Елена Колчак - Маргаритки для одинокой леди
Собственно, это ничего не доказывает. Ну, предположим, выла именно Герда. И что? Судя по всему, отношения между Мариной и мачехой оставляли желать много лучшего, так что Герда завыла от своего собачьего предчувствия, а Альбине, скорее всего, просто не хотелось идти падчерицу встречать. Но вот так прямо в этом признаться — ах, что вы! Проще «забыть», что собака беспокоилась и сохранить приличное выражение лица.
По чести сказать, одна бредовая версия бродила в моей голове с того момента, как Костик спросил меня про чулки. Слишком уж Альбина Вадимовна была задумчива при разговоре, слишком часто дотрагивалась до губ — а значит, скорее всего, врала напропалую. Маньяк из нее, может, и никакой, а вот смерть падчерицы очень даже выгодна. А остальные трупы — для маскировки. В отдельно взятом убийстве жертва рассматривается как личность, чьи связи и особенности могут и должны привести к убийце. А в серии жертва становится «одной из», и какое уж там внимание к личности…
Невзирая на всю свою бредовость, версия выглядела логически непротиворечиво. Но, во-первых, уж очень она была страшненькая, во-вторых, не объясняла, почему убийства начались именно тогда, когда они начались. Однако, что же все-таки означает то странное наваждение? просто мозги устали? Или наоборот?
18
Мне нравится, что вы больны не мной…
Черная оспаОчень удачное все-таки здесь место. И рядом с домом, и на отшибе, ниоткуда не видно. Вот было бы забавно, если бы поблизости настоящий маньяк объявился… Только вряд ли они вообще существуют… Зато все верят, и, главное, милиция верит, ищет бедного маньяка вовсю. Придется для убедительности еще одну жертву добавить. Чтобы уж совсем непонятно было — кто на самом деле… Абсолютную достоверность спектакля гарантирует не только актерская игра, но и тщательно выстроенные декорации. Но как не хочется, бог ты мой! Опять выслеживать, прятаться, притворяться, опять этот хрип, вонь, глаза выпученные — гадость. Все эти спецы, которые утверждают, что убийца входит во вкус и продолжает убивать просто по инерции, даже получает от этого удовольствие, — что бы они понимали! Грязная, отвратительная работа, какое там удовольствие. Только и думаешь, чтобы не стошнило. Если бы можно было обойтись без этого… Но нельзя приготовить омлет, не разбив яиц. Ну, ничего… Последнее усилие… Потом останется только ждать. Месяц-два, максимум полгода. А потом… Потом можно будет, наконец, все забыть… Может, прямо сейчас и попадется какая-нибудь подходящая… Последняя…
19
Только пьющие знают, что такое — быть трезвым…
Омар ХайямТело Альбины Вадимовны обнаружил ее новоиспеченный супруг. Вернувшись заполночь с делового фуршета и не обнаружив дома новобрачной, Валерий Михайлович забеспокоился, решил, что она засиделась у какой-нибудь подруги, и пошел встречать. Минут через двадцать Герда привела его к еще теплому телу. «Декорация» ничем не отличалась от предыдущих: чулки «Маргарита», один на шее, другой на левой ноге, рядом — то, что осталось от пучка маргариток.
Вот только жемчужины не было ни на теле, ни в теле, ни вокруг — хотя осматривали только что не с микроскопами. Но жемчужина могла запросто выкатиться и провалиться, например, в дырку от дождевого червя…
Валерий Михайлович, кажется, даже стал меньше ростом. И — не кажется, а точно — в одночасье поседел. Вероятно, именно от этого лицо его вдруг приобрело какой-то землисто-желтый цвет. По крайней мере, раньше был вроде нормальный. Или это я не замечала? Валерия Михайловича было жаль ужасно. А вот саму Альбину Вадимовну — нет. Очень странно.
Да и в целом я чувствовала себя Алисой, которой Белая Королева советовала для тренировки «поверить в десяток невозможностей до завтрака». Смерть Альбины Вадимовны выглядела как раз такой невозможностью. Ведь я совсем уже было начала подозревать… Зато теперь можно было без лишних сомнений оставить информацию о Саше Жильцове при себе. Что бы там ни было, а в тот момент, когда убивали Альбину Вадимовну, он находился в пяти километрах от этого места. И в метре от меня.
