Анна Ольховская - Фея белой магии
– Наконец-то! – Боже мой, сколько радости! Можно подумать, что сбылась его заветная мечта! – В машину, девчонки, нас уже заждались!
– Кто это нас заждался? – неприятно трепыхнулось сердце.
– Не кто, а что, – подмигнул Лешка. – Дом, деревья, кусты, бассейны, пляж – дальше перечислять?
– Не надо. Трогай, извозчик!
Дорога к вилле томно изгибалась среди буйной зелени. Впрочем, что это я, откуда тут буйство? Зелень была очень цивилизованной, подстриженной лучшими стилистами Франции.
Море, словно верный пес (где ты, Май!), бежало следом. Оно изредка пропадало за деревьями или домами, но потом снова выныривало и весело подмигивало солнечными всплесками на волнах.
А вот и тот самый новострой. Или новодел? В общем, только что вынутые из упаковки виллы, сверкающие своей новизной. А еще – безупречностью линий и форм. И оград. И дорожек. И всего-всего.
Здесь действительно было очень красиво. А когда мы вышли из машины, грянул приветственный хор цикад.
– Ну, и как вам здесь? – А гордости сколько в голосе, словно лично руководил строительством.
– Мило.
– И это все, что ты можешь сказать?
– Пока да. Мы же стоим у ворот виллы, они, ворота, конечно, красивые, но хотелось бы ознакомиться с тем, что они скрывают.
– Тебе понравится, не сомневайся, – как-то странно усмехнулся Майоров. – Ну что, пойдете внутрь пешком или въедем на машине?
– На машине! – решила за всех Ника и полезла обратно в прохладу салона. – Тут очень жарко!
– Правильно, малыш, – поддержал решение дочери папа. – Тем более что участок у нас немаленький.
Участок и в самом деле был размером с княжество Лихтенштейн. А сколько на нем росло деревьев, просто парк! И как только строителям удалось сохранить всю эту красоту?
Причем очень ухоженную красоту, на территории и сейчас возились несколько человек. Стрекотала газонокосилка, вдоль ограды прохаживалась охрана, два человека чистили бассейн, а вон еще трое… Да сколько же их здесь?!
– Леша, ты что, уже прислугу нанял?
– Они шли в комплекте с виллой. – Майоров остановил машину у самого крыльца.
– Что значит – в комплекте? Ну и шуточки у тебя! И почему они все чернокожие? Это что, хлопковая плантация? Может, и хижина дяди Тома есть? – Медленно, но верно нарастала злость.
– Выходите. – Опять этот шелест змеиных кож в голосе!
– Ника, поехали-ка обратно в отель. – Я повернулась к дочери и захлебнулась приготовленной гневной речью.
Глаза малышки снова налились чернотой, личико побледнело и осунулось. Казалось, она вообще не дышит – маленькая статуя, с невыразимым ужасом смотрящая в одну точку.
Хотя эту тушу сложно было назвать точкой.
Из дома нам навстречу, торжествующе ухмыляясь, шел месье Паскаль Дюбуа собственной отвратительной персоной.
Лешка подошел к нему, встал на колени и склонил голову:
– Я доставил их тебе, хозяин.
Часть II
Глава 14
– Мадам!
Пронзительный женский голос настойчиво звал какую-то мадам, хотя, вполне возможно, рекламировал духи Жан-Поля Готье.
Татьяне лень было даже голову повернуть, чтобы посмотреть на кликушу. И охота этой тетке горланить в такую жару? Если мадам до сих пор не отозвалась, то возможны три варианта:
а) ее здесь нет;
б) она глухая;
в) она в анабиозе.
А если кликуша с резким противным голосом притащила на пляж духи, то это даже забавно. На пляжах Черноморского побережья бывшего СССР разносят пирожки и вареную кукурузу, а на Лазурном Берегу Франции – духи. Тоже, наверное, в ведре, накрытом не очень свежей марлей.
Философские размышления госпожи Салим были прерваны довольно бесцеремонно – ее потрясли за плечо и прокаркали прямо в ухо:
– Мадам!
Опаньки, оказывается, мадам – это она. И какой из вышеперечисленных вариантов выбрать? Анабиоз? Или «меня здесь нет»?
И вообще, что за панибратство? Трясти себя за плечо госпожа Салим позволяла только друзьям. Хотя в случае с Анютой дело вряд ли ограничится плечом, та всю душу вытрясет.
Татьяна сняла солнцезащитные очки и медленно повернулась к обнаглевшей кликуше:
– Это вы мне?
– Да!
Ах ты ж, боже мой! Да ведь это явно соотечественница, причем не из Швейцарии, там госпожа Салим живет с семьей, но гражданство у нее российское. И дорогих россиян она узнает везде.
Теперь понятно поведение кликуши. Что чаще всего отличает соотечественников за рубежом? Катастрофическое отсутствие хороших манер и тотальная передозировка плохих. Безусловно, встречаются и вежливые, воспитанные люди, особенно в последнее время, когда заграничный отдых смогли себе позволить не только захлебнувшиеся дурными деньгами скороспелые олигархи с олигархинями, но и так называемый средний класс.
