Оксана Обухова - Жена скупого рыцаря
Наконец вдалеке, в туманном мареве, появляется синий троллейбус. Он медленно ползет вперед, и ноги мои начинают дрожать и подгибаться в коленях. Если звонок к Зайцевой не розыгрыш, то человек приедет на этом троллейбусе.
Я невольно оглядываюсь назад, на поворот, за которым скрылся Лева, и прикидываю, как быстро джип объедет встречный транспорт по одной полосе. Как быстро до меня доберется подмога.
Троллейбус тащится, как паралитик, его обгоняет спешащий «КамАЗ», и массивная морда грузовика почти скрывает от меня застекленный салон. Я нетерпеливо вытягиваю шею и молю троллейбус скорее добраться до остановки.
То, что происходит дальше, невозможно представить в кошмарном сне, навеянном полетом пули.
Я всматриваюсь в окна троллейбуса, уже становятся различимы лица пассажиров, но никто не стоит на изготовку у дверей… Людвиг страшным рывком дергает поводок, и я лечу на проезжую часть. В каком-то сантиметре от лица проносится жуткая морда грузовика. Он несется дальше и разрывает на части железный навес остановки. «КамАЗ» скребет по бетонному забору мордой, боками, остатками навеса, налипшими на бампер… летят искры… я ору…
Водитель, смявший остановку, газует и, волоча за собой кусок жести, несется прочь.
Я лежу на дороге, на поводке бьется Людвиг, на нас медленно наезжает передняя часть троллейбуса…
Вокруг нас люди, люди, люди… Водитель троллейбуса кричит: «Вызывайте «Скорую»!» Мне помогают подняться, какая-то старушка ощупывает мои ноги, руки, волосы. Я только трясу головой и пытаюсь снять с руки намотанный насмерть поводок.
— Что это было? — спрашивает водитель.
Я хочу сказать: «Мой пес внезапно дернулся и выскочил на проезжую часть. Грузовик пытался нас объехать…» Но молчу.
— Пьяный был, — уверенно говорит старушка. — Надо милицию вызвать.
Я смотрю в сторону, где за поворотом скрылся «КамАЗ», и не понимаю, почему оттуда до сих пор нет Левы. А вдруг водитель грузовика его сшиб?
Я представляю Леву, стоящего на повороте дороги… летящий «КамАЗ»… И мне становится страшно. Что я наделала?! Из-за меня погиб хороший парень!
Но разреветься не дает появившийся на повороте джип. На всех парах автомобиль несется к месту происшествия.
По-моему, Лев выпрыгнул из машины на ходу. Раздвинул мощными плечами толпу людей, прорвался ко мне и стиснул в объятиях.
— Что произошло? — не отрывая моей головы от собственной груди, спрашивает он.
Я слышу, как стучит его сердце, и слышу взволнованный голос водителя троллейбуса.
— Пьяный чуть девушку на остановке не сбил!
Толпа разноголосо ему вторит, шумит.
От остановки мало что осталось. Покореженные куски железа впечатаны в покосившуюся плиту забора, половина крыши валяется метрах в ста…
Через двадцать минут я говорю лейтенанту из ГИБДД:
— Водитель грузовика не виноват. Моя собака дернулась на проезжую часть, он старался нас объехать…
— Хм, — произносит лейтенант, — и бросил грузовик за поворотом? Где вы, мужчина, говорите, «КамАЗ» стоит?
Я удивленно оборачиваюсь на Леву. Обращение «мужчина» адресовано ему.
— За тем поворотом, — говорит Лев. — Я стоял на обочине, грузовик сделал поворот, проехал метров двести и съехал в кусты. Водитель оставил машину и бежал.
— Так, так… — бормочет лейтенант. — Водителя вы не запомнили.
— Не видел, — поправляет Лев. — Вернее, видел, но со спины. Да и далековато было…
Я смотрю на Леву и только сейчас замечаю, что у него разбита бровь и тоненькая струйка крови стекает на висок. Лев бледен, сосредоточен и старается не смотреть мне в глаза.
Милицейского лейтенанта отзывает сержант с рулеткой, и мы остаемся одни. Вернее, не совсем одни — рядом сопит Людоед и болтается сердобольная старушка из очевидцев.
— Я все видела! — старушка грозно вздевает к небу сухонький кулачок. — Зальют глаза с утра и ездют! В тюрьму таких поганцев надо… Я все видела! — и топает за лейтенантом вслед — давать показания.
— А вы, Лев, видели? — спрашиваю я. Почему-то этот вопрос только сейчас пришел мне на ум.
— Нет, — говорит бандит и идет за старушкой. — Товарищ лейтенант, позвольте я отвезу пострадавшую домой? У девушки шок…
Мне очень хочется подойти к группке мужчин и прокричать вопрос: «Почему вы, Лев, охранник фигов, ничего не видели?!» Но сосед останавливает меня на полпути взмахом руки, и я подчиняюсь.
