Дарья Донцова - Рыбка по имени Зайка
Что же касается лозунга: «Богатство – порочно», то я очень хорошо знаю, отчего коммунисты усиленно внедряли его в массы. Социалистические лидеры хорошо понимали: народ следует стричь под одну гребенку, иначе еще, не дай бог, думать начнут.
Когда человек беспрестанно размышляет о том, как бы прокормить семью, он не способен ни к какой другой умственной деятельности. Тот, кто сумел своим трудом, подчеркиваю, трудом, а не воровством, скопить капитал, достоин уважения, он…
Сотовый завибрировал. Я поднес его к уху. Эк тебя занесло, Иван Павлович, думай не о мировых проблемах, а о том, как побыстрей найти убийцу Риммы Победоносцевой.
– Сретенский бульвар, – сухо сказал Григорий, – за полчаса доберетесь? Если нет, то завтра!
Я встал со скамейки.
– Нахожусь возле кинотеатра «Пушкинский», мне тут две минуты ходу.
Кабинет у Григория был обставлен с купеческой помпезностью, повсюду деревянные панели, позолота, кожа и мозаика из перламутра. Но самое шокирующее впечатление производил письменный прибор: огромные куски мрамора, украшенные бронзовыми фигурками античных богов и богинь. Скорей всего, сия поделка стоила бешеных денег, но посетителю, впервые перешагнувшему порог кабинета Арапова, могло показаться, что на столешнице устроено кладбище, этакий старинный погост, нечто типа Новодевичьего или Ваганьковского мемориального комплекса.
– Что за чушь! – забыв поздороваться, воскликнул хозяин, поднимаясь из рабочего кресла. – Дурь полная! Бурмистров попросил отдать вам мобильный! У меня его нет! Бредятина какая-то!
Не дожидаясь приглашения, я опустился в одно из помпезных кресел, подлокотники которого были выполнены в виде бронзовых орлов с распростертыми крыльями, и вежливо сказал:
– Григорий Юрьевич, разрешите представиться, Иван Павлович Подушкин, частный детектив. У меня к вам есть пара вопросов.
– С какой стати вы приперлись сюда? – начал краснеть Арапов. – Не желаю иметь дело с мусорами!
– Я представляю не государственную структуру, а частную.
– Хрен редьки не слаще.
– Вы приходили к Регине Андреевне Коловоротовой?
– Первый раз про такую слышу, – взвился Григорий.
Я решил не обращать внимания на его хамство и спокойно задудел в свою дуду.
– Вы пригласили к Коловоротовой Римму Победоносцеву, проститутку.
Гриша крякнул.:
– Слышь, ты, наверное, того… Мне и в голову не придет подбирать на дороге сопливок. Нет никакой необходимости, я женатый человек.
– А откуда вы знаете, что Римма стояла на шоссе?
– Ничего я не знаю!!
– Секунду назад обронили фразу: «Мне нет необходимости подбирать на дороге сопливок». Отчего вы решили, что речь идет о дороге?
– А где их еще находят? Где? А? – вскипел Арапов. – Ясное дело, в подворотне. Какого черта вы вообще явились?
– Победоносцеву убили, – сообщил я, – на квартире Коловоротовой. Она, проститутка, ехала на свидание к вам. И, несмотря на то что вы загримировались, приклеили бороду, усы, натянули парик и нацепили очки, доказать вашу вину будет легко. Нож, которым вы убили ее, остался на месте, и еще там, в апартаментах, куча улик.
Григорий начал судорожно моргать.
– Вы сумасшедший, – выдавил он наконец, – я слыхом не слыхивал ни о какой Коловоротовой.
– Полноте, – улыбнулся я, – Григорий Юрьевич, вас же к Регине Андреевне Бурмистров отправил.
– Нет!
– Вы ему звонили!
– Нет!!!
– Ей-богу, глупо отпираться.
Арапов внезапно перестал злиться.
– Дурацкая ситуация, – вполне нормальным тоном сказал он, – идиотская, кретинская. Ни о чем таком я не просил Владилена Семеновича.
– Кто же звонил ему?
– Понятия не имею. Просто кто-то воспользовался моим именем.
– Зачем?
– Спросите у него.
– И Владилен Семенович не понял обмана? Голос-то был не ваш.
– Мы тесно не общаемся, – объяснил Арапов, – очень редко беседуем по телефону, Бурмистров, скорей всего, и не помнит, как звучит мой голос. Мужик сказал: я Арапов. Владилен Семенович и не усомнился.
– Да? – протянул я. – Интересно.
Григорий покрутил в руках скрепку, сломал ее, швырнул остатки на пол и вздохнул:
– Ну ладно, вижу, от вас так просто не отделаться! Всю прошлую неделю я был в Питере, на конкурсе красоты. Грешен, люблю женщин, здесь мы с Бурмистровым два сапога пара. Я спонсор мероприятия под названием «Мисс обаяние». Жена у меня ревнивая сверх меры, вот и солгал ей, будто улетел в Надым по делам бизнеса, а сам в Питер. Имею я, в конце концов, право на отдых?
