Валентина Андреева - Особняк с видом на безумие
Постепенно истерика стихла. Разум восторжествовал над чувствами, и тройка понеслась наверх – выглядывать поблизости эту самую лодку. Правда, носились по холму и выглядывали в основном Наталья с Аленой. Обессиленная Юленька с мрачным видом стояла, прислонившись к вековой сосне, и угрюмо смотрела себе под ноги.
Если Алена логично пялилась на озеро, то Наталья без всякой логики ждала прибытия лодки по суше. Именно поэтому первая и углядела мое появление. За бортом понимания осталось только несколько не соответствующее ситуации поведение «идиотки». То есть меня. Следовало валяться в ногах у хозяйки и без конца просить прощения за утопленницу и сломанную жизнь влюбленной пары. А я спокойно мямлила что-то про подводную лодку и приобретение нового ялика за свой счет. Оправдать такое может только одно – стресс от вынужденного купания в холодной воде. Не иначе как содержимое моей головушки не совсем просохло, как и кроссовки. Джинсы, кстати говоря, абсолютной сухостью тоже не отличались.
Найти достойный ответ я не смогла, хотя уже открыла для него рот. Поторопилась… Пришлось закрыть.
Наталья накрыла на кухне шикарный стол. В середине красовалась плетеная корзиночка с хлебом – по краям три тарелки. На каждой лежало по три листика салата.
– Только бы не переесть! – забеспокоилась дочь и сразу схватилась за кусок хлеба. – Салат я оставлю на десерт. Здесь есть растительное масло? Если его размазать по хлебу и посыпать солью, будет очень вкусно. Подозреваю, что у мамочки было не совсем одиночное плавание. Она решила взять с собой в лодку за компанию нашу жареную курицу…
– Интересно! – возмутилась Наташка. – Я тут полчаса кручусь, а вы не можете распознать запаха этого насекомого! Подогревается она! В электродуховке. Ну! Нюхайте… – Лицо подруги приняло выражение мечтательной радости, она безвольно опустила руки вдоль тела, закрыла глаза и потянула носом воздух…
Действительно, пахло жареным. И этот запах не был обонятельной галлюцинацией. Нанюхаться мы, однако, не успели…
– Юленька!!! – раздался от двери знакомый голосок, и я вздрогнула: «О, витязь, то была Наина!» Опять с цепи сорвалась! «Нет, не то – из закрытой комнаты выбралась», – пояснила я сама себе и храбро повернулась к двери, удивляясь отсутствию надлежащего шумового эффекта со стороны подруги и дочери при виде сумасшедшей старушки.
– Фига себе! – невольно сорвалось у меня с языка.
Наина Андреевна в чистеньком халатике с воланчиками семенила к столу под руку со своей сиделкой. Аккуратно причесанные волосы красиво лежали на горделиво вскинутой головке. Лицо можно было бы назвать приятным, но вот глаза… Большие, голубые – и абсолютно неживые. Пустые глаза. Тем не менее на ведьму она уже не походила. Отсюда напрашивался только один вывод: из любой женщины, какой бы ведьмой она ни была, можно сделать красотку.
Садиться дама не желала.
– Юленька! – уцепилась она за Наташку, забывшую выйти из состояния эйфории от запаха греющейся курицы. – В меня стреляли. Пуля застряла в матрасе… – Наина Андреевна уже не шамкала, по-видимому, надела зубные протезы.
– Да-а-а? – только и могла вымолвить Наталья.
Аленка в замешательстве вернула свой кусок хлеба обратно.
– По-моему, у вас что-то горит, – сказала Евдокия Петровна, с силой притягивая к себе свою подопечную. – Юля вам показывала, как пользоваться духовкой?
Наташка ойкнула и кинулась вытаскивать наш деликатес из невыносимо жарких условий. Прямого ответа на заданный вопрос не дала – пошла окольными путями, сообщив несчастной курице, что у нас дома и на даче такой набор бытовой техники, которому эта фигня, то бишь допотопная электродуховка, и в подметки не годится. Евдокия Петровна в долгу не осталась и поведала холодильнику, что подметками здесь питаться как раз и не привыкли.
– Меня хотят отравить! – В голове старушки тут же родилась новая идея. – Люди из Вишневского переулка.
– А мы никому не дадим это сделать, – ласково пропела Евдокия Петровна, усаживая Наину Андреевну за стол и повязывая ей огромный слюнявчик на шейку. – Сейчас я посмотрю, что Юля приготовила, и подогрею. И где она сама?
– Значит, так: объясняю, – Наташка стянула с себя фартук и, не глядя, бросила его на кухонный стол. Он живописно накрыл трехлитровую банку с какими-то непонятными цветочками. Кажется, искусственными. – У Юли дикая мигрень. Целый день на таблетках. Только-только уснула. А перед этим настоятельно просила ее не беспокоить. Я ясно выразилась?
