Дарья Донцова - Лунатик исчезает в полночь
Мрачные мысли перебил телефонный звонок. Номер определился, и я спокойно нажала на экран.
— Степанида, привет, это Катя Угарова по поводу свадьбы, — запищал дискант. — Помните меня?
— Конечно, — заверила я. — В чем проблема?
— Мы хотели устроить скромненькую церемонию, только для своих, камерную, разослали всего сто приглашений, — завздыхала Катерина. — И началось! Народ прознал про торжество, давай названивать. На сегодняшний день у нас триста гостей, надеюсь, их число не возрастет. Я наняла еще поваров, увеличила количество столов. В общем, голова кругом! Сейчас дизайнеры ставят арку, через которую продефилируют жених с невестой, в другое место. Я-то планировала их торжественное дефиле иначе, предполагала, что они обогнут озеро, на воде которого будет покачиваться стая розовых фламинго. Но у людей начались обиды, мне телефон оборвали… Секундочку, Степанида, у меня вторая линия, не отсоединяйтесь…
До моего слуха донеслась бравурная музыка, затем снова затарахтела Катя.
— Ну вот, очередная знакомая с претензией! Возмущена тем, что их с мужем сажают за вторую линию столов, говорит: «Не увидим, как жених с невестой обменяются кольцами». Я ее успокоила, что арку поднимут на холм, столики расставят вокруг него, там прекрасный обзор с любого места. Полно хлопот! Ой, а зачем я вам звонила? Степанида, дорогая, я не сказала, какова причина моего звонка?
— Нет, — засмеялась я.
— Маразм подкрался неслышным шагом, я становлюсь кретинкой, — огорчилась Угарова.
— Просто нервничаете перед свадьбой. Вы еще прекрасно держитесь, одна моя клиентка, мать невесты, за день до церемонии выпила фиолетовые чернила, — вздохнула я. — Хорошо, не отравилась и смогла участвовать в бракосочетании.
— Фиолетовые чернила? — удивилась Катя. — А зачем они? Улучшают цвет лица?
Я хихикнула.
— Нет! Дама была совершенно седая, и ей кто-то подсказал: чтобы придать волосам красивый голубоватый цвет, воспользуйся чернилами.
— И та, вместо того чтобы ополоснуть в растворе голову, выпила чернила? — Угарова расхохоталась. — Спасибо за моральную поддержку, я уже не чувствую себя первым номером в листе ожидания больницы Кащенко. О, вспомнила, чего хотела! Гости услышали, что жениха с невестой прихорашивать будет Степанида Козлова, впали в неистовый восторг и теперь желают, чтобы вы преобразили и их. У нас будет главная свадьба сезона, вся гламурная пресса примчится, телевидение. Понимаете? Только не подумайте, что я заставлю вас работать даром, каждая клиентка заплатит и на чай даст.
— Могу приехать рано утром, — обрадовалась я. — Сколько людей хотят причесаться?
— Ну… э… уже двести выразили такое желание!
Я икнула.
— Две сотни?
— Не успеете? — расстроилась Катя. — А если вы за день до церемонии ко мне явитесь? Особенно стараться не надо, вы живенько справитесь. Сначала щеточкой шмырь-шмырь, руками тяп-тяп, лачком пшик-пшик, и пусть топают. Воткнете в башку заколку со стразами, все от счастья рухнут.
— Могу и на неделю у вас поселиться, — сказала я, — но результат никого не обрадует, укладка за ночь помнется. Давайте поступим так. Начнем в шесть утра, жениха с невестой я подготовлю в самое удобное время без спешки, а с остальными как получится. Изо всех сил постараюсь обслужить наибольшее количество гостей. Могу позвать еще Франсуа Арни, поработаем в четыре руки.
— Боже! Сам Арни! А он согласится?
— Полагаю да, но сейчас узнаю. Перезвоните мне минут через десять, — попросила я. — Только Франсуа очень дорого берет за услуги, он ведь мировая величина.
— Не думайте о деньгах, упросите Арни! — завопила Катя. — Заплатим вам обоим двойную ставку.
Услышав про огромное количество частных клиентов, мой босс не скрыл радости.
— Степа, моя алчность пляшет канкан. О-ля-ля! Причешем всех!
— Не стоит даже пытаться, — решила я слегка остудить пыл француза.
Но тот не сдался.
— Тебе нужны деньги на ремонт, мне на дом в Париже. Устроим конвейер. Весной я работал в российской глубинке на богатой свадьбе, уложил семьдесят голов. Главное, правильно организовать процесс. Поверь, получится лучше некуда. Я составлю список всего необходимого. Понадобится много стульев и еще два помощника из числа прислуги хозяев.
— Так ты согласен? — уточнила я.
— Кто же откажется от двойной оплаты? — хмыкнул Франсуа. — Спасибо, моя радость, ты всегда приносишь хорошие новости.
