Дарья Донцова - Всем сестрам по мозгам
Жанна прыснула, а потом захохотала во все горло. Я не знала, куда деваться. Ни разу в жизни не попадала в столь глупое положение.
Мануйлов взял трубку и гаркнул в нее:
– Карл! Суп!
Дверь распахнулась, в столовую, согнувшись в три погибели, задом вошла женщина. Ее длинная юбка была подоткнута, поэтому нашему взору предстали две толстые ноги в драных гольфах и большая попа в розовых трикотажных трусах, кокетливо украшенных посередине черным бантиком.
Мануйлов потерял самообладание.
– Это кто? Что вам тут надо?
– Если у вас есть два полушария, то это не обязательно мозг, – протянула Жанна.
Леонид и Николай прыснули, Раиса Ильинична покраснела, Мануйлов лишился дара речи. Тетка выпрямилась, повернулась к компании лицом и басом произнесла:
– Здрассти вам! Извиняйте, не знала, что в доме гости. Настя я, уборщица. Ой, юбка-то у меня задратая! Простите! Неудобно в длинной-то полы тереть.
– Балетки у вас красивые, – вдруг сладеньким голосом пропела Жанна. – Красные, блестящие, на носах украшение из стразов. Таня, у тебя вроде такие же, я не ошибаюсь? Небось дорогая обувь, элитная.
Я сделала вид, что не услышала замечания. Реутова слишком внимательна. Да, на мне точь-в-точь такие же лодочки без каблука, как у странной тетки. Ничего позорного в этом нет, но не очень приятно встретить женщину, обутую так же, как ты.
– Немедленно покиньте столовую, – ледяным голосом произнес хозяин.
– Так приказано влажную уборку делать-то, – не согласилась баба. – Я специальную тряпку купила, не вонючую, и средство… ну… гиги… гиникическое.
– Гигиеническое, – машинально поправила я.
– Вон! – гаркнул Мануйлов. – Вы уволены!
Настя приоткрыла рот, вытерла нос тыльной стороной ладони и нараспев произнесла:
– Уйтить уйду, не хочете, чтоб полы подраила, и не надо. Но выпереть меня не можете. Вы тут не хозяин.
Лицо Сергея Павловича стало таким свирепым, что я испугалась и решила купировать назревающий скандал.
– Анастасия, вы, похоже, устали, поэтому не поняли, что беседуете с господином Мануйловым.
Баба уперла кулаки в необъятные бока.
– А то я совсем дура! Не первый день здесь порядок навожу, он вовсе не Мануйлов.
Глава 12
– А кто? – дуэтом спросили Жанна и Леонид.
Настя дернула могучими плечами.
– Откудова мне знать-то? Не подруга я ему. Сами за одним столом сидите, небось имя-то его знаете.
Дверь опять открылась, появился Карл с большой супницей в руках. Лакей увидел поломойку, вздрогнул, воскликнул:
– Анастасия!
И уронил чашу. Супница угодила прямо в широкое пластиковое ведро на колесах и скрылась в грязной воде.
– Утонул наш супчик, – охнула Раиса.
– Откуда ты взялась? – взвизгнул Карл.
– Вот он! – обрадовалась Настя. – Здрассти, Сергей Павлович. Рада вас видеть в добром здравии. Знаете, что вон тот мужик вами прикидывается?
Карл закатил глаза.
– Ты же в отпуске!
– Приехала я к сеструхе… Двое суток перлась на ее Украину, гостинцев приволокла, – обиженно загудела поломойка, – а ейный муж давай претензию высказывать, что, мол, места у них в квартире мало, спать негде. А евонная мать с сестрой… не моей, своей, то бишь две бабки у них в хате… начали гавкать. Я плюнула им в рожу, подарки забрала и домой укатила. На хрена мне отпуск? Одни неприятные ощущеньица. Лучше, думаю, на работу пойду. Лучше, думаю, хозяину угожу. Лучше у Мануйлова, чем с гадюками на одном поле печенье есть. Чего меня, Сергей Павлович, в гости-то отправили? Я ж не хотела совсем, а вы настояли! Я ж не собиралась, а вы меня силком на ихнюю Украину погнали.
Карл вытолкал Анастасию в коридор, выставил туда же ведро с утонувшей супницей, захлопнул дверь, навалился на нее спиной и зачастил:
– Простите, господа. Анастасия хороший человек, я взял ее из жалости. У нее умственное отставание.
– Мы заметили, – вздохнула Раиса Ильинична. – Бедная женщина, таким всегда помочь хочется.
– Настя с Сергеем Павловичем никогда не встречалась, – тараторил Карл, наливаясь нездоровым румянцем, – незачем таким, как она, на глаза нашему хозяину показываться. Вот дурочка и решила, что я господин Мануйлов. Сто раз ей объяснял: меня зовут Карл Иванович. Но кто ж разберет, какие мысли бродят в ее глупой голове? Настя мне в ответ: «Хорошо, поняла, вы, Сергей Павлович – Карл Иванович, двойное имя у вас, в костюме ходите, значит, из господ, а у господ свои обычаи. Простые люди в обычных штанах ходют, их и кличут по-простому».