– Юленька! – восхищенно пропела Наина Андреевна. – Ты прелесть! Меня хотят отравить… – перешла она на шепот.
Сиделка молчала, в упор разглядывая Наташку.
– Думаю, ясно, – не дожидаясь какой-либо внятной реакции на свои слова от новых членов нашей компании, отчеканила подруга. – Теперь информация для размышления: нас сюда пригласили насильно. Оторвали от родной благоустроенной дачной обстановки и заманили на этот огрызок суши, с четырех сторон окруженный водой. Поэтому мы – нервные и дерганые. Прошу по мелочам не расстраивать. По-крупному – я это сделать и не позволю… – Наташка многозначительно помолчала и продолжила довольно миролюбиво: – Юля ничего не успела приготовить. Холодильник забит нашими продуктами, и долг каждого из присутствующих помочь с его освобождением. Девочки! Поделитесь с вновь прибывшими зеленью. – Она протянула нам еще две пустые тарелки, и мы, не колеблясь, положили на них по листочку салата. – Так, – удовлетворенно кивнула Наталья и развернулась к сиделке и ее подопечной, – а теперь объясните мне, кто из вас сумасшедшая мать Валерия?
Наташка явно перегибала палку, но мешать ей выглядело делом опасным.
Алена решительно протянула руку к хлебнице и, вытащив назад свой кусок хлеба, демонстративно от него откусила.
Обе хозяйки молчали. Одна из них светилась добродушием и безумием. Вторая просто сверкала благородным осмысленным негодованием, забыв о своих прямых обязанностях. Улучив момент, Наина ловко цапнула заварочный чайничек, который Наташка от волнения рановато выставила на общий стол, и опрокинула его содержимое в тарелку Дульсинее, приговаривая:
– Чай? Кофе?
Мы и ахнуть не успели, как заварка вышла из берегов, лужей растеклась по столу, ручейком стекла на бежевое платье сиделки и, отфильтровавшись, успокоилась на полу. Дульсинея взвизгнула и вскочила – заварка была горячей, платье – красивым и, увы, испорченным. Схватив какую-то тряпку, Наташка метнулась к пострадавшей и мигом задрала платье по самое некуда, сунув подол ей в руки. Взгляду открылись длинные белые в мелкий голубой цветочек панталоны, вид которых портила все та же заварка. Мы деликатно отвернулись. Не долго думая, Наталья подцепила сверкающую панталонами Дульсинею под руку и потащила ее переодеваться, наказав нам немедленно устранить последствия чаелития. И глаз не спускать с прелестной озорницы!
Вернулись они не очень скоро и в добром расположении духа. Обе! Наина Андреевна сидела спокойно и дожевывала последний листочек салата из моей тарелки. Остальные уже были пусты.
– Ну, и что сидим? – миролюбиво спросила подруга, занимая свое место у кухонного стола.
– Спасибо. Все было очень вкусно, – поблагодарила Аленка, дожевывая третий кусок хлеба.
– Ир, иди разберись с курицей. Не люблю это печальное мероприятие. Кулинарный шедевр на глазах становится неопределенной кучей кусков. Она, кстати, опять остыла, – расстроилась Наташка.
– Ничто не вечно под луной, – пробубнила я, покорно вставая с места и направляясь на подмогу.
– Включая собственный покой! – сквозь зубы процедила дочь, с усилием отнимая у Наины солонку.
Как нельзя вовремя ей пришла на помощь Дульсинея, в два прыжка одолевшая расстояние от холодильника до стола и шлепнувшая старушку по рукам. Та, прекратив сопротивление, отдала солонку, но тут же схватила свою тарелку и запустила ее в угол.
– Летающая тарелка!!! – ахнула Аленка, взирая на осколки и машинально посыпая стол солью.
– Кушать подано! – поторопилась заявить я, устанавливая блюдо с курицей на стол.
Во взгляде Наины появились блуждающие хищные огоньки. Цепкая ручка метнулась к блюду, но промахнулась. Я лихо оттащила его в сторону, не зная, можно ли кормить прелестницу жареными костями. Ее глаза с огромной скоростью захлопали ресницами. Губы растянулись в мечтательной улыбке:
– Ю-у-у-у…
Договорить ей Дульсинея не дала. Спохватилась и сунула в рот старушке чайную ложку йогурта, прихваченного из холодильника. Та сразу успокоилась.
– Будьте добры, Ира, заткните ей рот очередной порцией, – попросила меня сиделка. – Я пока подберу ей кусочек без шкурки и костей. А то может подавиться…
Наша трапеза проходила в несколько напряженной обстановке. Все, кроме Дульсинеи, торопились и, не ощущая вкуса еды, с беспокойством поглядывали на Наину, жевавшую быстрее нас всех – иногда заедая курицу очередной бумажной салфеткой. Наташка не выдержала, выскочила из-за стола и занялась бутербродами, сетуя на то, что не прихватили картошки – было бы посытнее.
