Александра Романова - Шанель №007
Правду говорят, что привычка — вторая натура. Наверное, потренировавшись немного, я бы вполне сумела выполнять хорошо оплачиваемую работу взломщика. По крайней мере я бестрепетно прошла знакомым путем до Светиной конторы и осталась ждать на облюбованном в прошлый раз месте. Только пожалела, что не догадалась взять с собой складной стульчик.
Стульчика не было, поэтому я стояла. И стояла, и стояла, и стояла. Пока это занятие мне окончательно не осточертело. И, проклиная про себя Юлечку, наверняка из вредности опять примостившуюся в кабинете, я двинулась вперед. Вокруг подозрительно шуршало, но мои закаленные нервы не обращали на это ни малейшего внимания. Пошуршит и перестанет.
В коридорчике, где я в прошлый раз встретила Свету, пустота. Я осторожно сунула голову в кабинет — ага, там какая-то темная фигура. Фигура сидела на стуле с невероятно несчастным видом, и я на миг даже пожалела бедную Юлечку. Может, она нимфоманка и теперь, лишившись необходимой ей дозы секса, страдает на месте былых утех? И вздыхает просто душераздирающе! Потом подходит к сейфу и с отчаянием бьет его ногой. Сейф в ответ издает гулкий звук, и мне почему-то вспоминается колокол, сбирающий народ на новгородское вече. Не понимаю, почему сплав для колоколов считался великой тайной, и непосвященные были не в силах ее отгадать. Производители сейфов явно угадали без труда.
Темная фигура, похоже не ожидавшая подобного эффекта, нервно обернулась. Это Света.
— Ммм… я тут поработать решила, — скороговоркой выпалила она. — А то днем ничего не успеваю. Мешают вечно. А сейчас хорошо — нет никого.
— Нет — так будут, — ответила я. — На твой стук и мертвый придет. Бежим!
И, схватив оторопевшую подругу за руку, я выволокла ее в коридорчик, и мы обе нырнули за первую попавшуюся дверь. И зря! Ни мертвые, ни живые на зов колокола не явились. Зато я с опозданием почувствовала жуткий страх. Меня прямо-таки затрясло, хотя причин, казалось бы, не было… правда, что-то шуршит… — о господи! — и вцепляется мне в шею, причем с большой силой. Однако я быстро решила, что второй раз тратить драгоценные нервы на толстую кошку Василису не собираюсь. Поэтому я цыкнула, тряхнула головой, и глупая Василиса оставила меня в покое.
— Мне кажется, ждать больше нет смысла, — робко высказалась Света. — Никто ничего не слышал.
— Ну и работничков вы себе подбираете! — прокомментировала я. — Одни слепые, другие глухие. А нормальных у вас нет?
— А зачем тебе нормальные?
Меня поразила логичность вопроса. Действительно, будь тут хоть один нормальный, нас давно бы поймали и привязали к позорному столбу, а так все в порядке. Сейчас откроем сейф и возьмем свои бумаги. Чего это Света так долго над ним причитала?
— Не могу угадать шифра, — призналась она. — Ну все перепробовала! Просто все! И дни рождения, и даты наших контрактов. Даже номера счетов. Наверное, Эдик поумнел и придумал какую-нибудь ничего не значащую цифру.
— Не цифру, а число, — машинально поправила я. — Но ты говорила, у него память дырявая. Вдруг он сам его забудет?
— Не знаю. Разрежут автогеном.
Я задумалась. Как раз недавно в одном математическом журнале я прочла статью физика-ядерщика, увлекавшегося вскрытием сейфов. Он уверял, что у большинства людей нет фантазии. Они либо задают шифр, который легко вычислить, либо записывают его во вполне определенных местах… на нижней стороне письменного стола, или на стенке, или на перекидном календаре…
— Пойдем! — предложила я, выхватила из рук подруги фонарик и взором Шерлока Холмса окинула кабинет. Итак, стенка, письменный стол… а это что? Вряд ли инвентарный номер стола — контора-то не государственная!
— Пятьдесят восемь — сорок — тридцать пять, — продиктовала я.
Света с подозрением пожала плечами и пошла к сейфу, чем-то пошуровала — и с суеверным восторгом повернулась ко мне.
— Сработало! Открылось! Слушай, ты гений!
Я не стала спорить с очевидностью и сунула нос в сейф. Он был пуст. Света судорожно шарила руками по полкам, словно не веря своим глазам. Но и на ощупь получалось то же самое. Пуст, черт побери!
Однако вволю попереживать мы не успели. Где-то сзади громко завопила Василиса. В жизни не встречала кошки, с которой было бы столько хлопот! Впрочем, вопила она очень жалобно, а кошек я люблю. Хотя данный конкретный экземпляр сегодня так оседлал мою шею, что больно до сих пор.
