Наталья Александрова - Услуги маленького дьявола
– Срочно оприходовать и переписать! Понятые, потом опись подпишете. Номера банкнот указывать обязательно.
Во время длительной и плодотворной работы по переписыванию свободно конвертируемых купюр старший лейтенант Мартиросов, по-прежнему обращаясь преимущественно к старшему группы, развивал свои соображения по поводу расследуемого преступления:
– Они свет выключили, чтобы в квартиру легче проникнуть, чтобы на лестнице их никто не заметил, так?
– Ну, допустим, так, – нехотя соглашался капитан, – да и при свете никто бы внимания не обратил…
– Когда свет погас, потерпевшая хотела свечку зажечь, да не успела – на нее напали. Хотели узнать, где она деньги прячет…
– Но следов пыток не обнаружено! – радостно прервал слишком умного подчиненного Слезкин.
– А они в ванне ее пытали – подержат под водой, потом выпустят на минутку, чтобы отдышалась… Да не рассчитали, она и умерла.
– Поменьше фантазируй, старший лейтенант! – поставил его Слезкин на место. – Записывай: купюра достоинством сто долларов, номер…
Михаил подъехал к первому адресу из списка. В большом помещении по Каменноостровскому проспекту кипела работа. Внутри огромного витринного окна, как рыбы в аквариуме, копошились двое парней в рабочих комбинезонах, монтирующих светильники. Снаружи еще несколько человек устанавливали длинную раздвижную лестницу, явно подбираясь к огромной рекламной консоли.
– Мужики! – окликнул Котенкин одного из пролетариев. – А где ваше начальство? Кто тут командует-то?
Мрачный детина, державший во рту несколько огромных гвоздей, что-то пробурчал, но по причине гвоздей совершенно неразборчиво. Остальные участники трудового процесса никак на Михаила не реагировали.
– Эй, орлы! – повторил Котенкин попытку. – Где ваш начальник?
Мрачный детина сплюнул гвозди в ладонь и явственно произнес:
– А кому и кошка начальник.
Отчаявшись добиться результата на первой линии обороны, Мишка толкнул дверь и вошел внутрь.
По полу ползал на карачках худой рыжий человек, подгоняя одну к другой полированные кафельные плитки.
– Куда прешь! – истерично воскликнул он, поднявшись на ноги и оказавшись невероятно высокого роста. – Куда прешь, мормон недорезанный? Клей еще не высох!
Михаил застыл на пороге и повторил, что ищет начальника.
К счастью, плиточник очень хотел от него избавиться и поэтому, повернувшись в глубину помещения, зычно крикнул:
– Семеныч! Тут тебя какой-то мормон спрашивает!
Котенкин очень удивился, почему плиточник записал его именно в мормоны, а, допустим, не в адвентисты седьмого дня, но предпочел не уточнять у него, а дождаться наконец представителя здешнего руководства.
Появившийся на крик Семеныч оказался невысоким, но довольно пузатым и подвижным мужичком лет сорока с такой густой вьющейся шевелюрой, что коричневая замшевая кепка торчала на ней, как на мотке колючей проволоки, то и дело норовя соскочить. Подкатившись к Михаилу, как колобок, и вытирая на ходу вымазанные чем-то белым руки, Семеныч скользнул по Мишиной фигуре круглыми блестящими глазами и осведомился:
– Вы из Центра размещения рекламы? Так мы с Шемаханской обо всем договорились, у нас на первый квартал льгота и все вперед проплачено!
– Да нет, – протянул Михаил, – я не…
– А, так вы, наверное, с Лифляндской? Так мы за аттестацию еще во вторник перечислили!
– Нет, я…
Семеныч, не давая посетителю вставить и слова, горячей скороговоркой пресек его попытку объясниться:
– А если вы из муниципального образования – так это уже наглость! Мы еще и открыться не успели, а вам уже денег давай! Это просто ни в какие ворота! Тоже мне, начальство нашлось! Мне в городском отделе торговли так прямо и сказали, чтобы с муниципальным образованием никаких дел не вели. Вы даже и права не имеете проверки проводить!
– Да не оттуда я! – в полный голос закричал Котенкин. – Я по другому делу!
– А если не оттуда, – Семеныч отстранился и уставился на Мишку подозрительным и недобрым взглядом, – так какого тебе черта надо? Крыша у нас есть, если что – я бандитов вызову, так что…
– Я из «Домовенка», – быстро вставил Михаил, пока подозрительный Семеныч не перешел от слов к делу, – мне для Городского бюро регистрации нужно с нашего договора ксерокопию снять.