— Кроме тех дней, когда приношу суперзамечательные известия, — развеселилась я и набрала номер Екатерины.
Со всеми приглашенными нам с Арни ни за что не справиться, но если сможем обслужить хотя бы пятьдесят, уже отлично. Я сразу отнесу гонорар в банк, и сумма выплаты кредита, взятого для ремонта, станет меньше.
Обрадовав Угарову, я покосилась на дверь пятиэтажки. Сижу у дома несчастной Светы пятнадцать минут, но пока никто из жильцов не появился. Может, позвонить в любую квартиру, извиниться и спросить?
Из темноты подъезда послышались быстрые шаги, и я обрадовалась — наконец-то увижу кого-то из соседей Светланы. На пороге возникла стройная фигурка в серо-голубом брючном костюме, с поношенной спортивной сумкой в руке. Я подавилась вежливым: «Здравствуйте, не могли бы вы мне помочь…» — и заорала:
— Света!
Кузнецова попятилась, споткнулась и упала.
Я бросилась к ней.
— Ты жива!
— Заткнись, — сквозь зубы процедила Светлана, поднимаясь на ноги. — На машине сюда приехала? Где она?
— Прямо перед твоим носом, — ответила я.
— Открой дверь быстро, — скомандовала моя соседка по пансиону.
Не понимая, что происходит, я щелкнула брелоком. Кузнецова оглянулась и стремглав ринулась к малолитражке. Делать нечего, мне оставалось лишь сесть за руль.
— Гони! — приказала Светлана.
— Куда? Назови адрес, — попросила я.
— В Шереметьево, — выпалила Кузнецова.
— Когда рейс? — осведомилась я, выкатывая на улицу. — В какие края направляешься?
— Не знаю, — отмахнулась Света, — верти баранкой.
Но я припарковалась около торгового центра.
— Твой паспорт остался в пансионе, я видела его в тумбочке. Без него не продадут билет.
— Какого черта ты рылась в моих вещах? — разъярилась пассажирка.
— Извини, искала полис, — спокойно объяснила я. И повторила: — У тебя нет паспорта!
Кузнецова вздернула подбородок.
— А вот и есть! Заграничный. Я собираюсь покинуть Россию. Хорош стоять, шевели колесами. Чего уставилась? Не тормози!
Я облокотилась на руль.
— Так не пойдет. Таксистом я не работаю, не нанималась тебя возить. Объясни, почему медсестра в клинике заявила о твоей смерти. Хотя не надо, я уже догадалась. Медальон на шее Веры! Она вовсе не сняла его с трупа, ты лично отдала ей дорогое украшение и попросила, чтобы Вера врала всем, кто поинтересуется тобой, про безвременную кончину пациентки.
Кузнецова отвернулась к окну и с такой силой сжала кулаки, что побелели костяшки.
Я продолжала:
— Ты не знала, что меня попросят привезти твой полис. Значит, лгать медсестра должна была кому-то другому. Я притащила страховку, услышала печальную весть, увидела на шее девицы твой медальон и, между прочим, чуть не убила Веру. Сюда я приехала в надежде найти кого-то, кто заберет тело из морга, мысль об общей могиле меня шокировала. Вылезай из машины, я никуда тебя не повезу! Не желаю участвовать в афере, которую ты затеяла. До свидания!
Светлана приоткрыла молнию на спортивной сумке, сунула в щель руку и, ободрав о железную «змейку» запястье, вытащила несколько сотенных долларовых купюр. Она начала размахивать ими перед моим лицом.
— Я могу заплатить.
До моего носа долетел странный запах. Не парфюмерный, но вроде знакомый. В голове заворочались смутные воспоминания. Согласитесь, несмотря на поговорку «деньги не пахнут», от купюр всегда чем-то несет. От новых краской, бумагой, от хорошо поживших, если их таскали в дамской сумочке, духами. Один раз клиент заплатил мне крупную сумму, и от ассигнаций так несло табаком, что я проветривала их, разложив в кухне на подоконнике. Но чем пропитались деньги Светы?
Я задергала носом.
— Хватит баксы обнюхивать, — рявкнула Кузнецова. — Везешь меня к самолету? Хорошо заплачу!
— Нет, — твердо заявила я.
Кузнецова выругалась, затем, прихватив сумку, выскочила на дорогу и подняла руку, голосуя.
Я, опустив стекло водительской двери, наблюдала за ней.
Около Светы незамедлительно притормозила иномарка-развалюха.
— Куда тебе? — крикнул шофер.
— В Домодедово, — ответила Кузнецова.
— Ты же собиралась в Шереметьево, — не утерпела я.
Света обернулась.
— Подсматриваешь? Подслушиваешь? А я вот передумала. И могу по пути решение поменять, во Внуково покачу. Или на поезд соберусь. На автовокзал намылюсь. Не твое дело, куда я поеду. Вперед, водила! Плачу за скорость, все штрафы за превышение мои!
