Людмила Милевская - Почем фунт лиха
«Алиса! Алиса!» — кричала я, но из-за уличного шума она меня не слышала.
Я выбежала на проспект и, расталкивая прохожих, помчалась в том направлении, куда шла Алиса. К сожалению, я очень быстро потеряла ее из виду. Сообразив, что Алиса села в машину (больше ей некуда пропасть), я все внимание отдала дороге. Я прилипала взглядом к лобовым стеклам идущих навстречу машин из чистого упрямства, на самом деле уже отчаявшись отыскать Алису.
И вдруг меня словно током прошило. Черный «Мерседес», набирая скорость, ехал навстречу. И слепой заметил бы в нем Алису, улыбающуюся, счастливую, оживленно щебечущую.
Глава 9
— Такси! Такси! — завопила я и, как ветряная мельница, замахала сразу двумя руками.
Синие «Жигули» затормозили, и я, не торгуясь, прыгнула на переднее сиденье. Мое намерение проявить щедрость явно импонировало водителю. Он всячески демонстрировал желание быть полезным.
— За черным «мерсом», — скомандовала я, грудью устремляясь навстречу цели.
— Просто за «мерсом»? — спросил водитель. Я решила дать стимулирующие пояснения.
— Не «просто», а надо как-то исхитриться обогнать его и заехать навстречу, чтобы я смогла хорошенько разглядеть, кто за рулем. Понимаете, моя младшая сестра, похоже, хочет увести у меня жениха, и это за три дня до свадьбы!
Водитель как-то странно посмотрел на меня. Возможно, я показалась ему староватой для невесты. Ничего удивительного. Еще немного такой жизни, и мои легендарные «двадцать пять», с коими я не расстаюсь уже пятнадцать лет, отойдут в предание. Я глянула в зеркальце заднего вида и приуныла: истощенный долгой болезнью кандидат на тот свет рядом со мной показался бы воплощением красоты и здоровья.
Пришлось простить недоверие водителю, тем более что он отнесся к моим проблемам с пониманием, старательно обходил одну машину за другой, пытаясь настигнуть черный «Мерседес».
— У вас получится? — спросила я, усомнившись в его возможностях.
— Что? Зайти с фасада? Без проблем, — успокоил меня он.
— Тогда, может, у вас найдутся солнцезащитные очки? Я слишком поспешно выбежала из дома.
Очки, хоть и не модные, нашлись. К тому же водитель не обманул. Он выполнил программу на все сто, даром, что у него «Жигули».
Некоторое время мы мчались по проспекту, а когда пошли на обгон, то я, холодея, поняла, что тетушка оказалась права более, чем можно было предположить. За рулем «Мерседеса» сидел тот самый парень, который сначала интересовался Сергеем, потом лез в мой дом, а потом угрожал пистолетом в подъезде. Именно с ним, с этим молокососом, выглядела счастливой моя Алиса, кокетничала, а ему, похоже, это очень нравилось.
Когда же мы, обогнав «Мерседес», вернулись обратно, я лишилась последних сомнений. Так и есть. Алиса сидела в машине преступника и была так весела, как это вообще возможно.
Из шокового состояния меня вывел спокойный голос водителя.
— Куда теперь? — спросил он.
Я назвала адрес Нелли, сообщив, что, поскольку выскочила из дома внезапно, у меня нет с собой ни кошелька, ни денег, и потому придется подняться на пятый этаж. Водитель, видимо, настроившийся совсем на другое, насторожился, но промолчал.
Нелли едва не лишилась чувств, когда я предстала пред ее ясны очи в сопровождении незнакомого мужчины весьма подходящего возраста.
— Что случилось, дорогая? — спросила она, явно переигрывая с приветливостью, приосаниваясь, убирая живот и выпячивая грудь, которую, на мой вкус, лучше бы прятать. — Солнышко мое, что это значит?
Как хочется ей выглядеть душкой, а ведь совсем не умеет.
— Заплати за меня этому человеку, сколько он скажет, — бросила я по пути в гостиную.
Пока Нелли разбиралась с «этим человеком», я метнулась к телефону и принялась неистово набирать код Питера.
— Что ты делаешь? — удивилась, тараща глаза, Нелли, разогретая торгом с водителем.
— Звоню Герману, — сообщила я.
— Герману?
— Да, Герману, или Ольге, или Кире с камнем на шее. Кому-нибудь из их змеиного гнезда.
— Какого гнезда? Каким камнем? На какой шее? — недоумевала Нелли, еще не осведомленная Алисой о последних изысканиях Ольги в области черной магии. — Можешь ты толком объяснить, что происходит? И куда ты пропала?
— Я выбежала, чтобы сделать доброе дело, — пояснила я, слушая короткие гудки и сбрасывая набор. — Черт, занято. Когда мне надо, всегда занято.
— Так кому ты звонишь? — не унималась Нелли.
— Я же сказала: Герману или кому-нибудь, кто возьмет трубку.
— Зачем?
— Чтобы узнать, сколько мне осталось жить.
— Ты полагаешь, Герману это известно? — усомнилась Нелли.
— Уверена, что да.
— На чем зиждется твоя уверенность? Она даже стул подтащила поближе. — На знании, — гордо ответила я. — Теперь я точно знаю, зачем здесь Алиса. Теперь нужно выяснить, на сколько дней она заявилась в Москву, и таким образом станет известно, сколько мне осталось жить.
В этот момент Питер ответил. Трубку на том конце провода сняла сестра Алисы.
— Ольга, это вы? — изменив голос, любезно осведомилась я.
— Да, я, — в обычной для нее манере, отрывисто отозвалась Ольга.
— Это Роза, приятельница Алисы, вы вряд ли помните. Могу я поговорить с Алисой?
— Нет. Не можете.
— Вот дылда косноязычная, — прикрыв трубку рукой, пожаловалась я Нелли. — Простите, а можно узнать, почему я не могу поговорить с Алисой? — источая любезность поинтересовалась я.
— Можно, — подтвердила Ольга.
— Ну…
— Она гостит в Москве, — ответила Ольга, изумляя своим многословием.
— Простите, а могу я узнать, когда вернется Алиса?
— Можете.
— Ну…
— Через восемь дней, — вынесла мне страшный приговор Ольга, даже не подозревая о своей жестокости.
Забыв попрощаться, я отбросила трубку, как гремучую змею.
«Восемь дней, восемь дней», — как заклинание сами собой твердили мои губы.
— Что «восемь дней»? — сгорая от нетерпения спросила Нелли.
— Алиса отвела мне всего восемь дней, — ответила я и, бросившись на грудь Нелли, с рыданиями поведала о своем открытии.
Нелли, обхватив мое трясущееся тело руками, слушала и молчала. Она молчала, долго молчала, настолько сильно было ее потрясение.
— Алиса отвела мне всего восемь дней, — закончила я рассказ той же фразой, с какой его начала. — Всего восемь дней.
— Не восемь, а семь, — поправила Нелли. — А дорога? Ты забыла, через восемь дней она уже должна вернуться в Питер.
— Да, и это в том случае, если у нее не получится расправиться со мной раньше.
— Та-ак, — сказала Нелли, и я воспряла духом.
Когда Нелли говорит «та-ак» немного нараспев и слегка с угрозой, это значит, что она берет инициативу в свои руки и что-нибудь обязательно придумает. Следовательно, мне не нужно ни о чем беспокоиться, а следует расслабиться.
Так я и поступила: с еще большим вдохновением залилась слезами, оставив в покое грудь Нелли (дабы не ограничивать ее подвижности), улеглась на диван и устроила прощание с жизнью на всю катушку. Время от времени из моих рыданий вырывались последние желания: кофе хочу, того хочу, сего хочу.
Нелли беспрекословно выполняла все мои капризы и вообще вела себя как настоящая подруга: участливо и сердобольно. То и дело она ободряла меня своим решительным «та-ак». Короче, дела явно шли на лад.
Когда до прихода Алисы остался час, и я, зареванная, поняла, что слез нет, а усталости сколько хочешь, Нелли произнесла маленькую, но проникновенную речь.
— В общем та-ак, — сказала Нелли, — слушай сюда. Очень хорошо; что ты сделала доброе дело. Бог за это не оставит тебя без поддержки. Я же, в свою очередь, тоже не собираюсь стоять в стороне, а обязуюсь оказывать посильную помощь. Что мы сделаем… Во-первых, надо изолировать тебя от общества, поскольку не очень понятно, кто из его членов наиболее опасен.
— Совершенно непонятно, — подтвердила я.
— Далее, — продолжила Нелли, — сократить твое общение с Алисой до нуля.
— Поскольку она самая опасная часть общества, — не удержалась я от ремарки.
— По этой причине сегодня же отправишься жить к Клавдии, — заключила Нелли.
Точно. Лучше не придумаешь. Наша Клавдия — старая дева, причем убежденная, с искренним отвращением к мужчинам и откровенным презрением к женщинам. Уж она-то как никто другой оградит меня от этого самого общества, которое стало так опасно. Кроме кошки Изи, меня и Нелли, Клавдия никого не признает. Даже с родной матерью, моей теткой Ниной Аркадьевной, Клавдия поддерживает отношения с большой неохотой.
— А ты уверена, что Алиса не знает адреса Клавдии? — дипломатично поинтересовалась я, вспомнив, каков характер моей кузины, и осознав, что буду приговорена терпеть его неопределенный отрезок своей жизни.
— Уверена. Алиса и Клавдия настолько разные стороны твоего бытия, что они никогда не пересекались. Припомни, часто ли они видели друг друга?
