Галина Куликова - Охотники на русалок
«Ладно, с местными новостями все ясно, теперь надо столичные каналы посмотреть, – решила Марина, снова взявшись за пульт. – Вдруг там что-нибудь новое скажут».
Столичные каналы были более эмоциональны – демонстрировали фотографии Артема, фрагменты его передач, предоставляли слово друзьям и коллегам. Но, говоря о причине смерти, ограничились общими фразами. Видимо, с получением информации были проблемы. Про неизвестную девушку упоминали вскользь.
Примерно в седьмом часу, когда Марина уже озверела от новостных передач, позвонил Вадим.
– Нам сегодня обязательно надо встретиться, – без предисловий заявил он. – Когда ты сможешь освободиться?
– Давай как обычно, часиков в восемь.
– Отлично. Помнишь кафе, где мы с Артемом выпивали? Вот туда и приезжай, буду тебя ждать.
– Обязательно. Ты сам-то как?
– Мне что? Я нормально, – невесело усмехнулся Вадим. – Только вот не могу научиться говорить об Артеме в прошедшем времени.
***
– И что все это может значить? – озадаченно спросила Марина.
– Понятия не имею. – Вадим, едва пригубив виски, поставил стакан на столик. – Вот зараза, даже алкоголь не идет. А так хотелось немного снять напряжение.
Баратынский провел целый день, общаясь с милицией, прокуратурой, членами съемочной группы. Он был в морге на опознании, а потом часа два сидел у следователя на допросе. Поэтому на свидание приехал уставший и раздосадованный. Может быть, поэтому его рассказ получился немного сумбурным и весьма эмоциональным.
– Никто не знает, что произошло на самом деле. Мы расстались с Артемом вчера поздно вечером, примерно в половине двенадцатого. Посидели немного, обсудили новости, потом он сказал, что ему нужно идти, но вроде бы никуда не торопился. Через два дня он должен был улетать в Москву – уже были заказаны билеты на самолет для всей группы.
– Все-таки от чего умер Артем, известно? Его убили?
– Следователь разговаривает на эту тему весьма неохотно. Вроде бы утонул. Может быть, был неосторожен. Или нетрезв. Экспертиза должна установить, убийство это или несчастный случай. Но они всегда так говорят. А я и без экспертизы коечто знаю. Во-первых, Таран был классный пловец, у него разряд по плаванию. Во-вторых, Артем очень осмотрительный и острожный человек. Жизнь и профессия приучили. И в-третьих, пьяным он не был. Во всяком случае, когда мы с ним расставались.
– Но он мог выпить потом?
– Мог, но... Понимаешь, я видел Тарана в разных ситуациях. И твердо знаю – если бы он напился, то никогда не пошел бы к воде.
– Почему? – удивилась Марина.
– Артем считал это непозволительной глупостью. И сам мне об этом много раз говорил. Странно, конечно, но именно так и было. Мы когда вместе здесь отдыхали, то иногда... Ну, что там объяснять, ты и сама все понимаешь. В общем, компании разные, гулянки. Частенько у некоторых спьяну возникало желание искупаться ночью, порезвиться в воде. Женщины, кстати, к этому очень склонны. Так вот, Артем всегда категорически возражал. А если его не слушали – уходил. И меня уводил, не давал идти с ними. Он как-то рассказал, что у многих пловцов отношение к воде почтительное, как к живому существу. Плюс интуитивное чувство опасности.
– Ты говорил об этом следователю?
– Разумеется.
– А он что?
– Следователь тот еще фрукт. Ухмыльнулся так гаденько и говорит – знаем, мол, вашего брата, журналиста. Выпить и потрепаться любите, вот и сочиняете всякие небылицы. Вы зачем сюда из Москвы слетелись? Русалок ловить? Вот и доигрались.
– При чем тут русалки?
– Без понятия. Но он именно так и сказал.
– И этот тонкий психолог будет расследованием заниматься?
– Это меня и печалит. Слишком он равнодушный и циничный. Даже для человека, который постоянно сталкивается с трагедиями.
– А девушка, про нее что известно?
– Практически ничего. В новостях что говорят?
Марина вкратце пересказала основные тезисы.
– Да, совсем слабо, – констатировал Вадим. – Даже имя и фамилию ее не установили. Впрочем, это неудивительно. Девушка, когда ее нашли, была абсолютно голая.
– В купальнике? Или топлес? – уточнила заинтригованная Марина.
– Абсолютно голая, – с нажимом произнес Баратынский. – Без купальника, без ничего. Причем ни вещей, ни документов в окрестностях обнаружить не удалось.
– Об этом в новостях не говорили.