– Безусловно.
– Прибыл лишь сегодня утром.
– Вас в Северной столице кто-нибудь видел?
Арапов засмеялся:
– Да полно народа, человек сто, могу многих назвать. Более того, в тот день, о котором вы ведете речь, мы катались на пароходе, ночевали там. У меня стопроцентное алиби, в каюте находилась девушка. Честно говоря, мне не слишком приятно трепать ее имя, но уж если речь идет об обвинении в убийстве… Ищите виноватого в другом месте.
– И где? – растерянно спросил я.
Арапов пожал плечами:
– Вам видней, я не специалист в таких вопросах. В окружении Бурмистрова кто-то знает, где проводит досуг Владилен Семенович, и тоже решил воспользоваться квартиркой.
– Но эта личность должна знать и вас, – протянул я, – быть в курсе ваших хороших отношений и иметь уверенность в том, что Владилен Семенович станет с ним разговаривать, если он представится Араповым.
– Действительно, – протянул Григорий.
– И кто бы это мог быть?
– Понятия не имею.
– Подумайте!
– С какой стати терять время на дурь? Это не моя проблема.
Я хотел было сообщить Арапову о том, что милиция тоже ведет поиски убийцы, и вполне вероятно, следователь Роман Андреевич доберется до Григория Юрьевича, и тогда жди беды. Жена Арапова узнает о конкурсе красоты и покажет муженьку небо в алмазах. Но только я приготовился к длительному монологу, как дверь без стука распахнулась, и в кабинет, окруженная облаком дорогих духов, влетела девушка необыкновенной красоты, одетая в мини-юбочку и обтягивающую кофточку, очень короткую, открывающую всем пупок с пирсингом.
Глава 10
– Гри-гри, – капризно протянула она, – ну сколько можно? Я кушать хочу!
– Сейчас, – ласково сказал Григорий, – погоди минутку.
– Больше часа сижу! – ныла красотка. – Сначала один клиент пришел, потом второй, теперь третий. Гри! Я устала.
– Уже освобождаюсь.
– Гри! Ты меня не любишь.
Арапов усмехнулся:
– Просто обожаю, видишь, Иван Павлович уже уходит.
Незнакомка уставилась на меня бездонно голубыми глазами, и я вдруг понял: она старше, чем мне показалось сначала.
– Гри! Он сидит! – возмутилась красавица.
– Уже встает.
– Гри! Он не двигается.
– Все, милая!
– Гри! Он молчит!
Что мне оставалось делать? Опершись о чудовищные подлокотники, я стал медленно подниматься, и тут дверь снова распахнулась. В кабинет влетела женщина, нет, простите, бабенка, баба, бабища, целый центнер живого веса, впихнутый в чудовищный ярко-красный сарафан с люрексом. Тонкая ткань туго обтягивала кусок мяса, тут и там под тканью бугрились валики жира. Толстые коленки торчали из-под подола. Ей-богу, некоторые прелестницы специально покупают уродующую их одежду. Если натянуть на эту водонапорную башню свободную тунику длиной почти до щиколоток, то она, может, приобретет более приличный вид. Хотя вряд ли, сначала ей надо посидеть на диете, сходить в парикмахерскую и научиться пользоваться косметикой.
– А-а-а, – завопила нежданная гостья, – сука, дрянь, скотина!
– Рита, – воскликнул Григорий, – ты зачем приехала?
– А-а-а! Зачем? Затем! Поглядеть!
– Сядь и успокойся, – велел муж.
– Я? Я? Я? – заталдычило чудище, надвигаясь на испуганно вжавшуюся в стену девушку. – Ты тут со шлюхами трахаешься!
– Рита! – взвыл Гриша. – Ты с ума сошла.
– Потаскун! А она б…!…!…!
Девчоночка пискнула и стала в панике озираться.
Маргарита схватила со стола мраморную подставку для карандашей, размахнулась… Гриша и девушка отреагировали одинаково, они моментально присели, прикрыв голову руками. Я же подлетел к буянке, крепко ухватил ее за локти и спросил:
– Маргарита, кто дал вам право оскорблять мою жену?
Туша замерла, потом, слегка снизив тон, спросила:
– Жену?
– Ну да, – кивнул я, – просто безобразие! Я пришел к Григорию Юрьевичу с разговором о вагоне повидла, прихватил с собой Машеньку, тут налетаете вы, сыплете оскорблениями…
Рита растерянно глянула на девушку, потом, ткнув в нее толстым пальцем с перстнем, рявкнула:
– Это кто?
– Ж… ж… ж… – затряслась красавица, – ж… ж… ж…
Ее по-детски пухлые щечки покраснели, красиво изогнутые губки искривились, у крошки начиналась истерика.
Я подошел к ней, обнял и, подталкивая к двери, с чувством сказал:
