Николай Шебуев - Дьяволица
— Не твой вкус… Моя портниха, когда ей говорю: «Это мне не нравится», отвечает: «У всякого свой вкус и своя нравственность»… Не твой вкус… Я вот, когда тебя увидела, сразу подумала: «Он хорошенький, но это не мой вкус»… А вот вкусила и оказалось, что ты… мой вкус…
— Ты хочешь сказать, что пока человека не попробуешь, нельзя сказать, в твоем вкусе он или не в твоем…
— Я хочу только сказать, что Василия и понимаю, и оправдываю, и жалею, что так много и долго терзала…
— Как же ты теперь намерена обходиться без него… Ведь я вижу, что ты любишь его… еще… а может быть… опять.
— Да, я люблю его… Но… это все не то… Сейчас я так охвачена тобой, что согласна добить его: выказать ему полное презрение: поехать в Петроград с тобой, даже не заезжая в Варшаву… Я знаю, что это возможно, даже маршрут короче выходит… Ну едем… хоть сегодня!..
— Завтра едем!
Глава сорок восьмая РОКОВАЯ ГАЗЕТА
Тина все еще жаловалась на боль в ноге и лежала в постели.
Василий читал ей вслух газеты. В особенности они интересовались делом Невзоровой.
— Что за чушь!.. Ведь он здесь… Он уехал с моей женой куда-нибудь в окрестности Варшавы…
— Бедный Вася… Твоя Пенелопа прядет свою пряжу не у себя на дому… Ты взбешен?.. Ты ревнуешь?
Кошки скребли на сердце Топилина, но он бравировал внешней спокойностью и делал вид, что даже радуется:
— Давно ей пора… Засиделась в женах… знаешь, раньше было сожалительное выражение: «засиделась в девках»… А теперь многие жены достойны сожаления, что «засиделись в женах»…
— Ну, будет о ней. Ты опять расстраиваешься и начинаешь нервничать. Читай газету…
— Что такое!.. Голова Невзорова нашлась! Что за ерунда!..
— Ну, читай, читай все по порядку!
Топилин как в чаду читал о том, как Манька-Ковбойка признала голову Петра Невзорова, с которым была близка еще в Варшаве.
О том, как она очутилась в чужом гробу с головой Петра в ногах.
О том, как жена Невзорова и его гимназическая любовь оказались чуть ли не соседками по тюрьме.
О том, как им удалось обменяться несколько раз записками.
О том, как жена Невзорова с ужасом вспомнила, что муж ей клялся, будто первым и последним грехом его ранней молодости была девица с этим странным прозвищем.
О том, что Манька-Ковбойка подозревается в убийстве с целью ограбления купца Дормидонтова.
О том, что у нее нашли перстень…
— Ведь не может быть, чтобы Невзоров не читал этих строк! Вся Россия теперь говорит об этом процессе! Ну, а раз он прочитал об аресте своей жены, разве мог не помчаться сломя голову в Петроград…
— Ха-ха-ха!.. И твоя Пенелопа с ним!..
— Не может этого быть! — гневно крикнул Василий.
— Ага! Тебя разбирает!.. Ну что же, поезжай и ты вдогонку!.. А меня, больную, брось здесь… Тебя хватит на это!..
Гладя волосы Тины, Василий задумчиво-мечтательно молчал.
Часть вторая ТАЙНА ГЕНЕРАЛЬСКОЙ ДАЧИ
Глава первая ЕЩЕ СУТКИ
— Сегодня медовая неделя подходит к концу! — сказала Марья Александровна, подойдя к окну вагона.
— А мы подъезжаем к Петрограду!
— Медовая неделя! Неужели только неделя!
— Но она стоит медового месяца! Даже медового года!.. Как в осажденной крепости месяц считается за год… Да, мы объявили себя на положении об усиленной… Нет, даже на положении чрезвычайной… чрезвычайных поцелуев… Ну когда это было, чтобы я целую неделю не читал газету!
— Ты, конечно, рвешься к семье…
— Совсем напротив. Я хочу подарить себе еще сутки… Мы остановимся в Европейской гостинице или в Эрмитаже… Я пропишу тебя женой… Мое заседание в четверг, а сегодня вторник… Целые сутки мы отдохнем.
— Знаю я этот отдых, от которого еще больше устаешь!.. Но неужели мы никуда не пойдем? Приехать в Петроград для того, чтобы торчать взаперти и бояться встречи с твоей женой! Ты для этого меня сюда привез?!..
— Милая… мне только сегодня и завтра хочется провести инкогнито… Разве это не забавно?.. Как в уголовных романах. Впрочем, если хочешь, мы можем поехать куда-нибудь… где я не рискую встретить кого-нибудь из друзей или знакомых…
Невзоров ловил себя на непонятном, неприятном чувстве: ему было тяжело возвращаться домой.
