Грегори МакДональд - Карнавал Флетча
Флетч ждал.
Приемную полицейского участка заполняли печальные участники Карнавала. На полу, на скамьях сидели и лежали мужчины и женщины всех цветов кожи, высокие и низкие, толстые и тощие, в одежде и без оной, спящие, пытающиеся заснуть, трясущие головой, оглядывающиеся в недоумении, безразличные к происходящему. Лохмотья некоторых напоминали маскарадные костюмы королевы, мыши, судьи. Один заросший волосами мужчина, спавший с открытым ртом, был одет лишь в бюстгальтер, женские трусики и пояс с подвязками. Толстуха в костюме Королевы Шебы один за другим вытаскивала из бумажного пакетика пирожки и отправляла себе в рот. У пяти или шести мужчин на физиономии светились свежие «фонари», один сидел с глубоким порезом на ноге. Хотя в окнах не было стекол, в приемной воняло потом и мочой.
Пока Флетч ждал, в дверь вошел мужчина в длинных трусах. Нож с длинной рукояткой торчал у него между грудью и плечом. Шагал он, однако, уверенно и с достоинством обратился к дежурному полицейскому: «Perdi minha máguina fotográfica».[7]
С нижней ступеньки каменной лестницы толстяк-полицейский помахал рукой, подзывая к себе Флетча.
— Моя фамилия Флетчер.
Полицейский пожал ему руку.
— Барбоза. Сержант Паулу Барбоза. Вы — североамериканец?
— Да.
Сержант повел Флетча по лестнице.
— Я бывал в Соединенных Штатах. В Нью-Бедфорде, штат Массачусетс, — они вошли в маленькую комнату со столом и двумя стульями. Сержант сел за стол. — В Нью-Бедфорде у меня двоюродный брат, — он закурил. — Вы были в Нью-Бедфорде, штат Массачусетс?
— Нет, — сел и Флетч.
— Там очень хорошо. Городок на берегу моря. Все мужчины — рыбаки. А женщины работают в магазинах, где продают сувениры. Жена моего брата работает в таком магазине. А мой брат — рыбак, — сержант стряхнул с рубашки сигаретный пепел. — Надо честно признать, что португальский хлеб в Нью-Бедфорде лучше, чем здесь, в Рио. Да, да. Нью-Бедфорд, штат Массачусетс. Я прожил там почти год. Помогал моему брату ловить рыбу. Там слишком холодно. Я не выношу холода.
Сержант сидел боком к столу, не глядя на Флетча.
— Вам нравится Карнавал?
— Очень.
— Ах, как хорошо на Карнавале молодым, красивым, здоровым! — он вновь стряхнул с рубашки пепел, хотя Флетчу показалось, что, как и в первый раз, пепла на рубашке не было. — И богатым, я полагаю?
В углу, за столом, возвышался серый металлический шкаф с тремя ящиками.
— У полиции в это время много забот.
— Это точно, — согласился сержант. — Нам не удается насладиться Карнавалом. Все переворачивается вверх тормашками. Мужчины становятся женщинами, женщины — мужчинами, взрослые — детьми, дети — взрослыми. Богатые прикидываются бедными, бедняки — богатыми, трезвенники ударяются в запой, воры начинают раздавать деньги. Кутерьма, знаете ли.
Взгляд Флетча задержался на пишущей машинке на столе. «Ремингтон», сработанный лет семьдесят пять назад.
— Вас ограбили… — предположил сержант.
— Нет, — ответил Флетч.
— Вас не ограбили?
— Разумеется, меня ограбили. Когда я впервые приехал в Рио, — на лице сержанта отразилось облегчение. — Но я не стал бы беспокоить вас из-за подобного пустяка.
Сержант радостно улыбнулся, чувствовалось, что он сразу зауважал Флетча. И повернулся к нему, готовый его выслушать.
Не торопясь, подробно Флетч рассказал сержанту Паулу Барбозе о встрече с Джоан Коллинз Стэнуик у отеля «Желтый попугай», об ограблении Джоан, о своем обещании принести деньги в отель «Жангада», о договоренности о совместном завтраке… о том, что в отеле ее не оказалось ни вчера, ни сегодня… о конверте, который он оставил для нее, так и лежащем в ячейке…
Сержант докурил первую сигарету, зажег вторую.
— Ах, — вздохнул он, — Карнавал. Этим все и объясняется.
— Она — не сумасбродная дама. Это женщина, привыкшая к ответственности. Привлекательная блондинка лет тридцати с небольшим, в дорогой одежде…
— Все идет вверх тормашками, — напомнил сержант. — Если в обычной жизни она, как вы говорите, не сумасбродная дама, то стала таковой во время Карнавала! Я-то знаю! Я прослужил в полиции двадцать семь лет. Двадцать семь Карнавалов!
— Я не могу найти ее двадцать четыре часа.
