Наталья Александрова - Охота на газетную утку
Действительно, свеча была неиспользованная, белый кончик фитиля кокетливо свешивался набок.
— Спичку, значит, зажгла, хотела зажечь свечу, а потом почему-то передумала?
— Ах ты, черт! — Слезкин нервно сглотнул.
До него дошел смысл сделанной Мартиросовым находки.
— Товарищ капитан! — раздался из комнаты голос практиканта. — Поглядите, чего это тут?
Слезкин оглянулся на Мартиросова, снова пожал плечами и пошел на помощь молодому коллеге.
Вася стоял на коленях перед окном и заглядывал снизу под широкий подоконник.
— Ну, что ты там такое нашел? — усталым голосом осведомился капитан.
— Да никак у нее подоконник съемный.
Вон, смотрите, винты. Отверточку мне бы крестовую…
В дверях появился оживившийся пенсионер Потапов и вызвался принести отвертку из своей квартиры. Слезкин согласился, хотя через полчаса пожалел об этом: Потапов все не шел и не шел, а когда, наконец, появился с отверткой, по исходившему от него запаху стало ясно, что отставной контролер воспользовался посещением своей квартиры, чтобы снять стресс после утомительной и нервной работы понятого.
Неодобрительно принюхавшись, Слезкин взял отвертку и, наклонившись к подоконнику, вывернул потайные винты. Вдвоем с практикантом они вытащили освободившуюся доску и заглянули в открывшийся взглядам просвет.
— Так! — глубокомысленно изрек Слезкин и наклонил доску над ковром.
На пол посыпались с нежным шуршанием зеленые бумажки.
— Ой! — неожиданно тонко взвизгнула впечатлительная вдова Лапушкина и прижала полную веснушчатую руку к взволнованно заколыхавшейся груди.
— Ох ты, мать твою! — в один голос с ней крякнул Потапов и по непонятной ассоциации впервые в жизни перекрестился.
— Доллары, — севшим от волнения голосом поделился практикант Синичкин с окружающими своими наблюдениями, — много.
— Вот вам и мотив, — обращаясь в основном к Слезкину, резюмировал Мартиросов.
Капитан Слезкин, естественно, тоже не мог промолчать. Он наклонился над зеленой россыпью и трагическим тоном скомандовал:
— Срочно оприходовать и переписать! Понятые, потом опись подпишете. Номера банкнот обязательно указывать.
Во время длительной и плодотворной работы по переписыванию свободно конвертируемых купюр старший лейтенант Мартиросов, по-прежнему обращаясь преимущественно к старшему группы, развивал свои соображения по поводу расследуемого преступления:
— Они свет выключили, чтобы в квартиру легче проникнуть, чтобы на лестнице их никто не заметил, так?
— Ну, допустим, так, — нехотя соглашался капитан, — да и при свете никто бы внимания не обратил…
— Когда свет погас, потерпевшая хотела свечку зажечь, да не успела — на нее напали.
Хотели узнать, где она деньги прячет…
— Но следов пытки не обнаружено! — радостно прервал слишком умного подчиненного Слезкин.
— А они в ванне ее пытали: подержат под водой, потом выпустят на минутку, чтобы отдышалась.., да не рассчитали, она и умерла.
— Поменьше фантазируй, старший лейтенант! — поставил его Слезкин на место. — Записывай: купюра достоинством сто долларов, номер…
* * *
Михаил подъехал к первому адресу из списка. В большом помещении на Каменноостровском проспекте кипела работа. Внутри огромного витринного окна, как рыбы в аквариуме, копошились двое парней в рабочих комбинезонах, монтируя светильники. Снаружи еще несколько человек устанавливали длинную раздвижную лестницу, явно подбираясь к огромной рекламной консоли.
— Мужики! — окликнул Котенкин одного из пролетариев. — А где ваше начальство?
Кто тут командует-то?
Мрачный детина, державший во рту несколько огромных гвоздей, что-то пробурчал, но по причине гвоздей совершенно неразборчиво. Остальные участники трудового процесса никак на Михаила не реагировали.
— Эй, орлы! — повторил Котенкин попытку. — Где ваш начальник?
Мрачный детина сплюнул гвозди в ладонь и явственно произнес:
— А кому и кошка начальник.
Отчаявшись добиться результата на первой линии обороны. Мишка толкнул дверь и вошел внутрь.
По полу ползал на карачках худой рыжий человек, подгоняя одну к другой полированные кафельные плитки.
— Куда прешь! — истерично воскликнул он, поднявшись на ноги и оказавшись невероятно высоким. — Куда прешь, мормон не-, дорезанный? Клей еще не встал!
Михаил застыл на пороге и повторил, что ищет начальника.
