Наталья Александрова - Рыбкин зонтик
— А я-то тут при чем?
— Еще раз напоминаю, что вопросы в этом кабинете задаю я! — с плохо скрытым неодобрением произнес «спаниель». — А вы лучше ответьте — у вас со всеми окружающими напряженные отношения?
— С чего вы взяли? — Я взглянула на следователя с ответным неодобрением. — В основном у меня со всеми отношения неплохие…
— В основном? — переспросил он недоверчиво. — Но вы только что сами сообщили, что с женой брата у вас отношения напряженные… именно вы употребили это слово… Кроме того, я звонил в фирму, где вы до недавнего времени работали, и ваш бывший начальник сказал, что уволил вас именно из-за того, что вы не можете правильно строить отношения в коллективе…
— Ну вы подумайте, а? — я всплеснула руками. — Ах, Вася, ах, толстый мерзавец! — мало того, что уволил, так еще и подгадил на прощание! Врет он все, я уже давно сама собиралась уволиться! Нормальные у меня в коллективе были отношения, я просто с этим боровом спать не хотела, вот он и обозлился! А вы нашли, кого спрашивать! Поговорили бы лучше с Леной, секретаршей! Знаете ведь, уборщицы и секретарши всегда все знают!
— Поговорю, не беспокойтесь! — обиженно проговорил «спаниель». — И снова напоминаю, Наталья Сергеевна, — не забывайте, где вы находитесь!
— Ну, простите, — я потупилась.
Что это, в самом деле, я тут так разоряюсь? В милиции нужно вести себе прилично, говорить мало, а меня понесло. Видно, нервы совсем никуда не годятся. Успокоительное нужно пить… Хотя сейчас мне нужна ясная голова, а от лекарства буду ходить как сонная муха.
— И главное, — продолжил следователь, — что у нас имеются данные о том, что с покойной гражданкой Тетерев у вас тоже были… напряженные отношения. Соседка по лестничной площадке, гражданка Мигунец, сообщила, что незадолго до несчастного случая она слышала в вашей квартире звуки скандала и после видела, как оттуда вышла покойная… то есть гражданка Тетерев.
— Вот ведь зараза! — Я вспомнила сухонькую старушку из соседней квартиры, которой не раз приносила продукты из магазина и оказывала другие мелкие услуги. Благостное, ханжеское личико соседки всегда наводило на меня подозрения, что та — сплетница и главное ее развлечение — следить за соседями. — Вот ведь зараза! Видела она! Она от дверного «глазка» небось не отрывалась, все глаза проглядела, пока не разглядела, кто ко мне приходил!
— Так, значит, скандал действительно имел место?
— Мне скрывать нечего! Эта ваша… гражданка Тетерев притащилась, как только узнала, что Роман в больнице, и выгнала меня из квартиры. Барахло проверять начала, боялась, как бы я чего не унесла! Да еще и скандал напоследок устроила…
— Понятно. — «Спаниель» сделал пометку в своей записной книжке и невинным тоном добавил: — А через непродолжительное время скончалась в результате несчастного случая.
— Что вы, интересно, хотите этим сказать? — возмутилась я. — Что я пришила эту мерзкую тетку? Взрыв газа устроила в квартире своего жениха?
— Пока — только то, что у вас были для этого мотивы. А вот были ли у вас возможности… Скажите, где вы находились ночью с двенадцатого на тринадцатое августа?
— Спала… спала дома… то есть в той квартире, где я сейчас живу вместе с семьей брата…
— И где у вас тоже сложились напряженные отношения? — ехидно вставил следователь.
— Только с невесткой! — проговорила я, и язык присох у меня к гортани.
Я вспомнила, как той ночью выходила из квартиры, чтобы поехать в больницу к Роману, и столкнулась в коридоре с Лешкой… Не могу же я взваливать на ребенка грех лжесвидетельства!
— Ой, нет! — Я честными глазами уставилась на следователя. — Той ночью я уходила из дома, ездила в больницу к Роману…
— Не можете уточнить, в какое именно время?
— По-моему, около трех ночи… или четырех…
— Почему же вам понадобилось ехать в больницу в такой поздний час?
— Соскучилась! — выкрикнула я. — Никак не могла заснуть! А почему вас это так интересует?
— Потому что именно в это время произошел несчастный случай, в результате которого погибла гражданка Тетерев. Ариадна Аркадьевна, — на всякий случай уточнил следователь.
Я почувствовала, что земля уходит у меня из-под ног.
— Но я действительно была в больнице!
— Это кто-нибудь может подтвердить?
