Анна Ольховская - Фея белой магии
– И где же вы были так долго? – Татьяна с нежностью прижала к себе замурзанных детей. – Я уже успела соскучиться. Уходили на полчасика, а бродили где-то гораздо дольше.
– Мам, мам, мы такую суперскую водную горку нашли! – возбужденно затараторил Денька. – Высокая, широкая, с загогулинами, с нее можно втроем съезжать на такой круглой резиновой лодке!
– Ух и накатались мы! – поддержала восторг брата Лелька. – И папа с нами катался! А еще разные тетки хотели в нашу лодку влезть, но мы их не пустили!
– Молодцы мои! – Татьяна расцеловала детей и с нарочитым возмущением посмотрела на мужа: – И почему же, интересно, в вашу лодку лезли разные тетки?
– А ты что, предпочла бы какую-нибудь одну? – мурлыкнул тот.
– Еще чего не хватало!
– А лезли они потому, что лодка наша была четырехместная, а нас трое. Но мы выстояли и ждем награды! Особенно я, как основной объект покушений.
– На что же покушались, интересно? Неужели на самое дорогое? – ужаснулась Татьяна. – И детей не постеснялись?
– Фу, Тания, ну и мысли у тебя! Покушались на мой моральный облик.
– Ну, если на моральный…
– Но награды я все равно жду. – Хали подмигнул, подхватил детей под мышки и направился в сторону отеля. – Догоняй нас, мамуля, мы уж-ж-жасно проголодались!
Татьяна вернулась к шезлонгу, собрала вещи и, делая вид, что не замечает засуетившейся парочки, последовала за семьей.
По дороге еще раз набрала Анютин номер. И снова в ухо занудили длинные гудки. Странно. Неужели она так перегрузилась новыми впечатлениями, что для друзей в памяти места не осталось?
От тяжкого выбора – обидеться на подругу или нет? – Татьяну отвлекла ежевечерняя отмывка детей от песка и соленой воды. Купаться вместе, как раньше, Лелька и Денька теперь отказывались категорически – они ведь уже большие, стыдно!
И теперь сына отстирывал папа, а дочку – мама.
Где-то часа через полтора семейство Салимов вошло в отельный ресторан. Идти куда-то еще без Майоровых не хотелось, а здесь даже столик уже был любимый, который возле окна.
Потом рассаживались, потом заказывали ужин, потом дети затеяли возню, папа следил, чтобы их возня не досаждала окружающим, а Татьяна едва сдерживала смех, пряча лицо в ладонях.
А попробуйте удержаться от хохота при виде двух чучел в огромных солнцезащитных очках, которые появились в ресторане минут через десять после Салимов. Люсик и Казик, похоже, решили, что так они смогут остаться неузнанными и не привлекут к себе внимания. Вечером. В ресторане. В солнцезащитных очках размером с блюдце. Ну да, ну да.
К счастью, свободных столиков рядом с Салимами не нашлось, и яхтовладельцы расположились довольно далеко.
– Тания, ты что хихикаешь? – За ужином решили общаться на арабском, папин и мамин родные языки являлись в семье государственными и пользовались равными правами, на них говорили по очереди.
Разумеется, когда рядом были, к примеру, Майоровы, то общались только на русском языке.
– Ты только резко не поворачивайся, – вполголоса ответила Татьяна, – незаметно посмотри вон в тот угол. Видишь двух клоунов?
– В очках которые?
– Они самые.
– И что? Ну, глупо выглядят, но, может, там такие лица с перепою, что просто людей стесняются.
– Нет, все гораздо серьезнее, – произнесла Татьяна угрожающим шепотом, но не удержалась и тихонько прихрюкнула: – За нами следят!
– Кто, мама, кто? – мгновенно оживились дети. – Шпионы?
– Да.
– Остин Пауэрс – международный человек-загадка? – Денька чуть не свалился со стула от возбуждения. – А где он?
– Почти. Но – тс-с-с! Не будем обращать на них внимания, а то они поймут, что замечены. Тем более что уже принесли вкуснятину.
– Тания, ты серьезно? – вполголоса поинтересовался Хали, когда дети отвлеклись на еду.
– Абсолютно. Эта мадам выслеживает Майорова, которого видела с нами.
– Откуда ты знаешь?
– А она приставала ко мне на пляже. Я ее, естественно, отправила, но тетка не угомонилась и решила выследить Алексея самостоятельно.
– А зачем он ей?
– Хочет купить его на свой день рождения.
– Забавно посмотреть на их беседу, – хмыкнул Хали. – А кстати, какие новости от Анны?
Глава 16
– Никаких. – Голос Татьяны повел себя совершенно оппортунистически, и за краткий миг, понадобившийся для произнесения семи букв, сдал хозяйку со всем ее беспокойством.
– Эй, эй, ты чего? – Хали с беспокойством смотрел на внезапно задрожавшие губы жены, на налившиеся слезами глаза. – В чем дело? С Никой проблема?
