никак спятила. Психа я бы не впустила. Говорят, он опять сидит, в психолечебнице лечится.
– Расскажи.
– Вроде бы он забрался в чужой дом в отсутствие хозяев и разгромил их квартиру. Что‑то я слышала в таком духе. Полиция меня расспрашивала о нем.
– Давно?
– Нет, месяца три назад. Ну а я порасспрашивала полицию. Хозяева, по их словам, поехали на лыжах кататься, а он в их дом забрался. Недолго там бесчинствовал, но полдома успел залить водой, испортил всю сантехнику и порубил садовую мебель, чтобы протопить камин. Самое интересное, камин был искусственный, электрический, как он весь дом не сжег просто чудо.
– Вот видишь, а ты хотела его пригреть в своем доме.
– И вовсе не хотела, он сам загнездился. И опять же он ни в коем случае не мог отключить морозилку.
Тяжело вздохнув, я поднялась и отправилась в кухню за сигаретами для нее и для себя. Кошки уже поужинали и разлеглись отдыхать на всевозможных привлекательных для них возвышенностях. Одна из них влезла на угловой шкафчик и разглядывала нас оттуда с явным презрением.
Павел и Беата с трудом оторвались друг от друга и изо всех сил старались демонстрировать интерес к Алициным проблемам. Уловив наши последние слова, Павел сделал попытку внести и свою лепту.
– Если не ошибаюсь, вы тут вспоминали три особы – Эдиту, Малгу и Зенончика. Эдит я бы с ходу исключил из подозреваемых, она не из тех, что лазят по чужим подвалам. А Малга могла, раз искала оберточную бумагу. А значит, обязательно шарила и в ателье, там, насколько мне помнится, до сих пор лежат картоны Торкиля…
– Но совсем не бросаются в глаза, потому что стоят у самой стенки, припертые комодом и остатками книжной стенки, – возразила я.
– Ну, тогда не знаю. Раз Алиция утверждает, что кто‑то прокрадывается в дом и шарит…
Больше Павел не мог ничего выжать из себя, а Алиция погрузилась в прострацию, задумчиво уставившись на одну из кошек. Вроде бы отключилась и мыслями где‑то далеко отсюда. Прошло порядочно времени, я успела сделать ей вторую чашку кофе и пододвинула к ней поближе, когда она вроде бы очнулась.
– Ну не знаю, – медленно произнесла она. – Зенончик… вот я вспомнила… когда расспрашивал меня о котах в мешке, там, внизу, как раз стоял один набитый мешок. До него трудно было добраться, но увидеть его он мог. Пусть не весь, кусочек…
– И ты полагаешь, что Зенончик подбирался к нему?
– Возможно. Но ведь в этом мешке уже давно лежат другие вещи, не те, что я выиграла на аукционе. Он мог этого не знать.
– А чем же он набит?
По всему было видно – хозяйке очень не хочется об этом рассказывать, но раз уж сама начала… И очень неохотно она пояснила:
– Это очень старый мешок С давних пор я забивала его чулками и колготками, на которых полетели петли. Ведь раньше петли всегда отдавали в специальные мастерские, где их поднимали. Вот я и думала, как‑нибудь с тобой перешлю его в Варшаву, в Дании уже давно петель не поднимают… Или ты его прихватишь с собой.
– Езус‑Мария! – только и простонала я. Пугливо глянув на меня, подруга заторопилась:
– Знаю, знаю, в Варшаве тоже никто уже этого не делает, но узнала я это не сразу.
– А больше в этом мешке ничего нет? – спросил Павел.
– Нет, если не ошибаюсь.
– Так почему же ты его давно не выбросила?
Алиция обиделась.
– Ну, во‑первых, этот мешок тяжелый как холера, а к тому же сверху на нем лежит мешок с глиной и большой гончарный круг. Во‑вторых, куда выбросить? Мусорщики не возьмут, слишком велик мешок, в мусорный ящик не поместится.