Однако сейчас перед Татьяной стояла, раздраженно притопывая перепедикюренной ножкой, та самая скороспелая. Вернее, жена или подруга такого, искренне полагавшая, что все, у кого нет в гараже трех «Мерседесов» и парочки «Бентли», – человеческий мусор, с которым особо церемониться не стоит.
Возраст дамочки просматривался с трудом, погребенный под гигантской суммой наличных, вбуханных во внешность. Все было при ней: силикон, лифтинг, пирсинг, искусственный голливудский оскал и, разумеется, бриллианты везде, где только можно, – в ушах, на шее, на пальцах, в пупке. Это, между прочим, отличительная черта подвида скороспелок – брюлики на пляже.
– Мадам, вы… Черт, как же это? – перешла на родной язык кликуша. – Забыла! Дурацкий язык! Почему они тут не говорят по-русски?
Татьяна продолжала смотреть на дамочку с легким удивлением, сообщать о том, что она-то как раз говорит, не стоило. Ведь потом не отвяжешься, а эта особь ей откровенно не нравилась.
– В чем дело? Что вам нужно?
– Мадам, я хотеть… э… знать… э… я видеть… э, – видимо, мозг красотки не привык к столь интенсивным нагрузкам и завис.
Последовала длинная и затейливая фраза на языке Пушкина и Есенина, но с гордостью русской поэзии общими были только междометия. После чего дамочка куда-то унеслась, вздымая песок, словно безумный дятел Вуди Вудпекер. Татьяна не удивилась бы и дикому воплю Вуди.
Ровно через семь минут кликуша вернулась, волоча за руку низкорослый лысенький пузатенький кошелек. Мужа, видимо, или бойфренда.
– Вот, вот, эта фифа тогда была в компании Майорова, я тебе точно говорю! Спроси у нее!
– Ну пупочка! – Обалдеть, они что, и в самом деле так называют своих женщин? – Неудобно ведь, это же явно не тетка с Черкизовского рынка, здесь тебе не Москва, к незнакомым людям приставать не принято.
– И что? – разозлилась пупочка. – Плевать мне, что тут принято, а что нет! Ты обещал, что на мой день рождения купишь Майорова! А потом оказалось, что у него вся осень расписана по гастролям!
– Дудусик! – Главное, не ржать. – График гастролей Майорова тут совершенно ни при чем, он в принципе больше не поет на частных вечеринках.
– Не поет там, где мало предлагают, а ты дай ему миллион, он и запоет!
– Сколько?! – Глазки кошелька попытались сбежать от хозяина, выкатившись из орбит. – Ты с ума сошла!
– Ах вот так, да? – Прелюбопытное зрелище – кобра с силиконовым капюшоном. – Тебе жалко? Хорошо, пусть так. Тогда я уеду, сегодня же уеду!
– Ну что ты, что ты! – вспотел кошелек. – Ладно, я расспрошу про Майорова, но уверяю тебя, ты ошиблась.
– Ничего подобного, я его видела! Они сидели за столиком в углу: он со своей женой-простушкой, эта фифа с потрясным красавчиком и три огрызка лет двух-трех. Вот спроси, спроси.
– Ну хорошо. Мадам, – кошелек подошел к Татьяне поближе, – прошу прощения, мадам!
– Что угодно вашей подруге? – так, добавим в голос нотку раздражения. – Она уже приставала ко мне, мямлила что-то. Мы разве знакомы?
– Простите, мадам, просто моя жена, она, м-м-м, немного порывиста и не всегда может сдерживаться…
– Переходите к сути, наконец!
– Да-да, конечно. Понимаете, мадам, моя жена видела вас позавчера в ресторане, вы обедали в большой компании.
– Допустим, и что с того?
– Так вот, моей жене показалось, что с вами за одним столом сидел Алексей Майоров, известный российский певец.
– Кто? – Татьяна с максимально искренним недоумением посмотрела на собеседника.
– Алексей Майоров.
– Понятия не имею, кто это. Позавчера мы с семьей обедали в компании наших друзей из Швейцарии. Ваша жена ошиблась.
– Извините.
И кошелек, промокая изнемогавшую от солнца и усердия лысину гигантским носовым платком, вернулся к любимой супруге.
– Ну, что она сказала? – вцепилась та длиннющими ногтями кислотно-зеленого цвета в волосатую руку мужу. Интересно, как ее клинки еще не сбрили всю шерсть с тела кошелька?
– Как я и предполагал, ты, Люсенок, ошиблась, с ними в ресторане были друзья из Швейцарии.
– Врет она все! – заверещала Люсенок, она же пупочка, она же дудусик. – Что я, совсем дура, что ли? – На этот раз дамочка не ошиблась. – С ней был Майоров со всем своим семейством, я сто раз их фотки в газетах и журналах видела!