– Сделай одолжение, не цитируй Анастасию, – поморщился Сергей Павлович. – Правильно ли я понял? Она уехала отдыхать, поссорилась с родственниками, прервала отпуск и сегодня вышла на работу, забыв тебя предупредить?
– Именно так, – кивнул Карл. – Прошу меня простить за причиненное неудобство. Это никогда не повторится.
– Ты не Мануйлов, – закричала из коридора Настя, – чего Сергеем Павловичем прикинулся?
– Немедленно убери сумасшедшую бабу из дома, – приказал хозяин, – более не желаю ни слышать ее, ни видеть. Никогда.
Карл спиной толкнул дверь и исчез в коридоре.
– Опасно держать в доме психически больного человека, – неодобрительно произнес Николай, – еще пырнет ножом.
– Похоже, на обед у нас один кисель из резинового винограда, – подвела итог Жанна.
– Сейчас Карл подаст другую еду, – произнес Мануйлов, взяв телефон.
– Послушайте, а где Аня? – удивилась я.
– Ой, и правда! Анечки нет! – воскликнула Раиса Ильинична.
– Меньше народа, больше кислорода, – буркнула Реутова. – Если Хачикян сбежала, я плакать не стану.
– Наверное, она увлеклась флоксами, не смотрит на часы, – предположила Нестерова и повернулась к Жанне, – надо бы сбегать в сад.
– Чего на меня смотрите? Вам надо, вы и бегайте, – схамила та, – а я себя великолепно и без этой богини ощущаю.
– Давайте я схожу за Анной, – предложила я, – заодно свежим воздухом подышу.
– Слышите, Сергей Павлович? Таня намекает, что в вашем доме отсутствует кислород, – сказала Реутова. – По-моему, очень некрасиво в гостях капризничать.
– Пойду курну, – пробормотал Леонид и встал.
Я решила не реагировать на очередное хамство Жанны и, спросив у Сергея Павловича, где в саду растут флоксы, вышла через широкие стеклянные двери на террасу и спустилась по ступенькам на тропинку, выложенную плиткой.
На улице было жарко, солнце, несмотря на то, что полуденный час миновал, палило вовсю. Я люблю тепло, но когда столбик термометра зашкаливает за отметку плюс тридцать, испытываю дискомфорт. В такую погоду я предпочитаю сидеть в комнате с кондиционером, но сейчас с наслаждением втянула носом сухой, раскаленный воздух. Как приятно побыть хоть недолго одной!
Дорожка вилась между кустами, название которых было мне неизвестно, и в конце концов привела к небольшому круглому фонтану. Мне показалось, что я очутилась в раю.
Тихое журчание воды нарушало лишь пение птиц, от кустарника долетал приятный аромат, слева шла аллея, засаженная разноцветными флоксами, в самом ее конце виднелось небольшое сооружение, смахивающее на пагоду. Вероятно, это сарай, построенный в восточном стиле. И никого вокруг, ни единой души, ни малейшего признака людей.
Пару минут я наслаждалась покоем, потом окликнула:
– Аня! Вы пропустите обед!
Хачикян не отозвалась, и я прибавила громкости.
– Анна! Сергей Павлович не любит непунктуальных людей. Вас ждут за столом.
Дальние кусты флоксов зашевелились. Я поняла, что Аня возится в земле на значительном расстоянии от меня и не слышит моего зова, и направилась в сторону аллейки. Заметила, как гнутся в разные стороны верхушки флоксов, и приросла ногами к плитке. А из цветов выбралась бело-черная собачка размером с мобильный телефон. Быстро перебирая лапками в красных ботинках, она, гордо задрав голову, пошла в мою сторону. У нее была почему-то лысая морда, чуть вытянутая, с широким, плоским розовым носом. Но меня поразил не внешний вид собаки неизвестной породы, а то, как она одета. Про яркие ботильоны я уже упомянула, и они не вызвали удивления – некоторым владельцам лень мыть лапы домашним любимцам, вот они и приучают их гулять в обуви. Но вы когда-нибудь видели пса в розовой шелковой курточке и бриджах? К костюму прилагалась шапочка-колпачок того же цвета, непонятным образом держащаяся на макушке прямо между розовыми же безволосыми ушами.
Нос уловил знакомый запах. Собачка поравнялась со мной, подняла голову, и стало понятно: это не пес, а крохотная свинка. Хрюшка явно знала толк в элитной парфюмерии – я узнала аромат дорогих французских духов.
Минипиг не сводила с меня взгляда.
– Здравствуйте, меня зовут Таня, – выпалила я.
И тут же прикусила язык. Вот уж глупость беседовать с поросенком, пусть даже облаченным в шелка!
Луч солнца проник сквозь листву и упал на хрюшку. На правой передней ноге, чуть повыше того места, где заканчивался красный ботильон, вспыхнул ярким огнем золотой браслетик, на шее засверкал широкий ошейник, а в ушках заискрились сережки. Судя по блеску, в подвесках были мелкие, но настоящие бриллианты.
