Дарья Донцова - Уха из золотой рыбки
Я повернула налево, потом направо, затем вновь налево, вот она, Горбушка.
Влетев внутрь рынка, я наскочила на первого торговца.
– База ГИБДД есть?
– Ну…
– Так есть или нет?
Торговец лениво оглядел меня.
– Какая?
– Их две?
В глазах парня мелькнула усмешка.
– Ага. Одна простая, а другая полная, с «закрытыми» номерами.
– Мне вторую.
– Сто пятьдесят баксов.
Скорей всего, хитрый мальчишка, оценив стоимость моих украшений и часов, сильно взвинтил цену на диск, но мне так хотелось заполучить носитель информации, что спорить с обнаглевшим лотошником я не стала.
Путь до Ложкина был проделан в кратчайший срок. Очень надеясь на то, что домашних нет, я влетела в холл и перевела дух: никого. Не снимая ботинок, я ринулась в комнату Маруськи, сдвинула в сторону горы мандариновых корок, сдула с клавиатуры фантики от конфет, включила компьютер, всунула диск и чуть не запрыгала от радости. Торговец не обманул, все работало лучше некуда, серия «ООО» оказалась представлена в полном объеме, «Мерседесов» там было пруд пруди, но красный кабриолет оказался один-одинешенек, и владел им Кольчужкин Марлен Фридрихович, здесь же был дан и его адрес.
Я выключила компьютер и схватилась за телефон.
– Да, – недовольно протянула Вера Карапетова, – чего надо?
– Ты знаешь человека по фамилии Кольчужкин?
– Вечно ты звонишь не вовремя, – протянула Верка, – знаю, конечно, кто же его не знает, разве только ты.
– Он кто?
– Марлен?
– Да!
– Незачем орать, – сердито ответила Вера, – между прочим, я сижу в ванне, крашу голову, по морде вода течет, перезвоню тебе через полчаса.
– Нет! – заорала я. – Сейчас!
– Рожает кто? – схамила Вера.
– Нет, но…
– Тогда через полчаса.
Из трубки донесся равномерный писк. Проклиная противную Карапетову, я пошла в гостиную и наткнулась в коридоре на Григория. Мужик выглядел комично. Его огромная, высокая и полная фигура была замотана в старый халат Зайки. Ольга старается казаться дамой, чей рост перевалил за метр семьдесят пять, и, надо сказать, она производит на посторонних такое впечатление, но я-то знаю, что в Заюшке всего метр шестьдесят четыре. А обманчивое впечатление дылды создают невероятные каблучищи, на которых она шкандыбает. Но халаты у Заи короткие, поэтому бело-розовое одеяние в рюшках едва прикрывало Григорию то место, которым столь гордятся мужчины. Шлафрок был мал Грише и в ширину, наружу выглядывала умеренно-волосатая грудь, украшенная татуировкой.
– Здрасьте, – робко сказал Гриша, – извините, я того, не одет.
– Ерунда, – отмахнулась я, – вы же дома. Вам не холодно?
– Озяб немного, – кивнул мужчина, – ноги заледенели.
Я перевела взгляд вниз. Ступни вора были обуты в крохотные вьетнамки, вернее, на резиновых шлепках лежала половина ступни, вторая часть покоилась на полу.
– Ты бы оделся потеплей, – посоветовала я, отбросив церемонное «вы», – почему в халате ходишь?
Гриша замялся.
– Ира брюки и свитер забрала постирать.
– И что?
– Мокрые они.
– Надень другие, – не поняла я суть проблемы.
Гриша застенчиво улыбнулся:
– Так нет одежи, один комплектик. Мне Аркадий Константинович предложил в его шкафу костюм взять, только не натянуть ведь. У него-то сорок шестой, а у меня пятьдесят четвертый. Вот, халатик разыскал. Как только бабы их носят! Скользкий, холодный.
И он передернулся. Я почувствовала укол совести. Нехорошо вышло, раз уж пригласили уголовника в гости, следовало подумать о том, что у него ничего нет.
– Вот что, Гриша, сейчас принесу вам свитер и брюки Дегтярева, вы наденете и поедете со мной в магазин, куплю вам вещи.
– Не надо, – попятился Гриша, – обойдусь. И так живу у вас, ем, пью, никакого от меня толка, еще тратиться станете!
– Но вы же не можете ходить в этом халате!
– Так недолго же, сейчас брюки высохнут!
Я сердито посмотрела на него и отправилась потрошить шкаф полковника. Свитер нашелся сразу, правда, рукава оказались слегка коротковаты. Огромные ручищи Гриши угрожающе высовывались наружу. Брюки же Дегтярева, идеально подходившие Грише по ширине, совершенно не годились по длине. Когда мужик напялил на себя джинсы полковника, создалось впечатление, что на нем бриджи. Картину довершали две кривые волосатые лодыжки, заботливо засунутые в клетчатые красно-белые носки и тупоносые, грубые башмаки, именуемые в народе «говнодавы».