Милицейский лейтенант согласен, что девушка в шоке, вид моей одежды — грязной после свидания с асфальтом — вызывает жалость, и, покончив с формальностями, нас отпускают.
Невысказанный вопрос жжет язык, как кайенский перец. В джип я усаживаюсь надутая, недовольная и полная подозрений. Но сосед почему-то не хочет разговаривать на глазах у милиции. Развернув машину по ходу движения, он едет меж двух заборов, поворачивает за угол и останавливается на обочине.
Некоторое время мы молчим.
За поворотом заканчивается промышленная зона. После неширокой полосы зеленых насаждений, преимущественно кустов и низкорослых тощих березок, начинается жилой район: пятиэтажные блочные дома, утопающие в зелени дворики и бетонная коробка неизвестного назначения — то ли электричество в ней распределяют, то ли отопление.
У этой коробки стоит «КамАЗ». Вокруг него с задумчивым видом бродит парень в форме. Он оглядывает исполосованные бока машины, любуется кусками железа, повисшими на бампере. На нас он не обращает никакого внимания.
— Моя машина стояла здесь, — говорил Лева и кивает головой на соседний куст. — Только нос был повернут в другую сторону, навстречу движению.
Говорит и замолкает. Словно ждет чего-то.
— Почему вы ничего не видели?! — наконец возмущаюсь я. — И, кстати, почему у вас лицо в крови?
Лева поворачивает на себя автомобильное зеркальце, осматривает физиономию и достает из «бардачка» бумажную салфетку. Поплевав на нее, он начинает оттирать лицо от подтека крови.
— Лев! Где вы были? — строго спрашиваю я.
— Здесь я был, — говорит бандит, увлеченный своей красотой. — Черт, засохла! Сима, под вашим сиденьем — бутылка с водой. Достаньте, пожалуйста.
Не-е-ет, это переходит всякие границы! Обещал защищать, приглядывать… а сам расцарапал где-то бандитскую свою морду и сидит тут… как ни в чем не бывало!
Впрочем, бутыль я все-таки достаю, и общими усилиями мы приводим в порядок сначала соседа, потом меня.
На меня ушли все запасы воды и одноразовых салфеток.
— Ну? — в итоге спрашиваю я.
— Я стоял там, — кивает Лева на угол забора. — Стоял и смотрел. Потом из этих кустов раздался женский крик. Девчонка вопила так, словно ее рота насиловала… Ну, я туда. Смотрю, какой-то амбал волочет девчонку в глубь зеленки. Я ему пару раз с левой, а баба мне по морде зонтом. Оказалось, муж и жена направление не поделили — он ее влево тащил, а ей казалось, что направо короче будет. Все.
Я недоверчиво гляжу на Леву, но факт избиения зонтом — на лице. Рассеченная бровь до сих пор слегка кровоточит. Вот и помогай после этого людям!
И Леву мне жалко. Благородный бандит шел на выручку, а получил, судя по царапине, ручкой мужского зонта. Видимо, в драке с мужем девица успела крепко разойтись, вломила Леве с душой…
— Ну… это благородно, — бормочу я и прощаю Леве ротозейство. — Поехали домой?
Лева смотрит на кусты, на «КамАЗ» с милиционером и не трогается с места.
— Сима, — наконец говорит он, — водитель грузовика не был пьян. И на нем были нитяные перчатки.
В первую секунду смысл сказанного до меня не доходит.
— То есть? — спрашиваю я и оглядываюсь на Людвига. Пес дремлет на заднем сиденье.
— Водитель был трезв, на нем были перчатки, «КамАЗ» не оставил тормозного следа. Вас хотели убить.
— Как это?
— Так это, — говорит Лев и, по-прежнему глядя в кусты, а не на меня, спрашивает: — Куда ты вляпалась, Сима?
По-моему, никуда. И когда это мы успели перейти на «ты»? Меня хотели убить?!
— Лев, вы уверены в том, что говорите?
— К сожалению, да, — кивает бандит. — Из тех кустов, где я парочку разнимал, мне было хорошо видно, как грузовик на всех парах съехал с дороги, повернул за серую коробку и как из него выпрыгнул мужчина. Спокойно выпрыгнул. Оглядел салон, оглянулся по сторонам и не торопясь пошел к домам, стягивая на ходу с рук белые нитяные перчатки.
Невероятно! В своей жизни я никого не обижала, разве только мух. Меня не за что убивать!
— Но… «КамАЗ» объезжал Людвига, — тихо говорю я и, кажется, готовлюсь зареветь.
— Вы уверены? — спрашивает бандит и первый раз за этот час смотрит мне в глаза. — Вы уверены, что сначала дернулся Людвиг, а потом грузовик изменил траекторию и въехал на тротуар? Может быть, собака потому и рванула, что грузовик летел на вас?