– Милиция фильтрует информацию. В общем, правильно, а то сейчас же кривотолки начнутся – телезвезда и голая барышня на пляже, ночью. Впрочем, все равно пресса узнает. Свидетели, те люди, которые нашли тела, обязательно проболтаются.
– А откуда ты узнал?
– Случайно услышал разговор оперативников. В любом случае это уже загадка с одним неизвестным. Кто она такая, эта девушка? Связана ли ее смерть со смертью Артема? Сейчас милиция будет носом землю рыть, чтобы установить личность погибшей. Иначе – тупик.
– Следователь считает, что она тоже утонула случайно?
– Эту тему мы не обсуждали. Меня он вообще расспрашивал только про наши взаимоотношения с Тараном да про вчерашний вечер. И еще про то, чем мы тут в городе занимаемся.
– Слушай, я ведь тебя даже не спросила. А как ты вообще в свидетелях оказался?
– Очень просто. Я приехал к гостинице, где вся съемочная группа собралась в ожидании милицейского автобуса. Поехал с ними в отделение, потом в морг. А уже потом объяснил следователю, что я не сотрудник канала, просто мы коллеги и друзья. Особенно его заинтересовало мое сообщение о том, что накануне мы с Артемом встречались. Очень вероятно, что я последний, кто видел его в живых.
– Как это ужасно звучит – последний, кто видел в живых.
Марина поежилась. Хотя был удивительно теплый вечер, ее пробирал озноб.
– Для меня ужас наступил при опознании. Когда они сняли простыню.
Вадим взял стакан и с усилием протолкнул в себя глоток плескавшегося на донышке янтарного напитка.
– Тяжелое зрелище. Тем более что Артем для меня все еще живой. Никак не могу смириться, что именно он лежал на том цинковом столе в морге.
Вадим на минуту грустно замолчал. Потом, как будто спохватившись, торопливо сказал:
– Знаешь, у него очень странное выражение лица было. Такая застывшая маска веселого удивления.
– Он улыбался? – вздрогнула Марина, живо представив себе эту картину.
– Нет, не то. Спокойное лицо, но эта зарождающаяся улыбка – я хорошо ее помню. Как будто Артем вдруг увидел что-то неожиданно приятное. Кстати, девочки из его группы со мной согласились. Им тоже показалось, что еще секунда жизни – и Таран должен был улыбнуться своей фирменной улыбкой. Впрочем, следователю я об этом не сказал. Его интересовал единственный вопрос – кто лежит на столе в морге. Между прочим, тот же вопрос он задал нам относительно погибшей девушки.
– Так ты ее видел? – Марина сочувственно глянула на Вадима. – Слушай, как у тебя нервы выдержали? Я бы умерла со страху.
– Ничего, пережил. Я ведь немого повоевал, разное видел.
– То есть как – повоевал? Где? – непроизвольно вырвалось у Марины. – Ты же сказал – был спортсменом, потом стал журналистом. Так ты еще, оказывается, кадровый военный.
– Нет, не военный. Так получилось, что между спортом и журналистикой я несколько лет проработал в одной очень известной силовой структуре. Ничего особенного, рядовой сотрудник. По роду службы были командировки в горячие точки. Вот и все.
– Ничего себе – все, – укоризненно покачала головой Марина. – Так неожиданно выяснится, что ты Герой России и командир атомной подводной лодки.
– Нет, нет, – впервые за время их разговора улыбнулся Баратынский. – Ничего такого не будет. Давай потом обсудим мое прошлое, это не очень интересно. Гораздо интереснее другое. Та девушка, которую нашли рядом с Артемом. Вот представь себе...
– Можно, я не буду этого представлять? Иначе окаменею от ужаса.
– Тогда просто послушай. Лет двадцать или около того. Стройная фигура, красивая грудь. Очень длинные белые волосы, почти до пояса. Зеленые глаза.
– Фигуру ты как рассмотрел? Угадал под простыней?
– Нет, девушка вообще не была накрыта ничем. Не знаю почему.
– А глаза?
– Подошел вплотную и увидел. Они у нее открыты были.
– Облик убийцы в них не отпечатался?
– Почему ты решила, что ее убили? Вдруг правда несчастный случай? Кстати, это ложная теория.
– Какая теория?
– Что в зрачке убитого в последние мгновения перед смертью отпечатывается и сохраняется изображение убийцы. Об этом еще сэр Артур предупреждал.
– Артур Кларк, ученый и фантаст?
– Артур Конан Дойл, врач и писатель. Или наоборот – писатель и врач. Так вот, я хочу вернуться к погибшей девушке.
– Да, конечно. Зеленоглазой блондинке с длинными волосами, стройной фигурой и красивой грудью. Описание мне что-то напоминает.
– Правильно. Именно это я и хотел от тебя услышать. А сейчас я расскажу тебе самое интересное из того, что я увидел в морге.