– Чтой-то я не очень того, – пробормотал Гриша, оглядывая себя в зеркало.
– Очень даже хорошо, – бодро покривила душой я, – просто замечательно. В халате и вьетнамках ты бы смотрелся в магазине намного хуже. Впрочем, нам ехать недалеко, буквально в двух шагах от Ложкина, на въезде в Москву стоит замечательный магазин, думаю, там мы приобретем все, что надо.
Глава 11
Гриша потопал во двор, я засеменила за ним. Следующая проблема возникла при посадке в «Пежо». Французы сделали очень хорошую, удобную для женщин машину. Маленькая, юркая, с вместительным багажником – идеальный вариант для дамы, которая вынуждена покупать продукты для семьи. Да и особых проблем в обслуживании нет, мой «пежошка» не ломался ни разу. Единственное неудобство – это то, что в моем варианте автомобиль имеет две двери и немного неудобно залезать на заднее сиденье. Но тут уж я сама виновата, следовало брать нормальную модификацию, а не выпендриваться.
Гриша подошел к малолитражке и, кряхтя, втиснулся на переднее сиденье. Голова его подперла крышу, колени поднялись к ушам, а длинные руки не умещались по бокам. Французы явно не рассчитывали на то, что в крохотную машинку влезет стокилограммовая туша.
На выезде из Ложкина я «села» на «лежачего полицейского». Пришлось высаживать Гришу, преодолевать препятствие без пассажира, а потом впихивать парня на прежнее место.
В магазине мы не произвели фурора, продавщицы наверняка удивились, увидав странную парочку, но на их лицах не отразилось ничего, кроме профессиональной приветливости. Довольно быстро мы подобрали Грише целый чемодан вещей: рубашки, пару свитеров, жилетку, пиджак, галстук, носки, нижнее белье… Проблема возникла с брюками. Вернее, самые обычные, шерстяные, мы приобрели сразу, а вот джинсы… Те, которые были хороши по ширине, болтались выше щиколоток. Более длинные еле застегивались.
В конце концов, устав от вида мечущихся девушек со шмотками в руках, я приняла решение:
– Берем эти, длинные. Джинсы обычно в процессе носки делаются шире.
– Очень правильно, – одобрили продавщицы, – вашему мужу идет.
Гриша слегка порозовел и спросил:
– Можно прямо в них пойду? Замучился мерить.
– Конечно-конечно, – закивали девушки, – только бирочки отрежем.
Уже на первом этаже, у выхода, я приобрела для Гриши зубную щетку, бритву и одеколон.
Мужчина понюхал флакончик, мгновенно открутил пробку, наплескал себе на ладонь желтоватую жидкость, потом, похлопав себя по щекам, с детской радостью сказал:
– Запах какой! Люблю, когда хорошо пахнет.
Пока Гриша умывался кельнской водой, я встала у прилавка с сувенирами и стала перебирать керамические фигурки мышек, собачек и кошечек.
– Нравится? – прогудел над головой Гриша.
– Очень симпатичные, – улыбнулась я, – особенно вот эта киска с розовым бантиком, вылитая Фифина. Очень бы хорошо в гостиной, на каминной доске смотрелась.
– Так купите себе!
Я с тяжелым вздохом поставила на прилавок поделку из обожженной глины. На камине Зайка расставила жутких уродов из мрамора, авторские работы безумного Виктора Ногэ, страшно модного художника, который в последние годы решил переквалифицироваться в скульптора и, надо сказать, весьма преуспел. Отвратительные каменные бюсты, лично мне больше всего напоминающие голову профессора Доуэля[4], торчат в комнатах практически у всех наших знакомых. Зайка тоже пала жертвой моды. Если я сейчас приволоку вот эту симпатичную кошечку, родом из Китая, и водружу ее около «нетленки» Ногэ, то рискую услышать много нелицеприятного в свой адрес. Тут же перед глазами возникла Зайка, презрительно сморщившая хорошенький носик.
– И кто ухитрился поставить возле произведения искусства ЭТО? Впрочем, можете не отвечать, сама знаю кто, – зазвучал в ушах ехидный голосок Ольги.
Бросив полный сожаления взгляд на приглянувшуюся кошечку, я пробормотала:
– Нет.
– Не нравится?
– Очень симпатичная.
– Тогда почему не хотите взять?
– Дорого очень, – ляпнула я.
Гриша с сокрушенным видом покачал головой:
– Вот! Меня одели, а теперь ерунду взять не можете!
Я обозлилась на себя до слез. Ужасно некрасиво вышло, вроде как я упрекнула Гришу за покупки.
– Деньги у меня имеются, – я бестолково принялась оправдываться, – но на кошку нет, то есть и на киску хватит, но не надо… Все! Довольно! Она мне просто не нужна.
