Людмила Ситникова - Противоядие для свекрови
– Я рада, – прошелестела Лариса.
– Давай, иди мой руки, сейчас будем обедать. Я суп сварил и картошечку с сальцем пожарил. Мне Беляна утром сообщила, что ты к обеду приедешь. Кстати, как там Тонька, отошла маленько от инсульта?
Лариса лишь молча кивнула.
За столом Константин Максимович проговорил:
– Как хорошо, что ты попросила Беляну приглядеть за мной, пока сама в отъезде. Я и не знал, что у тебя такие знакомые имеются. Славная девчонка, она на многое открыла мне глаза. Ларчик, почему ты не ешь?
Лариса Ивановна не выдержала. Уткнувшись мужу в грудь, женщина разрыдалась.
– Ты чего слезы льешь?
– Костя, Костенька, я не верю.
– Ну-ну, Ларчик, все путем, теперь мы будем жить как люди. В мире и согласии.
В новогоднюю ночь Лариса удивилась вдвойне, когда Константин отказался поднять бокал шампанского.
– Никакого спиртного. Завязал раз и навсегда.
– Даже к пиву не притронешься?
– Истинный крест.
Сразу после праздников Константин Максимович сообщил, что устроился на работу вахтером. У Лары за спиной выросли крылья. Она парила на них словно бабочка.
Позади остались серые будни, пропитанные пьяными воплями мужа и ночными рыдаинями в подушку. Впереди появился яркий свет надежды.
Константин пропадал на работе с утра до позднего вечера. Частенько Лариса слышала от мужа странные разговоры на тему о боге. Костя никогда не был набожным, а тут вдруг такой неожиданный поворот. И практически ежедневно Ягодин вспоминал Беляну.
– Если бы не она… Беляночка, моя спасительница. Мы неправильно жили, Лариска, совершали много ошибок. Но бог нас прощает, потому что мы все его дети.
Лариса Ивановна соглашалась с супругом, не подозревая, что очень скоро будет просить господа вернуть ей прежнего выпивоху Костика.
На майские праздники Лариса отправилась на дачу. У своей калитки она заметила сухонькую бабульку и шуструю девчушку лет пяти. Старушка беспрепятственно прошла на участок, чем ввела Ягодину в состояние, близкое к шоковому.
– Эй, эй, бабуля, как вы открыли калитку?
– А мы здесь живем, – ответила девочка, склонив набок кучерявую головку.
Лариса начала задыхаться:
– Как живете?
– На все лето приехали, – пояснила бабка. – Сын нас с Нюрочкой два дня назад из Москвы перевез. Теперича будем чистым воздухом дышать.
– Но это мой дом!
– А-а, так вы бывшая хозяйка? Очень приятно. Проходите, не стесняйтесь, я вас чайком угощу.
– Какой чаек? Я не бывшая, дом принадлежит мне.
– Принадлежал, – поправила старушенция. – Мой сын купил дачу три месяца назад.
Лариса Ивановна схватилась за грудь.
Домой она ворвалась, смахивая на разъяренную тигрицу.
– Костя! Я была на даче. Там живут чужие люди, они говорят, что купили наш дом!
Константин Максимович оставался невозмутимым.
– Гм… Видишь ли, Ларчик, они не врут. Я продал дом одному бизнесмену.
– Как ты посмел? Почему не сказал мне? Где деньги?
Ягодин попытался обнять супругу:
– От денег все неприятности. А говорить не хотел, чтобы не расстраивать тебя раньше времени. Ну подумай, к чему нам дача? Мы уже не в том возрасте, чтобы на грядках корячиться.
Костя говорил долго, а у Ларисы перед глазами стояла серая пелена.
– Где деньги? – проорала она, сжимая кулаки.
– Денег нет. Я отдал их, чтобы очистить себя и тебя от нечистот, которыми мы обросли за годы неправильной жизни.
Ягодина набросилась на мужа с кулаками:
– Я тебя убью! Признавайся, куда дел деньги?! Говори, или я за себя не ручаюсь.
Константин Максимович не проронил ни звука.
* * *Лариса Ивановна поднесла к глазам платок:
– Дача располагалась в трех километрах от МКАДа. Участок двенадцать соток, старая, от матери мне досталась. Двенадцать яблонь, груши, сливы, смородина, крыжовник. Вы знаете, сколько это все стоит?
– Догадываюсь, – Катке было искренне жаль Ягодину.
– Пару лет назад сосед продал пустой участок за сто пятьдесят тысяч долларов. Пустой! А у нас такой сад, – она завыла в голос. – По миру пустил, обокрал собственную жену. Лучше бы пить продолжал. Надо было Тоньку послушать, а я грех принять боялась. Теперь без дачи и без мужа осталась. Белянка, змея подколодная, из-за нее весь сыр-бор начался. Не зря они меня к сестре на месяц сбагрили. Поди узнай, что с Костей делали.