— Некоторых не могут найти всю жизнь! Они приезжают в Бразилию, потому что числятся пропавшими в других местах. Разве вам это не известно?
— Это не тот случай. У нее великолепный дом в Калифорнии, дочь. Она — богатая женщина.
— Ах, чего только не выделывают люди во время Карнавала, — сержант Барбоза задумчиво разглядывал дымящийся кончик сигареты. — От них можно ждать чего угодно.
— Ее могли похитить, изнасиловать, избить. Она могла попасть под автомобиль.
— Действительно, — кивнул сержант. — Возможно и такое.
— Ее обязательно надо найти.
— Найти? — искренне изумился Барбоза. — Найти? Бразилия — громадная страна. Только в Рио живут девять миллионов! Высокие дома, низкие горы, туннели, парки, джунгли! И мы должны заглянуть на крышу каждого высокого дома и в подвал низкого? — он чуть наклонился вперед. — В это время года все люди становятся кем-то еще. Каждый надевает маску. Некоторые переодеваются козлами! Дельфинами! Скажите мне, мы должны искать козла или дельфина?
— Высокую, стройную североамериканку лет тридцати с небольшим.
— В этой кутерьме? — воскликнул сержант. — Будьте благоразумны. Что мы можем сделать?
— Я заявляю об исчезновении североамериканки, приехавшей в Бразилию…
— Вы уже заявили! Если она заглянет в полицейский участок, я скажу ей, что вы ее разыскиваете.
— Я не заметил, что вы ведете какие-то записи, — упорствовал Флетч. — Я не вижу, что вы зафиксировали мое заявление.
Глаза сержанта округлились.
— Вы хотите, чтобы я зафиксировал ваши слова на бумаге?
— Да.
— Я должен что-то писать только потому, что какая-то североамериканка внезапно изменила свои планы?
— Вы должны зафиксировать мое заявление, — Флетч стоял на своем. — В любой полиции мира…
— Хорошо! — сержант выдвинул ящик стола. — Я напечатаю ваше заявление! Как вы и просите! — он достал из ящика ключ. — Вы хотите, чтобы я его напечатал! Я напечатаю! — встал, подошел к шкафу и вставил ключ в замочную скважину. Заглянул сначала в верхнее отделение, потом в среднее. — Мы готовы на все, лишь бы туристы были счастливы.
Из нижнего отделения он достал ленту для пишущей машинки. Похоже, такую же старую, как и сам «Ремингтон».
Сержант сдул с нее пыль.
— Пожалуй, не стоит, — Флетч поднялся. — Я вас понял.
Из телефонной будки на тротуаре неподалеку от полицейского участка Флетч позвонил Теудомиру да Коста.
Теу сам взял трубку.
— Теу? Флетч. Я знал, что ваш лакей скажет мне, спите вы или нет.
— Я жду телекса из Японии. Решил продать часть своих иен.
— Теу, женщина, о которой я упоминал вчера утром, североамериканка, так и не появилась. Записка, которую я оставил для нее в отеле «Жангада», лежит на месте. У нее нет ни денег, ни удостоверения личности. Я обратился в полицию. Они сказали, что ничем не могут помочь. В отеле «Жангада» меня не пустили в ее номер. Возможно, она тяжело заболела, Теу, а может…
— Разумеется, я понимаю. Думаю, первым делом надо осмотреть ее номер. Так вы говорите, она здоровая женщина?
— Очень здоровая. И очень благоразумная.
— Где вы сейчас?
— У полицейского участка.
— Встретимся в отеле «Жангада».
— Теу, вы же не спали всю ночь.
— Ничего. Дело-то серьезное, Флетч. Я приеду, как только дождусь телекса.
— Благодарю, Теу. Я буду в баре.
ГЛАВА 20
— Как зовут женщину?
— Джоан Коллинз Стэнуик, — ответил Флетч. — Номер 912.
Флетч пил уже второй бокал караны, когда Теу вошел в бар отеля «Жангада». Даже в шортах и тенниске он выглядел важной персоной.
За регистрационной стойкой стоял тот же портье, с которым недавно разговаривал Флетч. Теперь он предоставил ведение переговоров Теудомиру да Коста, а сам стоял чуть в стороне и слушал.
Теудомиру да Коста представился, разумеется, по-португальски, объяснил сложившуюся ситуацию и изложил свое требование: разрешить им осмотреть номер 912.
Портье вежливо отказал ему.
Разговор резко ускорился. Теу что-то сказал, портье — ответил. Теу добавил несколько фраз, вежливо улыбнувшись, вновь, похоже, получил отрицательный ответ.
И тогда Теудомиру да Коста, убедившись, что другие средства не помогают, задал риторический вопрос, обладающий в Бразилии могуществом волшебной палочки, способный открыть все двери или закрыть их, совершить какое-либо деяние или не совершить, в зависимости от желания того, кто его задал. Вопрос, указывающий простым смертным их место в этой жизни: «Вы знаете, с кем говорите?»
