Дарья Донцова - Хождение под мухой
В полном недоумении я уставилась на желтую жидкость с белой шапкой сверху. Интересное дело, на раздаче перепутали? Я же просила колу.
– Терпеть не могу пиво, – вслух возмутилась я, – что за безобразие!
– Зато куриные «пальчики» пришлись вам по вкусу, – произнес веселый бас.
Я оторвала глаза от стакана, посмотрела на своего соседа-толстяка, на стол и чуть не скончалась. Задумавшись, я тянула к себе поднос мужика. Более того, сначала съев содержимое своей тарелки, я с аппетитом уничтожила и порцию соседа, а теперь принялась за его пиво.
– Бога ради, простите, – залепетала я, – не знаю, как это получилось.
– Я пытался отбить свой обед, – веселился толстяк, – но вы так яростно дергали его к себе!
– Сейчас куплю вам новую порцию, – подскочила я.
– Ни в коем случае, – отрезал мужчина, – мне приятно угостить такую милую даму.
Сгорая от стыда, я выскочила на улицу и опрометью кинулась к метро. В желудке каменной тяжестью лежали две порции курятины. Ну как можно настолько выпасть из действительности, чтобы слопать чужой обед?
Внезапно над ухом раздался скрежет и вопль:
– С ума сошла?
Я повернула голову влево. В двух шагах от меня притормозила иномарка, из нее высунулась страшно злая девица.
– Смотреть надо, когда дорогу переходишь, да еще на светофор не мешает взглянуть, тебе красный, лахудра!
Я вздрогнула. Что со мной происходит? Безусловно, я бываю иногда рассеянной, но не до такой же степени! Нет, лучше поехать домой, к Вале отправлюсь завтра, на свежую голову.
Дома царило радостное оживление.
– Лампа, – кинулся ко мне Кирюшка, – прикинь, как повезло! Как повезло!
– Раз в жизни такое случается! – ликовала Лизавета.
– Да в чем дело?
Перебивая друг друга, дети принялись вываливать потрясающую новость. К Катюше на операционный стол попал молодой мужчина, владелец туристической фирмы. До того, как обратиться к Кате, он долго и безуспешно бродил по разным врачам, которые старательно лечили его от всяких болячек. Несмотря на груды дорогих лекарств, парню не делалось легче. Мучения его закончились только после хирургического вмешательства, виртуозно проведенного Катериной. И вот теперь, в знак благодарности владелец фирмы решил по-царски одарить доктора, сумевшего найти причину его немощи. Он устроил Катюше с детьми десятидневный тур в Египет.
– Класс! – орал Кирюшка. – Хургада, море, пирамиды…
– Коралловые острова, – металась по кухне Лиза, – все едут: я, Кирка, Сережка, Юлька. Ой!
Она осеклась.
– Что случилось?
– Лампуша, – расстроенно сказала девочка, – тебя не пригласили!
– Не расстраивайся, милая, – улыбнулась я, – во-первых, я не люблю лежать на песке у моря, лучше всего чувствую себя на даче в Алабьеве. А во-вторых, должен же кто-то приглядеть за животными.
– И то верно, – обрадовалась Лизавета, – о, какой класс, вместо школы в Египет.
– Почему вместо школы? – изумилась я.
– Лампа, – заорали дети хором, – ты самую главную радость не поняла, мы едем послезавтра! Мама берет отпуск. Ура!!!
И они понеслись стаскивать с антресолей чемодан, роняя по дороге табуретки и наступая на вертящихся под ногами животных. Я хотела было сказать что-то типа: «нехорошо прогуливать школу», но потом махнула рукой. Наплевать на уроки, Египет – это здорово.
На следующий день я поехала вновь в Журавлево, на этот раз дорога не показалась мне бесконечной, хотя заняла те же два с половиной часа.
Я походила около ларьков, выискивая Валю, но нигде не было видно худенькую фигурку, замотанную в замызганное пальто с воротником из кошачьего меха.
– Тут обычно Валентина побирается, – спросила я наконец у продавщицы из хлебного тонара, – не видали ее?
– Не-а, – ответила баба, – и вчерась не подходила. Она у меня обломки забирает.
И, видя мое недоумение, пояснила:
– Ну, печенье поломанное, вафли… Не купит никто, некондиция, нужно выбрасывать, а я Вальке всучаю, та с радостью хватает.
Пришлось садиться на маршрутку и двигаться на кладбище. Сегодня ветер разогнал мрачные тучи, на небе весело сияло солнышко, и погост не казался страшным. Я подошла к высокому кресту и крикнула:
– Валя!
– Э-э-э, – донеслось из-под земли.
– Как к тебе войти?
Крест зашевелился и повалился набок, открылось довольно широкое отверстие, я, кряхтя, сползла вниз.
– Здравствуй.
– Привет, – мрачно буркнула Валентина.