– Я не знаю. – Татьяна попыталась улыбнуться, но получившаяся гримаса напугала привлеченных именем подружки детей.
– Мамочка! – всхлипнула Лелька. – Ты что, плачешь, да? Ника заболела?
– Лейла, – наклонился к дочке Хали, – не обращай внимания, мама просто заказала себе очень горькое блюдо, вот ее немножко и перекосило. Помнишь, что было с твоим братом, когда он откусил перец чили?
– Ой, да! – Девчушка захихикала. – Денька тогда так орал! И прыгал, как обезьяна!
– Сама ты обезьяна! – не остался в долгу брат.
– А еще он выбежал во двор, плюхнулся в бассейн и хотел его выпить! А папа еле успел его вытащить!
– Ничего я не хотел!
Все, дети отвлеклись всерьез и надолго. До рукоприкладства, то есть пинков и щипков, они в присутствии родителей не дойдут, а все остальное терпимо. К тому же официант принес выбранный десерт – творожное суфле с фруктами.
Теперь можно было поговорить.
– Тания, – Хали нежно погладил руку жены, – что случилось?
– Анюта до сих пор не позвонила.
– Ну, сама набери.
– Не отвечает, длинные гудки.
– Значит, где-то телефон забыла.
– Я тоже так думала, но, понимаешь, на Анюту это не похоже – знать, что мы волнуемся за Нику, и не позвонить. Там что-то не так. Неужели с Никой? – Слезы, скажу я вам, штука совершенно неуправляемая.
– Тания, не надо, успокойся, а то дети сейчас снова заметят и присоединятся. И прекрати паниковать заранее, возможно, у Ании просто проблемы с телефоном.
– Могла бы с Лешкиного позвонить. – Татьяна осторожно, стараясь не привлечь внимания детей, промокнула глаза салфеткой.
– Не забывай, каким стал Алекс со вчерашнего дня. Возможно, их конфликт еще не улажен.
– Хали, – умоляюще посмотрела на мужа Татьяна, – а позвони Лешке ты, а?
– Я сделаю это только в крайнем случае, – отрезал тот. – Алекс вел себя оскорбительно по отношению к нам, и я рассчитываю на его извинения. Только после этого возможно наше общение.
– Хали, будь проще, и люди к тебе потянутся. – Татьяна не удержалась и улыбнулась. – Знаешь, на кого ты был похож во время произнесения столь пафосной речи?
– На кого же?
– На Брундуляка.
– На кого?! – Брови Хали удивленно подпрыгнули.
– Есть такой персонаж у русского детского писателя Корнея Чуковского, дети знают, я им читала. Леля, Деня, кто такой Брундуляк?
– Это противный, вредный, надутый индюк с во-о-от такенной соплей под клювом! – оживился Денька.
– Он все время козни строил против храброго Бибигона! – Лелька ни в чем не собиралась уступать брату.
– А потом оказалось, что это злой колдун! – хором закончили дети.
– Лейла, у папы есть сопля под клювом? – вкрадчиво поинтересовался Хали.
– Нет! – хихикнула дочь.
– Денис, папа противный, вредный и надутый?
– И какого ответа ты ждешь? Бедные детки все равно правду не скажут, им попы жалко. Да, Деня? – Татьяна сочувственно погладила сына по голове.
– Нет, я просто хочу понять, почему мама сравнила меня с этим вашим злым сопливым колдуном Брундуляком?
– Потому что ты говоришь «Брундулю, брундулю, я вас всех зарублю!», – прокричали дети, спрыгнули со стульев и с визгом понеслись к выходу, заставляя официантов с подносами исполнять замысловатые акробатические этюды.
Мама с папой немного задержались, разговоры чуть не лишили их ужина, поэтому пришлось в темпе наверстывать упущенное.
Наверстали и даже слегка переверстали. Видимо, на нервной почве. Поэтому понестись с визгом и топотом к выходу у четы Салимов при всем желании не получилось бы. Хотя было бы забавно.
Лелька и Денька, вместе с Никой прочно закрепившиеся в статусе любимчиков всех постояльцев и полежальцев отеля, без присмотра не оставались никогда.
Вот и сейчас пожилая супружеская чета из Лиона, непонятно по какой причине приехавшая на Лазурный Берег в жарком июле, тогда как их ровесники предпочитают мягкий и спокойный сентябрь, ворковала над милыми ангелочками. Которые, в свою очередь, делали любимой деточке стариков, мальтийской болонке с редким именем Жужжу, оч-ч-чень креативную прическу. Подслеповатые владельцы Жужжу не замечали, как белоснежная, тщательно расчесанная шерсть болонки, шелковым плащом спускающаяся до пола, превращается в кривые дреды разной толщины.
– Лелька, Денька, вы что творите? – сквозь приветливую улыбку прошипела Татьяна. – Немедленно сделайте, как было! Бон суар, мадам Лярош, бон суар, месье Лярош!
