Людмила Ситникова - Безумный гороскоп
Из лифта вышла черноволосая женщина в солнцезащитных очках. Дама тенью прошмыгнула к квартире Олега.
Спустя секунду Купатов впустил ночную визитершу внутрь.
Роман почесал затылок. Ну Олег, ну ходок. Одной Раисы ему мало, теперь вот обзавелся второй подружкой.
Когда черноволосая особа покинула апартаменты Олега и покинула ли она их вообще, Пенкин сказать затруднялся.
В четверть шестого Роман вышел из дома.
Вернулся в воскресенье вечером. Именно тогда и узнал от соседей о случившемся.
Пенкин моментально скумекал: ему нужно бежать в милицию и рассказать о ночном визите неизвестной. Что он и сделал утром в понедельник.
Выполнив свой гражданский долг, Роман отправился на работу.
* * *Катка кусала ноготь на указательном пальце.
– Роман, а вы точно уверены, что это была не Раиса?
– Ну ты и сказанула. Что ж я, Райку не видел? Рая светленькая, а эта черная. Да и походка не ее. Невозможно было разобрать, молодая девушка или тетенька в годах.
– В чем она была?
– Не помню.
– Как не помните?
– Не смотрел я на ее шмотки. Вроде в брюках, а может, и в юбке.
– Лицо разглядели?
– Очки, большие черные очки. Больше ничего. На нашем этаже плохое освещение.
Катарина с сомнением посмотрела на стоящий на подоконнике горшок с драценой.
– Очки? Ночью?
– Ничего удивительного. Моя тоже, когда глаза намалевать не успевает, в черных очках шастает. От вас, женщин, всего ожидать можно.
Поблагодарив Пенкина за информацию, Ката поспешила вернуться в особняк.
Выходит, Макс действительно ни при чем. Олег ждал гостью. Но кто она? Кто эта женщина с черными волосами, разгуливающая по ночному городу в солнцезащитных очках?
ГЛАВА 7
– У меня новый прыщ! – кричала Люсьена. – Я уродина! Они появляются со скоростью звука! Не успел один исчезнуть под глазом, как появился другой на носу!
Катарина прошествовала в гостиную, заметив, что все члены семьи собрались там.
Раскрасневшаяся Александра Константиновна обрушивала свой гнев на Люсьену.
– Прекрати меня перебивать, – бушевала Купатова. – Меня достали твои стенания по поводу внешности. Сейчас речь идет об этом ужасном монстре.
– Он не монстр. – Люсьена нагнулась, и Катка заметила у ног девушки средних размеров далматинца.
– Я смотрю, в доме пополнение, – непринужденно бросила Копейкина, подойдя к Аглае.
– Нет, не пополнение, – рявкнула Александра. – Люсьена немедленно избавит нас от присутствия дворняги.
– Дворняги?! Это же далматинец – породистый пес! – удивилась Катка.
– Меня не волнует, кто он. Я не потерплю собак в доме!
– Я тоже имею право слова. – Люсьена топнула ножкой.
– С конца.
– Я здесь живу!
– На птичьих правах!
– Шура! – теперь вспыхнула Аглая. – Не разговаривай так с моей внучкой.
– Действительно, тетя Саша, – вмешалась Диана, – вас слишком заносит.
– Я здесь полноправная хозяйка! Дом принадлежит мне. А вы… если хотите, всего лишь мои гости. Да-да, гости.
– Шура, ты несправедлива.
– Если кому-то не нравятся правила этого дома – силком не держу. Вот вам бог, а вот порог.
– Ты нас выставляешь? – лицо Дианы запылало.
– В данный момент я пытаюсь выставить вот эту шавку. – Тетка указала на далматинца.
– Имей сострадание, пусть хоть ночь переночует, – заныла Люсьена, – завтра я его пристрою.
– Шурка, не занудствуй.
Купатова стиснула зубы.
– Одну ночь! Но чтобы утром пса не было в доме.
Схватив собаку, Люсьена понеслась наверх.
Диана нервно закурила.
– Не предполагала, что ты, тетушка, настолько жестока. Значит, мы уже гости? Родства между нами ты не признаешь? Ну спасибо.
– По крайней мере, мы узнали, какого она о нас мнения, – заявил Егор.
– Посмотрите, кто заговорил! Наш неудачник. Уж чья бы корова мычала. Ты тунеядец и бездельник. Сколько можно прикрываться диссертацией? Скажи честно, что тебе лень работать, – пошла в разнос Александра.
Гжельский вскочил:
– Я работаю!
– Ага, протирая штаны.
– Я ее убью! – завопил Егор.
– Дорогой, нам лучше подняться наверх.
– Что она о себе возомнила? – кричал Егор, пока Диана тащила его по лестнице.
Как только племянница с мужем скрылись из виду, Александра зло усмехнулась:
– Не понравилась правда-то. Оно и понятно, кому охота выслушивать про себя…
– Шура! – голос Аглаи прозвучал подобно реву двигателя. – Диана – моя дочь! Егор – мой зять! Оскорбляя их, ты в первую очередь оскорбляешь меня.