К счастью, плиточник очень хотел от него избавиться, и поэтому, повернувшись в глубину помещения, зычно крикнул:
— Семеныч! Тут тебя какой-то мормон спрашивает!
Котенкин очень удивился, почему плиточник записал его именно в мормоны, а, например, не в адвентисты седьмого дня, но предпочел не уточнять у него, а дождаться наконец представителя здешнего руководства.
Появившийся на крик Семеныч оказался невысоким, но довольно пузатым и подвижным мужичком лет сорока с такой густой вьющейся шевелюрой, что коричневая замшевая кепка торчала на ней, как на мотке колючей проволоки, то и дело норовя соскочить. Подкатившись к Михаилу, как колобок, и вытирая на ходу вымазанные чем-то белым руки, Семеныч скользнул по Мишиной фигуре круглыми блестящими глазами и осведомился:
— Вы из Центра размещения рекламы?
Так мы с Шемаханской обо всем договорились, у нас на первый квартал льгота и все вперед проплачено!
— Да нет, — протянул Михаил, — я не…
— А, так вы, наверное, с Лифляндской?
Так мы за аттестацию еще во вторник перечислили!
— Нет, я…
Семеныч, не давая посетителю вставить слова, горячей скороговоркой пресек его попытку объясниться:
— А если вы из муниципального образования, так это уже наглость! Мы еще и открыться не успели, а вам уже денег давай! Это просто ни в какие ворота! Тоже мне, начальство нашлось! Мне в городском отделе торговли так прямо и сказали, чтобы с муниципальным образованием никаких дел. Вы даже и права не имеете проверки проводить!
— Да не оттуда я! — в полный голос закричал Котенкин. — Я по другому делу!
— А если не оттуда, — Семеныч отстранился и уставился на Мишку подозрительным и недобрым взглядом, — так какого тебе черта надо? Крыша у нас есть, если что, я бандитов вызову, так что…
— Я из «Домовенка», — быстро вставил Михаил, пока подозрительный Семеныч не перешел от слов к делу, — мне для Городского бюро регистрации нужно с нашего договора ксерокопию снять.
— Откуда? — переспросил Семеныч. — Из какого-такого «Ведьменка»?
— Из «Домовенка», — повторил Михаил, — из агентства недвижимости «Домовенок». Вы ведь через нас это помещение покупали? Директор у нас был — Борис Борисович, только он недавно умер, сердце, я пока исполняю обязанности, ну и в ГБР потребовали копию договора, а после Бориса Борисовича в делах такой бардак. Я наш экземпляр не могу найти, вот к вам и приехал, мне бы снять ксерокс с вашего экземпляра… — Убедительным потоком правдоподобных слов Мишка пытался внушить Семенычу доверие к своей сомнительной персоне, но тот явно был не так прост и смотрел на Михаила с все большим недоверием.
— Как, вы сказали, агентство ваше называется? — наконец поинтересовался он голосом ведущего популярной телевикторины, спрашивающего у игрока девичью фамилию королевы Нидерландов.
— «Домовенок», — не задумываясь, ответил Котенкин.
— Первый раз слышу, — отрезал Семеныч.
— Как — первый раз? — возмутился Михаил. — Вы же через нас покупали это помещение!
— Первый раз слышу! — как автомат, повторил Семеныч.
— У нас же с вами договор! — несколько скисая и отступая к дверям, проговорил Котенкин.
— Покажите! — потребовал Семеныч и протянул руку.
— Так я же вам сказал — у Бориса Борисовича в делах бардак. И договор затерялся…
— А тогда об чем разговор?
— Я хотел у вас попросить копию…
— Какую еще копию? Я ни про какого «Домовенка» в жизни не слыхал, а вас вообще первый раз вижу! Документики, кстати, предъявите!
— Что за бюрократизм! — из последних сил возмутился Михаил, отступив уже к самой двери.
— Генрих, помоги человеку найти выход, — повернулся Семеныч к рыжему верзиле, который с явным удовольствием наблюдал за развитием событий.
— Не надо! — огрызнулся Михаил. — Сам найду! Но все-таки у какого агентства вы покупали это помещение?
— Коммерческая тайна, — отрезал Семеныч, аккуратно закрывая за Котенкиным дверь.
Миша сел за руль своего «жигуленка» и задумался.
Первый блин — комом. Конечно, в списке было еще много объектов, и где-то, может быть, повезет больше, но то, как его встретили в этой фирме, не внушало ему оптимизма.
Как только бежевая «пятерка» отъехала от тротуара и влилась в поток машин на Каменноостровском, следом за ней тронулась серая «тойота». В машине сидели двое. Водитель следил за бежевыми «Жигулями», стараясь не потерять их из виду, но и не подъезжая слишком близко, чтобы не бросаться в глаза.