— Наверное, застряла где-нибудь, — предположила моя подруга. — Она ведь такая дура!
— Не больше, чем мы, — резюмировала я, и мы поспешили на помощь. По звуку было ясно, что несчастье произошло в другом конце коридора. Однако дура-Василиса, покричав немного, замолчала, поэтому мы вынуждены были заходить в каждый кабинет и приглушенно звать «кис-кис». Включать свет при этом мы опасались и лишь шарили фонариком. Наконец, одно из «кис-кис» возымело действие. Раздался приглушенный стон — стон существа, находящегося при последнем издыхании. И — гробовое молчание. Напрасно мы звали самыми сахарными голосами — кошка безмолвствовала. Неужели умерла?
— Она дура, но хорошая, — жалостливо сообщила Света. — Теплая, мягкая. Жалко!
Мы, переглянувшись, занялись поисками. Есть анекдот о поисках черной кошки в темной комнате — так вот, абсолютно это не смешно. Особенно если учесть, что, случайно роняя какой-нибудь предмет, мы в ужасе цепенели и начинали ожидать появления охранника. А я уже имела счастье слышать, какое объяснение заготовила для него Света, и в восторг оно меня не приводило. Одна надежда — он, как и все в этой конторе, слабоумный.
Через полчаса мы не выдержали.
— Я включу свет, а ты как хочешь, — твердо заявила мне подруга. — Вдруг ее еще можно спасти?
Я пожала плечами — жест, в темноте неактуальный, но больше я ни на что не была способна. Свет был зажжен — но не дал никакого эффекта. То есть, разумеется, стало светло, однако мерзкое животное не появилось. Мы уже стали склоняться к мысли о привидениях, когда услышали легкое царапанье где-то в районе письменного стола. Я выдвинула ящик за ящиком — безрезультатно. Света пошарила у стенки — ничего. А стон возобновился с новой силой, причем именно из того квадрата, который мы подвергли столь тщательному исследованию.
Как Василиса умудрилась залезть за ящик, то есть между ним и задней стенкой стола, лучше не спрашивайте. Одно знаю — она там была. И, разумеется, не могла выбраться. Еще бы! По логике вещей, она вообще не могла там поместиться. По крайней мере, чтобы вытащить ее, нам пришлось разобрать стол. И, как обычно со мною происходит, при попытке запихнуть какие-то железяки обратно я обнаружила, что их куда больше, чем надо. Я вообще экономная — у меня всегда остаются лишние детали. В этом я убедилась еще в школе на гражданской обороне, где мы разбирали автомат Калашникова. Правда, в результате моей сборки изделие перестает работать, но это — его проблемы.
Спасла дело Света, ловко сунувшая металлические ролики куда-то в недра стола. Стряхнув трудовой пот, мы выглянули в коридор — и кровь застыла у меня в жилах. Честное слово, это не поэтическое преувеличение! Я так и почувствовала, что кровь застряла в сосудах, и от этого по рукам и ногам побежали мурашки. Отблески горящего в кабинете света представили нашим глазам контуры человеческого тела, лежащего на полу.
Как ни странно, ни одна из нас не завопила. Я со своей застывшей кровью тупо пялилась на пол, а Света, быстро сняв перчатки, схватила тело за руку в надежде обнаружить пульс. Перчатки мы надели, чтобы не оставлять отпечатков пальцев — как-никак, обе обожали детективы.
— Уже холодный, — не своим голосом выдавила Света. — Мертвый совсем. Это Костик. Он должен был сидеть у входа.
— Теперь ясно, почему на наш шум никто не пришел, — автоматически заметила я.
— Ты говорила, что придет и мертвый, — с укором возразила мне подруга.
Лишь в этот миг на меня вдруг обрушился смысл происходящего.
— Где телефон? Надо срочно позвонить в «скорую». И в милицию тоже.
— «Скорая»! — почти в истерике крикнула Света. — Издеваешься, что ли? Он уже давно мертвый! «Скорая»! Думаешь, они покойников оживляют? А он был такой хороший… симпатичный такой…
Я привыкла доверять подруге во всех практических вопросах, однако ее состояние заставило меня усомниться в правильности поставленного ею диагноза. Но снять перчатку и прикоснуться к предполагаемому трупу я не решилась. Поэтому я полезла к себе в сумку. Косметичка никак не попадалась. Я нервно вывалила все на пол и выхватила из кучи карманное зеркальце. Зеркальце надо приложить к губам тела… ну… ну… Но нет. Оно не затуманилось. Мертв. Еще бы — под ним такая лужа крови! А раны как будто нет…
— Тогда звоним в милицию.
— Хорошо, звони. Только учти — ты меня сажаешь. А может, и хуже. Впрочем, мне уже плевать, — закончила Света и, заплакав, села прямо на пол.