– Оставь, – отмахнулась Купатова и направилась в кабинет.
Но Аглая, нагнав сестру, схватила ее за руку:
– Нет, не уходи. Я требую объяснений!
Борис Игоревич попытался вмешаться:
– Глашенька…
– Боря, помолчи! – осадила мужа Аглая.
От неожиданности Катка подпрыгнула на месте. Аглая способна кричать? Это нонсенс! Вечная хохотушка, она всегда казалась Копейкиной милым созданием, в принципе не повышающим голос. И тут на тебе!
Александра толкнула сестру в плечо:
– Хочешь объяснений? Ты их получишь! Мне плевать на ваше мнение, Аглая! Плевать на тебя, на твоего прихвостня Борика, безработную дочурку и трутня зятя.
– Ты забыла упомянуть еще одного человека. – Аглая Константиновна хищно улыбнулась.
– Кого?
– Моего сына – Эрнеста!
Александра пошла пятнами:
– Замолчи!
– Отчего же, я говорю что хочу. Эрнест…
Александра с силой ударила сестру по щеке.
Аглая вскрикнула, Борис Игоревич побледнел.
– Ты жалкая неудачница! – выпалила Купатова и скрылась за дубовой дверью кабинета.
Растерянная Аглая повернулась к Катке:
– Ты слышала, она назвала меня неудачницей. Меня… меня…
Борис обнял супругу:
– Глашенька. Поднимемся наверх.
– Боря, она меня ударила. До каких пор это будет продолжаться?
В спальне, упав на кровать, Аглая Константиновна дала волю слезам.
– Мерзавка! Ненавижу! Она меня считает мусором… грязью. Свою родную сестру, родную кровь.
– Александра была на взводе.
– Чепуха! Она специально меня унизила. Я… я готова разорвать ее на куски. Сколько всего я для нее сделала, а она… Это несправедливо. – Аглая била кулаком по покрывалу. – Несправедливо, Боря.
Гжельский отрешенно смотрел в окно. Слезы жены больно ранили сердце Бориса. Он обожал свою Глашеньку, и ему было невыносимо видеть страдания любимой женщины.
– Через пять дней приезжает Эрик, – тихо проговорила Аглая. – Он звонил сегодня утром.
– Шура в курсе?
– Да. И знаешь, мне кажется, она злится на меня именно по этой причине.
– Не думаю.
– Да, да, – зачастила Аглая, – я это чувствую.
Минут пять спустя успокоившаяся Аглая сказала:
– Эрик приедет не на поезде.
– Самолетом?
– На машине.
– Из Питера на машине? – Гжельский удивленно поднял брови.
– Я сама удивилась, спросила, почему бы не купить билеты на «Красную стрелу»?
– А он?
– А что он? Ты не знаешь нашего сына? Эх, пусть поступает как хочет.
Пока Борис Игоревич мерил шагами комнату, Аглая яростно сжимала зажигалку.
А в соседней спальне Егор утешал Диану.
– Детка, не бери в голову. Она ведьма!
– Раньше ведьм сжигали на кострах.
Егор улыбнулся:
– Предлагаешь сжечь тетку?
– Мне не до шуток. Она за людей нас не считает. Выскочка! Я ведь просила ее дать мне место директора в агентстве. Помнишь?
– Да забудь ты.
– Так нет, – причитала Диана, – теплое местечко досталось Олегу. Он любимый сынок, ему и карты в руки. А мне она предложила место менеджера. Когда-нибудь она просто-напросто выбросит нас на улицу.
– Ее слова – бравада. Она не посмеет.
– Ха! Не посмеет. Еще как посмеет. Оглянуться не успеешь, а мы под мостом ночевать будем.
Егор дотронулся до шеи.
– Я предлагал перебраться из особняка, – несмело начал Гжельский, – вы с Люсьенкой отказались.
– Но нам здесь нравится! Почему мы должны жить в квартире, в шумном пыльном городе, когда огромный домина за городом принадлежит моей родной тетке?
Диана открыла баночку крема и продолжила:
– Больше всего меня бесит, что Александра постоянно унижает мать. Ее вечные придирки, подколки…
– И Борису здорово достается, – добавил Егор.
– Папа сам виноват, мог бы разок поставить тетку на место.
– Ага, и через час стоял бы с чемоданом за дверью.
Диана театрально вздохнула:
– Господи, Егор, ну когда-то же это должно кончиться?
– Не в этой жизни, – ответил Гжельский, сморщившись от запаха ночного крема супруги.
* * *Постучав в спальню Люсьены, Катка услышала раздраженное «кто там».
– Люсьен, это я, Ката.
– Проходи, открыто.
Копейкина толкнула дверь, и в ту же секунду симпатичный далматинец, виляя хвостом, бросился к ней.
– Слушай, будь другом, – попросила Люсьена, – сгоняй на кухню, принеси тряпку.
– Тряпку? Зачем?
– Да вон, – девушка кивнула на лужицу у окна. – Не вытерпел, бедняга. Наверное, от воплей старой дуры ему поплохело.