– После всего случившегося вы разговаривали с Фешевой?
– Пыталась, да не нашла ее. Примчалась к ним в офис, а мне говорят, Беляна здесь больше не работает. Я к Алексею ринулась, а он, сволочь, руками развел и с ухмылкой мне заявляет, что Костя пить бросил, значит, к ним претензий нет. Про дачу заикнулась, Алексей брови домиком сдвинул, мол, какая дача, не знаю ни о какой даче. Это ваши дела, и нас они не касаются.
– Где сейчас ваш муж?
– Понятия не имею. В июне вещицы собрал и ушел. Нес ахинею про чистую совесть и божью благодать в следующей жизни. И снова через предложение Фешеву восхвалял. В бошку они ему залезли, – шипела Ягодина. – Мозги хорошенечко вправили, отсюда и разговоры о возвышенном. Гады! Я даже в милицию обратиться не могу. Ведь ни к чему не придерешься. Дача была оформлена на Костю, он вправе ее продать без моего ведома.
– Он не мог уйти в никуда.
– Пусть провалится сквозь землю! И она вместе с ним. На те денежки, что он выручил от продажи дома, можно до конца жизни жить припеваючи.
Мда… А ведь на поверку Беляна Фешева оказалась не такой уж белой и пушистой. В какие игры она играла? И не связано ли ее внезапное исчезновение с той самой сомнительной деятельностью?
– Лариса Ивановна, мне все-таки придется подбросить вас до дома. – Копейкина включила зажигание.
– Зачем?
– Мне нужен адрес того агентства.
– Бумажка давным-давно на помойке. А адрес тех аферистов я назубок помню. Пиши, коли надо.
Катарина открыла бардачок.
Глава 7
У агентства Ката припарковалась под конец рабочего дня.
Двухэтажное здание, судя по внешнему виду, давно нуждающееся в капитальном ремонте, являло собой жалкое зрелище.
Копейкина сидела в машине, с сомнением сканируя взглядом вход. За прошедшие пятнадцать минут никто не вышел, не вошел. Интересно, здесь вообще есть люди? Вдруг Лариса Ивановна напутала с адресом, назвала не ту улицу или номер дома?
Заходить внутрь Катка не спешила. Во-первых, она не знала, как себя вести, что говорить и к кому, собственно, идти, во-вторых, интуиция подсказывала, что торопиться не стоит.
Вскоре металлическая дверь распахнулась, и на улицу выбежала упитанная тетенька с черным пакетом в руках. Махнув проезжающему мимо такси, женщина поспешно запрыгнула в салон.
Катарина едва не закричала. В такси садилась та самая тетка, которая представилась свекровью Беляны. Сомнений нет – это она.
Кровь ударила в голову. Катарина приготовилась к грандиозной слежке.
Такси тронулось с места. Стараясь не отставать, Катка двинулась за водителем машины с шашечками, моля бога, чтобы мужик не оказался любителем быстрой езды.
Мозг тем временем работал с утроенной силой. Некоторое время назад Беляна работала в фирме «А», потом, по словам Надюши, уволилась. Сына Беляны из квартиры забрала женщина, которая – теперь-то это ясно как день – тоже имеет непосредственное отношение к фирме «А».
Мужа Ягодиной обработали сотрудники вышеупомянутой фирмы.
И какой вывод можно сделать?
Ката наморщила лоб:
– Все они аферисты и… А что «и»? После рассказа Ларисы и так понятно, что у сотрудников рыльце в пушку, но как все это сопоставить с пропажей Беляны?
Такси свернуло в сторону области. Катарина прибавила газу.
Пунктом назначения оказался коттедж в поселке, у ворот которого тетка поспешно выскочила из машины и, озираясь по сторонам, прошмыгнула в незапертую калитку.
Значит, дом принадлежит не ей. Хозяева совсем по-другому проходят на свою законную территорию. Приехала в гости? Навестить родственников?
Такси продолжало похрипывать у ворот.
– Ага, получается, она здесь ненадолго.
И действительно, не прошло и семи минут, как женщина подбежала к машине. Пакета в руках уже не наблюдалось. Отдала. Кому? Зачем? И что находилось внутри? Неясно. Все эти вопросы, конечно, интересные, и неплохо бы получить на них ответы, но в настоящий момент Катку больше всего волновало такси. Обратно машина понеслась на довольно-таки большой скорости. Ката выжимала девяносто километров, но, судя по всему, слежка на авто не ее амплуа. Водитель такси свернул влево, Ката последовала его примеру, и… потеряла его из виду. Тачка будто испарилась.
Остановившись у тротуара, Ката с силой саданула ладонью по рулю. Досада, обида, злость на водителя и жалость к себе металлическим обручем сдавливали горло. Ну как же так? Ведь они были так близко друг от друга, их разделяло всего несколько метров. И все впустую.
Повернув голову, Копейкина заметила кафе. Она вышла из «Фиата» и решительным шагом направилась внутрь.
