Дарья Донцова - Синий мопс счастья
– Так я хожу в эту школу лишь с сентября, – напомнила Лиза, – вы же нас сюда с Кирюшей перевели только на этот учебный год. Похоже, отстойное место, ну да ладно, потерпим до экстерната!..
Пока директриса рассматривала скорбное объявление, я пыталась привести мысли в порядок. Значит, Лиза Романова погибла. Это случайность или девочка пострадала из-за своих паспортных данных? Может, она просто так упала с высокого этажа?
– Лиза Романова была девочкой из неблагополучной семьи? – поинтересовалась я.
– Что вы, – замахала руками Неля Иосифовна. – Отец бизнесмен, не из самых богатых, но вполне обеспеченный, мать художница. Девочка присмотренная, домашняя, вот только плохо училась, на слабые троечки. Но учителя ею были довольны: тихая, аккуратная. Честно говоря, трояки Лизе из жалости ставили, ее родители очень нам помогали, купили линолеум, мама картины для актового зала написала. Надо же, такое несчастье! И ведь буквально неделю назад Олеся Сергеевна, мама погибшей, была у меня, сидела на вашем месте и просила перевести дочь в другой класс, из «А» в «Б».
– Почему?
– Олесе Сергеевне очень не понравилось, что Лиза начала общаться с Риммой Борискиной!
Услыхав знакомое имя, я насторожилась:
– С кем?
– С Риммой Борискиной, – повторила Неля Иосифовна. – Я Олесю Сергеевну понимаю, Римма проблемный ребенок. Отца нет, а мать… Эх, лучше бы ее тоже не было. Девочка живет в отвратительных условиях, ругается матом, грубит учителям, но учится великолепно. Просто жду не дождусь, когда она получит аттестат и уйдет от нас. Кто бы мог подумать, что подобная девица станет отличницей, на золотую медаль идет, хочешь поставить ей «четыре» и не можешь. Я попыталась Олесе Сергеевне объяснить, что перевод в другой класс ничего не даст, но она так просила. Ну а потом Лиза погибла.
– Дайте мне, пожалуйста, адрес Борискиной, – попросила я.
Неля Иосифовна встала, вынула из шкафа тоненькую папку, перелистала подшитые в нее бумажки и сказала:
– Новокрасковская, восемнадцать, квартира шесть, телефона нет. Мать зовут Елена Семеновна, сведения об отце отсутствуют. Но не знаю, там ли Римма живет, у нас указан адрес прописки.
Я вышла во двор и почувствовала, как к голове начинает подкрадываться мигрень. Наверное, Катюша права, следует пойти к врачу, сделать томограмму, узнать, что там такое в моем мозгу. А сейчас надо зайти в аптеку, купить цитрамон.
Вывеска с зеленым крестом обнаружилась через квартал. Я вошла в большой, совершенно пустой зал и попросила провизора:
– Дайте мне, пожалуйста, цитрамон.
– Нету, – лаконично ответила фармацевт, – весь съели.
– Посоветуйте что-нибудь еще от головной боли.
– Возьмите вот это.
На прилавок легла яркая коробочка иностранного производства. Перед глазами возникла Катюша, в ушах зазвучал ее голос: «Лампуша, прежде чем засовывать в рот лекарство, внимательно изучи его состав, указанный в листовке».
Я стала вчитываться в текст. Через пару секунд до меня дошло, что средство состоит в основном из одного парацетамола. Нет, оно мне не поможет.
– Другого ничего нет?
Провизорша бросила на прилавок новую, такую же цветастую коробочку. И снова в составе средства один парацетамол.
– Это не хочу.
– Господи, – вздохнула фармацевт, – идут в аптеку и сами не знают, чего надо.
– Очень хорошо могу объяснить свои желания: я решила купить средство от головной боли.
– Так я уже два вам предложила!
– Это не то. Сами посмотрите: чистый парацетамол. В чем, скажите, разница между препаратами?
– В названии, – спокойно сообщила девушка, – и стране-изготовителе.
– Наши лекарства лучше, – кипела я, – не помню точно, но в состав «тройчатки» и анальгин и кофеин входят. Ну зачем мне парацетамол? Его теперь везде суют. Хочешь от температуры – парацетамол, от боли – получи его же.
Провизор улыбнулась:
– Ну, понимаете, лекарства всякие бывают, сильнодействующие в том числе. От парацетамола-то вам хуже не станет, лучше, впрочем, тоже. В качестве лекарства от головной боли я, допустим, предложу вам андипал. Наше, отечественное, проверенное средство отличного действия. Но подходит оно лишь тем, у кого повышенное давление. Вдруг у вас гипотония, глотнете андипал и в обморок завалитесь. А от парацетамола ничего не случится. Все эти нурофены имеют скорее психологическое воздействие, вроде как помог себе, слопал таблеточку. Имейте в виду, если хотите избавиться от головной боли, сначала следует установить ее причину.
Я вздохнула, именно такой совет дала мне и Катя.
– Да, надо бы томограмму сделать, только никак время не выберу.
Внезапно девушка по ту сторону прилавка преобразилась, ее хорошенькое личико потеряло сурово-официальное выражение.
– Вообще-то меня Ритой зовут, – неожиданно сообщила она.
– Очень приятно, – удивилась я, – Евлампия Андреевна.
– Вам пятьсот рублей на себя не жалко?
– Ну, нет, наверное.
– Так вот, – улыбаясь, сказала Рита, – мы очень хорошо понимаем, что у женщин времени нет. Сами служим и семью имеем, даром что медицинские работники, анализы идем сдавать, лишь когда припечет, а надо раз в полгода диспансеризацию проходить.
– Интересно, бывают ли люди, которые ходят по врачам просто так? – усмехнулась я.
– Случаются, – улыбнулась в ответ Рита, – в основном иностранцы. Вот они давно поняли: лучше болезнь в самом начале прихватить, а не тогда, когда уже к патологоанатому везут. Значит, слушайте. Вам дико повезло, что в нашу аптеку заглянули, потому что здесь открыт новый диагностический центр. Исследование стоит пятьсот рублей, результат выдают сразу, доктор его прокомментирует. Не сомневайтесь, Ирина Петровна – классный специалист, у нас она просто подрабатывает. Мигом установим причину вашей головной боли, подберем препарат, уйдете от нас здоровая.
– Да? – недоверчиво спросила я. – Прямо так сразу?
– Точно. Здесь установлен супермощный лазер, проникает прямо в глубь организма, от него ничего не скроется.
– Это долго?
– Пятнадцать минут максимум, простыни у нас одноразовые, после процедуры бесплатно угощаем чаем с пастилой! И лицензия у нас есть! От Минздрава!
– Хорошо, – кивнула я, – куда идти?
– Сюда, – засуетилась Рита и, открыв дверь, расположенную между двумя стеклянными шкафами, крикнула: – Ирина Петровна, больная на обследование.
– Отлично, Риточка, – донеслось из глубины аптеки.
Потом послышалось тихое покашливание, и на пороге возникла старушка, круглая, как колобок. Маленькая, румянощекая, без всяких признаков шеи, она была облачена в голубой халатик, достигавший пола. На носу бабуси сидели очки с толстыми стеклами, вторая оправа болталась на шнурке, аккурат посреди большой подушкообразной груди, третья дыбилась на макушке.
– Где клиент? – поинтересовалась она.
– Вот, – Рита ткнула в меня пальцем.
– Пойдемте, молодой человек, – с интонацией актрисы Малого театра заявила Ирина Петровна.
– Я женщина, – вырвалось у меня.
Врач медленно сняла очки, спустила с макушки другие, окинула меня оценивающим взглядом и без тени смущения сказала:
– А теперь и не понять, кто перед тобой. Люди одинаковые стали, джинсы, кроссовки, куртки. То ли мужчина, то ли девушка – и не разобрать.
Глава 9
По узкому коридору мы добрались до просторного кабинета, обставленного со спартанской лаконичностью: стол, два стула, кушетка, накрытая бумажной одноразовой простынкой, и большой аппарат, мигающий разноцветными лампочками. Стену украшал листок бумаги, окантованный металлической рамочкой: «Прием ведет доктор наук, член-корреспондент Академии медицинских электронных средств, невропатолог Ирина Петровна Самойленко».
– Ложитесь сюда, – велела старушка, – расслабьтесь. Больно ни в коем случае не будет. Рентген когда-нибудь делали?
– Конечно.
– Ощущения те же, их попросту нет, главное, не шевелитесь. Единственная неприятность – темнота. Надену вам на голову вот эту симпатичную шапочку.
С этими словами Ирина Петровна нахлобучила на мою макушку нечто, похожее на водолазный шлем.
– Лежите спокойно, – донеслось будто издалека, – не дергайтесь. Ну, начали.
Послышались щелчки, потом стук и равномерное гудение. Я лежала тихо-тихо, удивляясь тому, как далеко шагнул прогресс. Вот здорово, не надо колоть пальцы и вены иголками, нет никакой необходимости глотать омерзительные резиновые трубки, спи себе спокойно, а потом узнаешь правду о своем здоровье. Лазер обмануть невозможно. Это ерунда, что Ирина Петровна почти слепая, сейчас компьютер выдаст распечатку, и можно уходить. Дома Катя, наверное, сумеет разобраться.
– Вот и все, – ласково пропела Ирина Петровна, освобождая меня от душного колпака, – ну-ка, смотрите сюда, вот ваш мозг.
На экране компьютера появился ряд прямоугольных картинок, внутри которых виднелись расплывчатые пятна.