20
Человек может все. Пока не начинает что-то делать…
Илья МуромецУ моей двери, на лестнице, вместо Костика сидел на этот раз Никита. Когда мы зашли в квартиру, он задержался в прихожей и через минуту появился на пороге кухни с непередаваемо торжественным выражением лица:
— Мадам! Я хотел бы вручить Вам небольшой, но элегантный подарок, — Никита шутейно опустился на одно колено и вручил мне черно-серебристый полупрозрачный пакет. От неожиданности я опешила, выронила «подарочек», как будто обжегшись, сделала шаг назад, наткнулась на стол и, нащупав наконец, край дивана, опустилась на него.
— Где взял?
— А в том самом бутике, где их, вероятно, приобрел убийца. А вот где ты их видела?
— А с чего это ты взял, что я их видела?!
— Ладно, не хочешь — не говори. — Ильин был что-то необыкновенно покладист.
— А почему решил, что чулки в этом магазинчике покупал именно убийца?
— А потому, радость моя, что я с трудом представляю себе, чтобы кто-то просто так, из удовольствия, покупал полудюжинами чулки по семьдесят долларов за пару. Теоретически возможно, но сомнительно…
— Да уж… Покупателя запомнили? Мужчина или женщина?
— Ну, в общем, запомнили, хотя это громко сказано… Типично панельная девица: косметика дешевая, одета сверхвызывающе, через декольте асфальт видно, а чулки покупает в десять раз дороже, чем все, что на ней надето, вместе взятое…
Два дня назад я начала бы с пеной у рта доказывать, что загримироваться под «панель» легче легкого, потому что подозрения против Альбины к тому моменту переросли уже в полную уверенность. А теперь что делать? Кого подозревать? Вот ужас-то…
Еще минут двадцать я изображала трех японских обезьянок — не вижу, не слышу, не говорю — в надежде, что у Ильина лопнет, наконец, терпение. Вместо того, чтобы рассказать про Сашу Жильцова или хотя бы про чулки, я расписывала интеллект и обаяние «шашлычных» мальчиков, надеясь спровоцировать Никиту свет Игоревича на ревность. Но его ведь не прошибешь!
Уже от двери Ильин вдруг сказал:
— А ты знаешь, что Герда Альбину Вадимовну дважды за последнюю неделю кусала?
— Про один раз знаю…
— Ну вот, теперь думай…
Значит, мои выкрутасы его ни на грош не обманули?
Но — в самом деле… Если убийца не Альбина — а у нее, как ни крути, лучшее в мире алиби — то кто же?
21
Все, что мною выдумано — правда!
Сальвадор ДалиМы сидели с Костиком в каком-то подвале. Левый угол был завален потрескавшимися, темными от старости досками. Сверху, с труб, змеящихся между потолком и стеной, на доски медленно капала вода. Около ободранной стены, прямо под маленьким окошком скопилась ржаво-коричневая лужа. Время от времени в нее с легким плеском падали кусочки штукатурки. Все вместе являло собой классическую картину старости и запустения. Пахло кошками. Только крыс почему-то не было.
Вторая половина подвала носила более обжитой вид: диван без спинки, возле него составленный из ящиков стол, покрытый потеками стеарина. Не то местный подростковый «клуб», не то бомжатник. Судя по заскорузлости окурков, хозяева не появлялись здесь уже дня три. И слава Богу, потому что деваться нам некуда.
Костик молчал. Он не открыл рта с того самого момента, когда я опять наткнулась на него в скверике у Дворца бракосочетаний. И вот сидит на скамейке, уткнувшись в колени, и угрюмо молчит. В той же джинсовке, только порядком замызганной: на воротнике ржавые потеки, левый рукав сплошь грязно-травяного цвета. Почему-то сразу представилось, как Костик прыгает на полном ходу с поезда и скользит по заросшей насыпи…
Я попыталась о чем-то его спросить, вместо ответа он поднялся и направился куда-то за угол. Я пошла за ним, как привязанная. А что мне еще было делать?! За углом, во дворе обнаружился его морковный «запорожец». Костик влез внутрь, открыл для меня вторую дверь. Ну, хоть он заметил, что я тут. Уже неплохо. Потому что по общему впечатлению он не замечал вообще ничего.
Костик продолжал молчать и тогда, когда нас остановил этот чертов гаишник. Больше всего он был похож на гимназического преподавателя, как их показывают в исторических фильмах: залысины на висках, небольшая бородка и взгляд поверх старомодных очков в тонкой металлической оправе. Проверив документы, отдал их Костику, попросил подождать и, отойдя чуть в сторону, начал с кем-то переговариваться по рации… Это было странно: если все в порядке, то почему подождать, а если что-то не так, почему отдал документы.
