Маргарита Малинина - Портфолио мадам Смерти
— Поставь ее сюда, — предложил Павел и сам водрузил снимок на полку, подперев его перечницей, чтобы крепко стоял «на ногах». — Чтобы Фелька с водилой полюбовались, когда пришли.
Индеец ткнул черным ногтем в край фотографии, а потом показал на потолок.
— Кеша? — вопросительно уставилась на негра Светлана, мол, переведи.
— Боже! — схватился тот за лицо, но через пять секунд хладнокровие вновь к нему вернулось, и Александров произнес: — Я так полагаю, он говорит об Агате.
Индеец закивал.
— Древний обычай, — более-менее внятно ответил сам за себя. — Глаза мертвого, — поднес тот же обугленный ноготь попеременно к правому и левому глазам, — на снимке! Нельзя! Табу! Смотрят в мир живых, нельзя! Это табу!
— Да? Что еще табу? — скептически ухмыляясь, спросил Жека. — Говорите сразу, чтобы мы знали. Все-все табу, сразу списком.
Индеец проигнорировал насмешку.
— Что же делать с глазами? — обратилась я к Орлиному Глазу, почуяв внутри неприятный холодок. Действительно, лицо умершей на снимке нагнетало какую-то тоску, отчаяние и что-то еще очень нехорошее, что я не смогла классифицировать.
Индеец молча взял со стола неизвестно кем оброненный фломастер и, не спрашивая разрешения, взял в руки фото и закрасил глаза Агаты Никитичны.
— Какое неуважение к усопшим, — ужаснулся металлист и непривычным жестом дернул себя за кольцо в носу.
— Наоборот, — пошептавшись с краснолицым, низко-низко для того наклонившись, ответил Иннокентий. — Это обряд такой. Чтобы она никого не смогла с собой забрать в царство мертвых.
— О господи! — воскликнули все, а я даже схватилась руками за горло, словно незримая Агата в обличье призрака собиралась меня задушить.
Индеец еще что-то горячо зашептал в ухо согнувшемуся в три погибели Александрову.
— Он говорит, что, возможно, уже поздно, — скривившись, перевел нам баскетболист и начал поглаживать желудок. — Что-то мне нехорошо. Тушенка точно свежая была?
— Мне тоже нехорошо, — поделился Павел. — И дело отнюдь не в тушенке. Этот ацтек сейчас еще навлечет на нас какое-нибудь проклятие своими словами!
У индейца аж глаза чуть не вылезли из орбит.
— Ацтеки — враги! — в полном аффекте выкрикнул он и обмяк, обессиленный, на руках негра.
— Что ж ты делаешь, гад? — бросил Самойлову Александров. — Он не любит ацтеков. Благодаря правителю ацтеков Монтесуме испанцам удалось захватить государство Анауак, а потом и оставшиеся города. Его соплеменники были отдаленными родственниками ацтекам, но все-таки они себя к ним не причисляли. Эх, пойду отнесу его в комнату.
С этими словами негр Кеша перекинул индейца через плечо и легко, точно это был не человек, а воздушная накидка, понес в комнату, что была прямо напротив нашей с Катей, с восточной стороны.
Только мы отошли от этих пугающих бредней, как в сторожку вошел Альберт, очень устало выглядящий. Он вытер рукой лоб, который тут же потемнел, потому что ладонь была грязная, и произнес:
— Ну и достал же меня хохол этот. Что-нибудь пожрать есть в доме?
— Есть, — ответила Лера.
— А где Феля? — недоумевая, обратился к Морозову Фалалей.
— Кто?
— Феля! Жена моя! Она же к вам пошла помогать. Еще два с половиной часа назад!
— Да вы что? Не было там никакой Фели. Только я и этот хохол жуткий. Такой приставучий, еле отделался от него. Усиленно изображает из себя великого аса, а сам ни тура не сечет. — Водитель обвел нас глазами, под которыми назрели темные круги, точно от какой-то болезни, но, видимо, просто от утомления. — Да что с вами всеми такое?
— Альберт Семеныч, это очень серьезно, — твердо заявила Лера. — Вы видели Фелициану?
— Да не было ее!
Фаля кинулся на колени и зарыдал. Его жена пропала. Предсказание старого индейца, всего минуту назад произнесенное, неотвратимо начало сбываться. Фелициана стала первой жертвой. Кто будет следующей?
Глава 5
Мы образовали две группки и отправились искать жену Фалалея. Кстати, не знала, что они женаты. Альберт заявил, что это ерунда, гуляет баба (в оправдание его безучастности к чужому горю напомню, что металлисты перед расставанием взаправду разругались, так что она вполне могла захотеть побыть вдали от ненаглядного мужа), индеец был не в себе и валялся на постели в комнате, Света вызвалась мыть посуду, заявив, что разукрашенная панкерша ей по фене, лучше доброе дело сделает. Остальные решили помочь с поисками. Фаля взял в помощники Леру и Иннокентия, мы же вчетвером отправились в противоположную сторону, решив, что так разыскная работа будет более плодотворной.
Непогода набирала обороты. Небо почернело, казалось, еще чуть-чуть, и мы друг друга не увидим в этой тьме, так какой толк пытаться отыскать кого-то еще? Но, несмотря на сильный промозглый завывающий ветер, опустившийся туман и начавшийся дождь, четверка друзей продолжала гулять по лесу близ Петергофа, высматривая в полумраке человека. Сразу вспомнился Диоген Синопский. «Ищу человека!» — говорил он, намекая на то, что далеко не все достойны так называться. Если бы мы жили не в сторожке лесника, а в бочке, каждый в своей, и плевали бы на вежливость и общественное мнение, сходство было бы полным.
— Юля, он тебе правда нравится? — жалостливо произнес Паша, когда мы с ним чуть отстали от друзей.
— Кто? — Я надеюсь, он не про Диогена?
— Ну этот! Непохожий на тебя, непохожий на меня… — напел он мотивчик.
В тот миг мои мозги были заняты совершенно иным, потому я долго не могла догнать, в чем кроется связь между песней Агутина и кем-то, кто, по мнению Павла, обязан мне нравиться.
Наконец я въехала:
— Иннокентий? Брось, Паш, он мне совсем не симпатичен. Просто мужик, и все. Как и все остальные.
— Правда?
— Истинная.
Я хотела прибавить шагу, чтобы догнать Катьку с Женькой, но Самойлов остановил меня:
— Юля… А давай как-нибудь вдвоем куда-нибудь съездим? Например, в Киев. Или в Великий Новгород.
Я хотела по обычаю вякнуть: «На фига это?», но заглянула в его глаза и неожиданно запнулась. Я поняла, насколько сложно далась ему эта фраза.
— Посмотрим, — выдавила я из себя и поспешила вперед к ребятам. Павел не отстал.
— Самая лучшая пора для поисков, — сыронизировал Жека, держа Любимову за руку.
— Да уж, — хмыкнула та и обернулась к нам: — Вы уж больше не отставайте, лады? А то я успела испугаться, что и вы пропали.
— Хорошо, больше не будем, — извиняющимся тоном произнесла я.
— Потерпи немного, — гнусно ухмыляясь, заявил мне Женька, — вот вернемся, и я, так уж и быть, перееду в комнату к Любимовой, а ты сможешь наконец уединиться с моим другом.
Катька хихикнула.
— Дурак ты, Женечка, — миролюбиво бросила ему я.
— Я знаю, Юлечка, — согласился он, а Паша премерзко хохотнул.
Мы вышли к заливу. От воды распространялось пугающее темное свечение, волны ударялись о берег с такой силой, будто желали превратить камни в пыль. Темно-серое небо разделила напополам ослепительно-яркая молния, вслед за тем грянул гром. Почему-то это сильно напугало.
— Я хочу вернуться, — сообщила я друзьям.
— Не дрейфь, все будет о’кей, — пообещала подруга, хлопая по моему плечу. — Интересно все же, куда она подалась?
— В гараже ее не видели, — сказал Паша, — на берегу тоже нет. По крайней мере, насколько хватает глаз.
— А их хватает ненамного, — заметил Логи-нов, озираясь вокруг себя. Он был прав, видимость была так себе. — А вообще, почему вы вечно всем верите на слово?
— Затем, чтобы ты постоянно опровергал здравость сего наивного действия, — улыбнулась Катя.
— Нет, ну серьезно. Какой-то тип, которого вы впервые лицезреете, заявил, что не видел эту Фиону. И вы сразу же поверили.
— Не Фиону, а Фелю, — тихо поправила я.
— Один фиг. Другое дело, если бы механик это подтвердил. А то, может, на пару и грохнули ее. Но второй-то, сдается мне, быстрее расколется.
— Ты о чем? — испуганно вытаращилась я.
— А что, вы же любите детективы? Вот я сочинил его специально для вас. Старался, между прочим, так что жду похвалы или простого одобрения, — Женька расставил руки, точно актер, вышедший на поклон под бурные аплодисменты. Однако мы не спешили хлопать в ладоши. — Если серьезно, то Феля ваша могла элементарно заблудиться по дороге туда.
Катька возразила:
— Мы шли всего минут десять-пятнадцать от стоянки.
— А с чего ты взяла, что гараж там же находится? Я вот его не видел. Вообще говоря, удобнее б было взять ентого Альберта с собой, хоть бы к гаражу привел, чтобы удостовериться. Вдруг она там стоит и ждет?
— Ага, так прямо стоит под дождем и ждет пятые сутки, — хмыкнула Катя. — Но что-то этот Альберт как-то подозрительно не захотел с нами идти. Может, ты не зря пошутил, а, милый? Может, он ее прикончил?