– Откуда? – переспросил Семеныч. – Из какого-такого «Ведьменка»?
– Из «Домовенка», – повторил Михаил, – из агентства недвижимости «Домовенок». Вы ведь через нас это помещение покупали? Директор у нас был – Борис Борисович, только он недавно умер, инфаркт, я пока исполняю обязанности, ну и в ГБР потребовали копию договора, а после Бориса Борисовича в делах такой бардак. Я наш экземпляр не могу найти, вот к вам и приехал, мне бы снять ксерокс с вашего экземпляра… – убедительным потоком правдоподобных слов Мишка пытался внушить Семенычу доверие к своей сомнительной персоне, но тот явно не был так прост и смотрел на Михаила со все большим недоверием.
– Как вы сказали, агентство ваше называется? – наконец спросил он голосом ведущего популярной телевикторины, спрашивающего у игрока девичью фамилию королевы Нидерландов.
– «Домовенок», – не задумываясь, ответил Котенкин.
– Первый раз слышу, – отрезал Семеныч.
– Как – первый раз? – возмутился Михаил. – Вы же через нас покупали это самое помещение!
– Первый раз слышу! – как автомат, повторил Семеныч.
– У нас же с вами договор! – несколько скисая и отступая к дверям, проговорил Котенкин.
– Покажите! – потребовал Семеныч.
– Так я же вам сказал – у Бориса Борисовича в делах бардак. И договор затерялся…
– А тогда о чем разговор?
– Я хотел у вас попросить копию…
– Какую еще копию? Я ни про какого «Домовенка» в жизни не слыхал, а вас вообще первый раз вижу! Документики, кстати, ваши предъявите!
– Что за бюрократизм! – из последних сил возмутился Михаил, отступив уже к самой двери.
– Генрих, помоги человеку найти выход, – повернулся Семеныч к рыжему верзиле, который с явным удовольствием наблюдал за развитием событий.
– Не надо! – огрызнулся Михаил. – Сам найду! Но все-таки, у какого агентства вы покупали это помещение?
– Коммерческая тайна, – отрезал Семеныч, аккуратно закрывая за Котенкиным дверь.
Миша сел за руль своего «Опеля» и задумался.
Первый блин – комом. Конечно, в списке было еще много объектов, и где-то, может быть, повезет больше, но то, как его встретили в этой фирме, не внушало оптимизма.
Как только бежевый «Опель» отъехал от тротуара и влился в поток машин на Каменноостровском, следом за ней тронулась серая «Тойота». В машине сидели двое. Водитель следил за бежевым «Опелем», стараясь не потерять его из виду, но и не подъезжая слишком близко, чтобы не бросаться в глаза.
Второй человек достал из кармана мобильник, набрал номер и сообщил:
– Уехал с первого адреса. Продолжаем наблюдение. Бежевый «Опель» номер…
Выслушав ответные распоряжения, он подтвердил прием и спрятал телефон в карман.
Подъехав ко второму объекту из списка, Котенкин увидел, что здесь ремонт уже закончен и функционирует ночной клуб и ресторан. Во всяком случае об этом говорила впечатляющая световая реклама, переливающаяся всеми цветами радуги, мигающая, пульсирующая и потрясающая воображение немногочисленных прохожих, несмотря на то, что было еще совсем рано, и заведение явно не работало.
Михаил представил, как все это должно смотреться ночью, и отметил про себя, что по тому, как быстро делается ремонт, можно понять, насколько много денег у хозяев.
Оставив машину неподалеку от входа в «Бонавентуру», как называлось сверкающее заведение, Михаил деловым шагом подошел к дверям и толкнул прозрачную створку.
– Чего надо? – скучным тоном осведомился мордатый тип с мощным загривком и стриженным под ноль зачатком головы.
– Начальство, – коротко бросил Котенкин, стараясь выглядеть как можно увереннее.
Привратник сдвинул тщательно пережевываемую резинку в угол рта, достал из кармана мобильник и, чудовищно растягивая слова, сообщил:
– Леха! Тут это, в натуре, какой-то пришел ко… – покосившись на посетителя, он на всякий случай недоговорил универсальное определение, – начальство, в натуре, спрашивает…
Через полминуты в холле появился еще один экземпляр того же биологического вида, только, судя по всему, более высокопоставленный – загривок у него был еще мощнее, зачаток головы еще меньше, а на шее красовалась золотая якорная цепь от броненосца.
– Чего надо? – спросил новый экземпляр теми же словами и с той же интонацией, что и его младший собрат.
Котенкин, решив тоже не оригинальничать, ответил также лаконично:
