Иоанна Хмелевская - Золотая муха
Занимаясь адским ручным трудом, я одновременно изучала специальную литературу. Работать можно было вслепую, глаза оставались свободными, вот я их и заняла чтением. Однако ничего полезного для себя так и не извлекла, зато возникли финансовые проблемы. Праславяне явно приносили мне только вред и убытки.
Разочаровавшись в них, я отправилась с визитом к своей школьной подруге Тосе, с которой мы не встречались лет десять. Дело в том, что ее муж был янтаристом-любителем. Войдя в их квартиру, я даже не догадывалась, что шагнула прямо в центр тайфуна или в трясину жуткой и опасной аферы.
Пришла с визитом, но при взгляде на изделия Тосиного супруга вмиг забыла о всех правилах хорошего тона, наплевала на приличные манеры и алчно накинулась на янтарные шедевры. Было на что накинуться, ничего подобного не приходилось встречать в ювелирных магазинах; неудивительно, что рассудок мой помутился и я, не помня себя, спросила Тосю, не согласилась бы она разойтись с мужем, чтобы он немедленно женился на мне. Видимо, именно по этой причине моя давняя и чрезвычайно хорошо воспитанная школьная подруга не угостила меня даже чаем, на что я очень рассчитывала, и не проявила ни малейшего энтузиазма в ответ на мое предложение. Муж ее тоже вроде бы не проявил. Немного опомнившись, я взяла себя в руки, более-менее связно описала овладевшую мною страсть к янтарю, которой и объясняются мои бестактные предложения, напомнила Тосе, что ее супруга вижу второй раз в жизни, впрочем, даже и не вижу, поскольку не свожу глаз с его изделий, и как ему удается так прекрасно ошлифовать свой янтарь, мой и в подметки ему не годится. Ведь ручная работа — адский труд!
Наконец-то мы смогли поговорить как люди.
— Почему же ручная? — уже улыбаясь, возразил Тосин муж, отряхиваясь от града моих вопросов и выбирая из них самые доступные. — Вручную янтарь можно полировать всю жизнь. Конечно же, я использую всякие приспособления, хотя ни шлифовочного круга, ни барабана у меня нет. Вот еще на шайбах шлифуют и полируют, у меня же свои инструменты, всякие насадки, а специальную пасту делаю по собственному рецепту, там янтарная стружка, парафин и мел. Сверловка тоже... Хотите взглянуть?
Еще как хотела! Но на Тосином лице такое выражение было, что поневоле кое-что сообразила.
— Не получится? — спросила я ее, повернувшись к мужу спиной. — У вас это где-то далеко спрятано?
— Вот именно! — облегченно вздохнув, подхватила несчастная Тося. — Адамчик уже месяца два, слава богу, не занимался своим янтарем, так что я убрала... Сама понимаешь, если опять примется — никакой жизни в семье, ничего не допросишься, да и в квартире не продохнешь.
— Да я только показать, — робко заикнулся Адамчик.
Квартира у них была в доме довоенной постройки, потолки метра четыре, и на шкафу под самый потолок все забито коробками, по всей вероятности не только со шлифовальными принадлежностями. Я представила, как придется принести стремянку, разбирать коробки, извлекая нужные, потом складывать снова... В общем, положительные стороны моего характера вступили в отчаянное единоборство с плохими. Чувствуя это, Тося не спускала с меня жалобного взора, и в результате хорошие стороны пинком изгнали эгоистичные.
— Нет! — благородно заявила я. — Не надо показывать, рано мне еще вникать в такие сложности. Лучше, пан Адам, расскажите своими словами, как вы это делаете.
— Давайте я тогда лучше нарисую, — ответил Адамчик, последний раз с вожделением глянув на шкаф, и принялся искать карандаш и бумагу.
Мобилизовав все свои умственные способности, я усвоила множество полезных вещей. А главное — уяснила разницу между праславянами и Адамчиком.
Мои познания и области обработки янтаря поднялись на качественно новую ступень, что было просто удивительно, ибо с рождения механика для меня — темный лес. Покончив с теорией, пан Адам пожаловался:
— Учтите, самое сложное в нашем деле — раздобыть янтарь. Очень трудно его достать, и он чрезвычайно дорог.
— Да что вы! — удивилась я. — У меня этого янтаря два с лишним кило, собственными руками набрала и ни гроша не платила. Ну разве что отпуск на Балтийском побережье влетает в копеечку и потрудиться пришлось, но зато какой отдых и польза для здоровья...
Тося и Адамчик потребовали рассказать, обо всем подробно, и я принялась страстно описывать сборы янтаря на морском берегу и связанные с этим превратности судьбы, отнюдь не зацикливаясь на этих превратностях. Однако именно они несколько охладили энтузиазм гостеприимных хозяев. Услышав о пронизывающем ветре, ледяном дожде, резиновых сапогах, в которых хлюпает морская вода, тяжеленных сачках и темных верхушках деревьев на хмуром небе задолго до восхода солнца, Тося с Адамом явно помрачнели.
— Тосенька так легко простужается, — заботливо произнес Адам.
— Адамчику не справиться! — в один голос с мужем произнесла Тося. Он у меня такой слабенький, чуть что — сразу ангина.
— Да нет же! — горячо возразила я. — Морской климат закаляет организм.
— Ты всегда отличалась лошадиным здоровьем, — вспомнила школьные годы Тося. — Зимой идешь из бассейна с мокрой головой, и хоть бы хны! А я после такого несколько недель провалялась бы в постели. Адамчик же только ноги промочит — и насморк гарантирован.
Пообещать сухие ноги я не могла, разве что при отсутствии янтаря на берегу, а тогда какой смысл?
— Жаль! — от всего сердца вздохнул Адамчик. — Раз в жизни удалось мне купить целый мешок янтаря по дешевке, случайно подвернулась оказия, но это было несколько лет назад, почти весь вышел. Мог тогда и больше купить, но те куски слишком дорого оценили. Впрочем, все равно рука бы не поднялась на части разрезать, если в середке такая великолепная муха...
— Что?! — вскричала я.
— Ну да, муха, — повторил Адамчик, по-своему истолковав мое волнение. — В некоторых кусках янтаря встречаются ископаемые насекомые, а этот был просто потрясающим. Размером с кулак, и внутри огромная муха, золотая. Сказочное зрелище!
У меня перехватило дыхание, и какое-то время я была не в состоянии ни слова вымолвить. Придя в себя, обрушила на пана Адама новый град вопросов:
— Когда это было? Кто продавал? Откуда привезли? Какая муха? Где вы его видели? Только с мухой или еще какой? А большого куска с голубой дымкой не видели? Свежий срез на боку... Кто?!
Впечатлительный Адамчик даже испугался:
— А что? Пани о нем что-то известно? Какая-то махинация?
— Когда это было? — страшным голосом возопила я Адамчик и вовсе струсил, не сразу сообразил.
— Сейчас, попробую вспомнить. Сразу же после крестин Марты. Тосенька, сколько лет Марте?
— Почти семь. А крестили ровно шесть лет назад. А что?
— Почти шесть лет! — сообщил мне Адамчик, будто я сама не слышала. — Хорошо помню, потому что Тося была крестной и у нас не хватило денег, пришлось потратиться...
Неужели вот так, совершенно случайно, я вышла на след преступления?
— Минутку, это очень важно, — заявила я официальным голосом. — Попрошу описать муху!
Адамчик послушно сосредоточился. Муха была большая, чуть не с бабочку, но не бабочка, сразу видно — муха, с черными крылышками и золотым тельцем, и ножки тоже припорошены золотым пушком. Я сразу поняла — та самая, золотые мухи в куске янтаря на каждом шагу не встречаются. И хронологически все совпадало. Продавали муху вскоре после исчезновения девушки, — видимо, преступники торопились с продажей, боялись, что весть о мухе разойдется по округе, дойдет и до столицы.
— А кто продавал?
— Не знаю, — сокрушенно признался Адам. — Я, собственно, случайно на нее наткнулся, у знакомого посредника, знаете, из тех, что привозят с побережья янтарь и продают камнерезам, ювелирам, шлифовальщикам.
— А что вы еще у него видели, у этого посредника? Случайно не заметили большого куска с дымкой внутри, которая отдает перламутром, так и переливается на все лады?
— Точно, была, но откуда пани известно? Конечно же, я ее запомнил, такого не забудешь, так за нее просили целое состояние! А еще я видел у него янтарь с маленькой рыбкой, только что вылезшей из икринки.
Ну, теперь никаких сомнений. Я попала на след исчезнувшего сокровища и теперь со следа не сверну!
— А тот посредник тоже не знал, откуда взялся необычный янтарь? — сурово продолжала я допрос.
— Не знаю... Может... но я его не спрашивал.
— А кто он? Где он? Его адрес! Фамилия! Не бойтесь, пан Адам, слово даю, никому о вас не скажу, но этот янтарь украден...
Хорошо, что еще об убийстве не ляпнула, дура ненормальная! Вовремя прикусила длинный язык. Ведь обычно люди боятся всяких криминальных историй, замкнется в себе трепетный Адамчик, и слова из него не вытянешь. А вдруг этот посредник его близкий друг? Или из каких других соображений не станет болтать кому попадя, ведь я для него человек посторонний, а посредник может оказаться старым знакомым, постоянным поставщиком, да мало ли еще кем.