– Чего дома сидишь? Погода хорошая, народу у метро полно, самое хлебное время.
– Сама знаю, – протянула Валя, – да и пить охота, у меня вода со вчерашнего дня кончилась.
– Так в чем дело?
Валя тяжело вздохнула:
– Плохо мне.
– Заболела?
Бомжиха вытянула вперед правую руку.
– Во, смотри.
Я бросила взгляд на ее ладонь и вскрикнула от ужаса. Большой палец распух и почернел, а всю кисть руки покрывали страшные темно-синие пятна.
– Боже, похоже на гангрену! Как такое получилось?
– А в тот день, когда ты тут в обморок завалилась, – пояснила Валя, – я бутылку пива открывала, да неудачно вышло, пробка под ноготь залетела. Потом вона чего вышло, болит зараза, дергает всю, ломает.
– Идти можешь?
– Ну, ежели надо, только куда?
– К врачу.
Валя засмеялась:
– Хороший ты человек, Лампа, только кто меня возьмет? Бомжам положено на улице дохнуть.
– Давай, вылезай, есть знакомый доктор.
Уже сидя в такси, которое везло нас в больницу к Кате, я спросила:
– Та женщина, что бросила в тебя гипс, ну эта, в синем пальто, как выглядела?
– Обычно, – пробормотала Валя, – самая такая нормальная тетка.
– Лицо ее видела?
– Как твое. День стоял, не ночь.
– Опиши.
– Что? Морду?
Я кивнула.
– Ну, – напряглась Валя, – волосы до плеч, глаза, нос, рот, шея…
– Глаза какие?
– Ну, самые обычные.
Я задала ей еще с десяток вопросов и получила на них маловразумительные ответы. Если выделить суть, то вкратце она звучит так: Валя не может описать тетку, потому что в ее внешности не было ничего оригинального, но если увидит бабу еще раз, то обязательно узнает. Я пыталась и так и этак взбодрить Валентинину память, но она твердила, словно попугай:
– Пальто синее, шляпка, сапожки, гипс швырнула.
Потом, правда, сказала:
– Перчаточку еще потеряла, когда улепетывала, голубенькую, я ее себе взяла.
Но это было все. С чувством глубокого разочарования я вызвала из отделения Катю и приказала бомжихе:
– Покажи руку доктору.
Валя, набычившись, протянула ладонь.
– Правильно сделали, что приехали, – решительно заявила Катя, – еще бы день, и могли лишиться кисти, но пока ситуация под контролем. Пошли.
– Куда? – настороженно поинтересовалась Валя.
– Лечиться.
– Грязная я.
– Ничего, помоетесь сейчас. Лампа, посиди тут, одежду вынесут.
Спустя полчаса появилась кругленькая, похожая на мячик старушка и сунула мне большой пакет.
– Держите, Екатерина Андреевна велела передать. Ох и добрая она у нас, виданное ли дело такую грязь в больницу притащить, напустит заразу. Вы эти вещички выбросьте.
Но я поехала домой и сунула пакет за бачок с нестиранным бельем. Завтра постираю все в стиральной машине, может, Вале нужны эти вещи.
Дома никого не было, в квартире стояла редкая, звенящая тишина, нарушаемая только мерным посапыванием животных. Надо же, столько времени потратила на расследование и все зря. А еще Володя утверждал, что находка телеграммы сильно поможет следствию. Кстати, как он там? Я схватилась за телефон, на удивление легко дозвонилась до клиники и узнала, что больной Костин выписан сегодня утром. Все ясно, помчался на работу. Может, отдать ему телеграмму? И ему она поможет?
Надо же, вообще никаких зацепок. Есть только тоненькая ниточка. Надо бы узнать у Егора Правдина, сколько денег выручили Надя и Богдан за клинику и кто мог знать о том, что у них дома круглая сумма? Может, все дело в долларах? Понимая шаткость версии, я стала звонить Правдину. Трубку схватили сразу.
– Алло, – выкрикнул резкий женский голос.
Я решила проявить хорошее воспитание и вежливо сказала:
– Здравствуйте, с вами говорит близкая знакомая Егора Правдина… – и хотела продолжить…
Но дама перебила меня:
– Похороны завтра в полдень.
– Чьи? – оторопела я.
– Егора Владимировича.
Трубка чуть не выпала из моих рук на пол.
– Чьи?
– Егора Владимировича, – повторила устало женщина, – на Ваганьковском, у него там родители похоронены, еле-еле разрешение получили.
– Он умер?
– Да, – спокойно ответила говорившая.
– Когда?
– Вчера рано утром.
– Господи, да что же случилось?
Женщина помолчала, потом осторожно сообщила:
– Случайность глупая. Вышел после ванны на балкон, разгоряченный, хотел покурить. Ну из горячего воздуха попал на холодный, вот голова и закружилась.
