Джанет Иванович - Четверка сравнивает счет
— Он оскорбил мои груди, — оправдывался Салли.
— Вот что случается, когда имеешь груди, — заорала я. — Люди постоянно оскорбляют их. Придется привыкнуть.
Джо сверлил взглядом Салли.
— Кто ты? И что это за банка?
Салли протянул руку:
— Салли Суит.
Джо ответил рукопожатием:
— Джо Морелли.
Минуту или две они так стояли, и я видела, как на щеки Салли наползает красная краска. А на шее Морелли проступают жилы. При этом руки они не размыкали, а тела их неподвижно напряглись. Эти идиоты мерялись силой.
— Ну, все, хватит, — заявила я. — Я тащу пистолет. Победитель получит пулю.
Взгляды мужчин обратились ко мне.
— На самом деле, мне надо бежать, — спохватился Салли. — У меня концертушка на побережье вечером, и меня ждет в машине Сахарок.
— Он музыкант, — пояснила я Морелли.
Морелли отступил на шаг.
— Всегда счастлив познакомиться с друзьями Стефани.
— Ага, — подтвердил Салли, — и к моему гребаному удовольствию.
Морелли ухмыльнулся, когда я заперла дверь.
— Ты меня никогда не разочаровываешь, — заметил он.
— Что значил сей армрестлинг?
— Мы просто забавлялись.
Он сверлил взглядом банку.
— Расскажи мне об этом.
— Максин Новики оставляет ключи для Эдди Кунца. В некотором роде охота в качестве жестокой мести типа «поди, покопайся в отбросах». Ключи всегда зашифрованы. И тут в дело вступает Салли. Он спец по взламыванию шифров.
Я открыла банку, вытащила бумажку и прочла записку. «Наше местечко. Среда, три часа».
— У них есть местечко, — произнес Морелли. — Настраивают меня на романтический лад. Может, мне все же стоит быстро сгонять в аптеку.
— Предположим, ты уже пошел в аптеку. Как много ты купил бы? Купил бы один? Или месячный запас? Ты купил бы целый ящик?
— Черт возьми, — сказал Морелли. — Это же как с занавесками, да?
— Просто хочу уточнить правила.
— Как насчет того, чтобы жить сегодняшним днем?
— Жить сегодняшним днем — хорошо, — согласилась я. Полагаю.
— Так, если я сбегаю в аптеку, ты пустишь меня обратно?
— Нет. Я не в настроении.
На самом-то деле, я вдруг почувствовала черт знает какую злость. И ни с того ни с сего в голове вдруг всплыл образ Терри Гилман.
Морелли игриво провел пальцем по моему подбородку.
— Спорим, я мог бы исправить тебе настроение.
Я скрестила руки на груди и, сощурив глаза, взглянула на него.
— Я так не думаю.
— Хммм, — произнес Морелли, — а может, и нет.
Он потянулся, а потом прогулялся в кухню и забрал пейджер с холодильника.
— Ты в плохом настроении, потому что я не собираюсь давать обязательств любить.
— Вовсе нет! Я абсолютно не желаю никаких любовных обязательств!
— Ты такая милашечка, когда врешь.
Я рукой указала на дверь:
— Вон!
* * * * *На следующее утро я могла бы позвонить Эдди Кунцу и пересказать ему новейшее послание, но мне захотелось переговорить с ним с глазу на глаз. Квартиру Максин Новики обыскивали, нанесли увечья двум имеющим к ней отношение людям. Я думала, что некто желал найти ее не из-за любовных писем, а ради чего-то иного. И, возможно, этот некто являлся Эдди Кунцем.
Кунц мыл машину, когда я подъехала. На бордюре у него стояло стерео, а он слушал «shock jock» радио.[14] Увидев меня, он прекратил работу и вырубил радио.
— Ты нашла ее?
Я дала ему записку с расшифрованным текстом.
— Я нашла еще одно послание.
Он прочел записку и издал возглас досады.
— Наше местечко, — повторил он. — И что это должно значить?
— Ты не в курсе, что у вас есть местечко?
— У нас было много местечек. И откуда мне знать, о каком местечке она говорит?
— Подумай над этим.
Эдди Кунц уставился на меня, и, думаю, я уловила даже намек на то, как скрепят шестеренки в его башке.
— Наверно, она говорит о скамейке, — произнес он. — Первое время, как мы встречались, она сиживала на скамейке и смотрела на воду. И всегда говорила об этой скамейке, типа она вроде храма или чего-то подобного.
— Образно.
Кунц развел руками:
— Женщины, что тут скажешь.
У бордюра остановился «Линкольн Таун-кар». Темно-синий экстерьер, тонированные окна, длиной в полквартала.
— Тетя Бетти и дядя Лео, — пояснил Эдди.
— Большая машина.