Как он посмотрит на детей?
Что он скажет жене?
Рассудок говорил:
— Разве произошло что-нибудь особенное? Разве я стал любить от этого жену меньше? Произошло то, что происходит во всех романах, рассказах, драмах, комедиях — я полюбил еще одну женщину… Так делают все… Жена должна это понять и примириться, как примиряются все… Институт брака давно уже явочным порядком изменен. И вообще…
А в душе что-то протестовало:
— Я разбил счастье семьи ради личного счастья. Разрушил годы семейной тихости ради бурных восторгов одной медовой недели…
Марья Александровна, напротив, возмущалась искреннейшим образом:
— Неужели меня, в самом деле, он хочет прятать от жены!.. Посмотрим!.. Нет, голубчик, это не пройдет!.. Я приду к его жене и расскажу все…
Глава вторая ЖИВОЙ ТРУП И ДВЕ ЕГО ЖЕНЫ
Паспортист взял у старшего дворника документы и вскрикнул на весь участок:
— Иван Николаевич!..
— Что с тобой!..
— Иван Николаевич, ущипните меня!.. Я или сплю, или еще после вчерашнего пьян!..
— Ты, брат, и после вчерашнего, и после третьего дня и вообще всегда пьян… Я не знаю, зачем так орать…
— Да вы посмотрите на этот паспорт… Сами закричите…
Околоточный взял паспортную книгу и вслух прочитал:
— Петр Николаевич Невзоров… потомственный дворянин… Ну, что же из этого? Мало ли на свете дворян Невзоровых…
— Так ведь Петр Николаевич…
— Ну так что же… Вон у нас в участке два Семенова и оба Иваны Никифоровичи… И даже не однофамильцы!..
— Да вы читайте дальше!..
— «Время рождения 15 мая 1879 года… Вероисповедания православного… Место постоянного жительства… Петроград… Женат первым браком на девице Лидии Львовне, урожденной Буйносовой…»
— Да, ведь убийцу-то Невзорова, жену-то его Лидией Львовной зовут… Я — сам в газетах читал, что она дочь полковника Буйносова!.. А у полковника Буйносова в поварах был дядька моей Марьи Михайловны…
— Что ты брешешь…. Лидия Невзорова сидит в тюрьме…
— Вот то-то и оно! Как же я пропишу, когда собственник паспорта убит! Значит, этот паспорт Невзорова кем-то похищен…
— Ну какой же дурак будет предъявлять в Петроград, где все кричат о деле Невзоровой, паспорт ее мужа!..
— Этот дурак не один… С ним дама, которую он выдает за свою жену и хочет прописать под именем Лидии Невзоровой!..
— Сенсационное преступление!.. Звони скорей помощнику!.. Их надо преследовать, пока не поздно!..
Глава третья НА СТРЕЛКЕ
В закрытом автомобиле Петр Николаевич и Марья Александровна поехали на острова, на Стрелку.
Избалованная Варшавой и ее окрестностями, утомленная железной дорогой и медовой неделей, Бина не восхищалась ничем.
Скоро она задремала, склонивши голову на плечо возлюбленного.
А он ехал, полный самых противоречивых настроений.
Ему вспоминались поездки на Стрелку с Лидией, когда она была еще невестой.
Часами бродил, любуясь закатом.
Так безмятежно и ясно все было.
Так радостно было это вспоминать…
А то вдруг делалось так тоскливо, так обидно… так жалко Лидию… и себя, — того чистого себя, которого больше нет.
Как это случилось…
Зачем Бина вошла в его жизнь?
Зачем они хотят завтра же, с места в карьер, отравить жизнь и Лидии: прийти и рассказать ей все, все, все…
Эта Бина какая-то истеричка…
Бывают случаи, когда ложь благородней правды, и нужнее, и чище, и святее.
Такой ложью является обычная ложь супругов, старающихся скрыть друг от друга свои измены, оставить друг друга в счастливом неведении.
Счастье именно в неведении, а не в ведении.
Разве Бине мало ее собственного опыта?
Ее муж уже устроил это «несчастие втроем», от которого она бежала.
Она хочет исправить его основную ошибку: неравенство двух жен Василия.
Ну разве может быть у нее, женщины воспитанной, образованной, с тонким вкусом и утонченными взглядами, что-нибудь общее с этой девицей из цирка, кафешантана, оперетки, — невоспитанной, необразованной, грубой и кричаще безвкусной?
Она пробовала сближаться с ней, но после такого дня сближения они стали еще дальше друг от друга.
Тине все время казалось, что жена играет роль барыни, а ее хочет сделать какой-то экономкой.
Марье Александровне, напротив, казалось, что Василий относится к Тине с явным предпочтением, а жену третирует и только терпит.
Здесь же, судя по всем данным, жена Пьеро во всем не ниже Марьи Александровны.