Единственный человек, который мог бы это подтвердить, — медсестра Оля, а меня угораздило с ней поругаться… то есть не то чтобы поругаться, но она ведь нарушала все больничные правила, пуская меня в реанимацию… Станет ли она рисковать своей работой, чтобы выручить меня?
— Медсестра, которая дежурила той ночью в отделении реанимации… может быть, она подтвердит…
— Что значит — может быть? — Следователь снова поднял на меня свои печальные глаза, и в них загорелся настороженный огонек. Все-таки спаниель — это охотничья собака!
— Ну, вы понимаете, — я потупилась, — она же нарушила правила, пустив меня в палату… у нее могут быть из-за этого неприятности…
— У вас могут быть неприятности посерьезнее, — проговорил следователь, снова записывая что-то в свой блокнот. — И, кстати, даже если кто-то подтвердит, что вы действительно были той ночью в больнице, это почти ничего не меняет. Вы вполне могли съездить в больницу, обеспечить себе алиби, а после этого… проведать гражданку Тетерев.
У меня закружилась голова. Все происходящее казалось совершенно нереальным. Мало мне несчастья, случившегося с Романом, мало того, что я осталась без собственного дома и без работы, — так теперь еще этот разжиревший «спаниель» идет по моему следу и норовит вцепиться в меня… Не хватало мне еще ко всем моим неприятностям обвинения в убийстве!
Следователь тем временем еще что-то записал и снова посмотрел на меня:
— Подпишитесь вот здесь!
Я поставила свою подпись и вышла наконец из кабинета.
На двери я заметила табличку с фамилией следователя: Сабашников Михаил Михайлович.
Очень подходящая фамилия!
Выйдя на негнущихся ногах из здания, я присела на ближайшую скамейку передохнуть. В голове не укладывалось все сообщенное следователем с собачьей внешностью и фамилией. Он-то руководствовался простой мыслью: как только я поругалась с хозяйкой квартиры, ее почти сразу же нашли мертвой. И не спешил задать себе вопрос: за каким чертом мне нужно было убивать старую перечницу? Сейчас, сидя на скамейке, я понимала, что совершенно неправильно построила свой разговор со следователем, нужно было давать более обдуманные ответы, а самое главное — попытаться узнать подробности взрыва и смерти тети Ары. Все же она была Роману родной теткой, и рано или поздно он узнает про ее смерть. И как, интересно, я смогу посмотреть ему в глаза, если в милиции чуть ли не прямо обвиняют меня в убийстве его тетки? Ну, положим, я этого не делала, хотя не скрою, пожелала ей в сердцах всего плохого. Но ведь за это не сажают? И самое главное: про то, что я не убивала тетю Ару, знаю, похоже, одна только я, все остальные уверены, что я там приложила руку.
Я посидела еще немного, и в голове вдруг как будто щелкнуло и слегка прояснилось. Если речь идет о несчастном случае — просто утечка газа, так с какого перепугу следователь так со мной разговаривал? Расспрашивал соседей о скандале и даже на бывшую работу не поленился позвонить? Если же у них подозрение, что там дело нечисто, то отчего он мне прямо не сказал, что тетку пришили преступным путем, что там явный криминал и так далее? Мялся, жался — где я была, да когда пришла, да что ночью делала… Тут я сообразила, что если в милиции возьмутся за меня всерьез, то мигом выяснят у Лешки, когда я уходила ночью, а владелец беспокойного фокстерьера Карлуши вспомнит, что встретил меня на рассвете, когда я возвращалась. И что я делала в больнице ночью? Не могу же я им сказать, что беседовала с Романом, врачи только посмеются, они считают, что он так и не пришел в себя. В доказательство своих слов я могу только привести листочек с выписанной азбукой Морзе, а это уже попахивает дурдомом.
Я посидела еще немного и решила поехать домой к Роману. Говорят, что преступников тянет на место преступления, вот сейчас и проверим это утверждение на практике! Возможно, на месте я получу ответы на некоторые свои вопросы.
На лестничной площадке была жуткая грязь, в полузасохшей луже виднелись следы огромных бахил.
Явственно пахло паленым. В довершение ко всему дверь квартиры была опечатана. Я постояла немного, тупо разглядывая круглую сургучную печать, как вдруг дверь соседней квартиры отворилась и на пороге показалась та самая старушонка, фамилия которой, как я выяснила в милиции, была Мигунец.
— Явилась! — завизжала она, никак не ответив на мое приветствие. — Притащилась поглядеть на дело рук своих! Ты смотри, что устроила! Чуть ведь дом не сожгла! Люди добрые, глядите, что делается! На лестнице грязь такая, дворник убирать наотрез отказывается! У меня вся как есть стена мокрая, плесень теперь пойдет! У нижних соседей вообще вся квартира залита, им-то кто оплатит?