— Ага. Иногда я одалживаю ее, чтобы подзаработать несколько лишних баксов.
Я не совсем поняла, имел ли он в виду, что возит людей или что переезжает их.
— В твоем заявлении в полиции написано, что ты повар, но, как погляжу, ты большей частью сидишь дома.
— Это потому что я пока без работы.
— Когда ты работал последний раз в качестве повара?
— Понятия не имею. Сегодня утром. Пек вафли. А тебе зачем?
— Просто любопытно.
— Лучше направь свое любопытство на Максин.
К нам подошли тетя Бетти и дядя Лео.
— Привет, — поздоровалась тетя Бетти. — Ты новая подружка Эдди?
— Просто знакомая, — поправила я ее.
— Ладно, надеюсь, ты станешь подружкой. Итальянка, верно?
— Наполовину итальянка, наполовину венгерка.
— Ну, у всех свои недостатки, — заметила она. — Входи, угостись тортом. Я принесла прекрасный фунтовый торт из булочной.
— Еще один жаркий денек предстоит, — присоединился дядя Лео. — Хорошо, что у нас есть кондиционер.
— У вас-то кондиционер, — проворчал Кунц. — На моей половине нет кондиционера. У меня же жарко, как в аду.
— Я пойду в дом, — сказал дядя Лео. — Эта жара просто убивает.
— Не забудь про торт, — проговорила Бетти вслед поднимающемуся по ступенькам Лео. — В любое время, как захочешь, там есть кусок торта.
— Так ты что-нибудь еще делаешь, чтобы найти Максин, а? — спросил Кунц. — Я имею в виду, не проводишь же ты все время в ожидании этих ключей, верно?
— Я прошлась по списку имен и мест, что ты мне дал. Управляющая в «Севен-илевен» сказала, что Максин заходила к ним вечером в воскресенье. Пока больше никто ее не видел.
— Черт возьми, она же здесь все время оставляет эти глупые записки. Почему никто ее не видит? Она что, долбанный Фантом?[15]
— Управляющая из «Севен-илевен» упомянула кое-что, что мне запомнилось. Она рассказала, что Максин обычно всегда покупала лотерейный билет, но на этот раз ей больше не понадобился выигрыш в лотерею.
Кунц сжал губы в линию.
— Максин помешанная. Кто знает, что она там себе думает.
Я подозревала, что Эдди Кунц в точности знал, о чем думала Максин.
— Тебе нужно быть у скамейки завтра в три, — напомнила я Кунцу. — Я позвоню утром и дам окончательные инструкции.
— Что-то мне все это не нравится. Она запустила камнем в мое окно. Трудно сказать, на что она еще способна. Может, она хочет прикончить меня?
— Бросить в окно камень — не то же самое, что убить кого-то.
Мгновение я пристально глядела на него.
— А у нее есть причина убивать тебя?
— Я натравил на нее полицию. Чем не причина?
— Для меня — нет.
Этот бездельник не стоил того, чтобы тратить на него время.
Насчет Максин трудно сказать.
* * * * *Я оставила Кунца, крутящим ручку стерео. Так и не поняла, почему ощутила потребность встретиться с ним лично. Полагаю, что хотела посмотреть ему в глаза и выяснить, не он ли оскальпировал матушку Максин. К несчастью, судя по моему жизненному опыту, роль глаз как зеркала души чрезвычайно переоценивают. Единственное, что я усмотрела в глазах Кунца, это последствия ночного пьянства, чей итог я смогла оценить, как чрезмерный.
Сделав крюк, я проехала мимо дома Новики и не увидела никаких признаков жизни. Окна были зашторены. Жалюзи опущены. Я припарковала машину и подошла к двери. На мой стук никто не отозвался.
— Миссис Новики, — позвала я. — Это Стефани Плам.
Я снова постучала и уже, было, собралась уйти, как тут со скрипом отворилась дверь.
— Что сейчас? — поинтересовалась миссис Новики.
— Мне хотелось бы поговорить.
— Везет же мне.
— Могу я войти?
— Нет.
Вся макушка у нее была забинтована. Новики была без макияжа и сигарет, и выглядела старше своих лет.
— Как ваша голова? — спросила я.
— Бывало и похуже.
— Я имею в виду порез.
Она закатила глаза.
— А, это…
— Мне нужно знать, кто это сделал.
— Я это сделала.
— Я видела кровь. И нож. И знаю, что вы сами этого не сделали бы. Кто-то приходил и искал Максин. И кончилось тем, что вас порезали.
— Тебе нужно мое заявление? Поди, почитай у копов.
— А вы знаете, что кто-то навещал подругу Максин, Марджори, и оттяпал ей палец?
— И ты думаешь, что это сотворил один и тот же парень.
— Кажется логичным. И думаю, для Максин будет лучше, если я найду ее первой, прежде чем он до нее доберется.
