Дарья Донцова - Али-Баба и сорок разбойниц
У Норы в квартире никогда до сего дня не пахло пирогами. Ленка ничего не пекла. Я повесил пакет с одеждой на вешалку. Неужели я забыл о каком-то празднике? На дворе февраль, вроде ничем не примечательный месяц. Дня рождения ни у кого нет…
Не успел я расстегнуть пальто, как из кухни вынырнула Муся и бросилась со всех ног ко мне. В один миг домработница сняла с меня верхнюю одежду и подтолкнула к пуфику. Я, не ожидавший тычка, обрушился на него. Муся мгновенно стащила с меня сапоги и надела тапки. Честно говоря, я слегка растерялся. До сих пор женщины никогда не заботились обо мне с подобной страстью, даже неудобно, право слово.
— Вы ступайте руки помойте, — предложила Муся, — коли с улицы пришли, завсегда в ванную сначала зайтить надо. Еду сейчас подам.
В легком обалдении я проследовал в санузел и замер на пороге. Ванная сияла чистотой. Чьи-то трудолюбивые руки отскребли все до блеска. Справедливости ради следует отметить, что грязи тут не было никогда, Ленка худо-бедно шлепала тряпкой по плитке, но такой сверкающей чистоты не было и в помине. В мыльнице лежал непочатый кусок, от полотенец веяло фиалками. Сюрприз ожидал меня и в гостиной. Муся принесла чайник, и я обнаружил, что чай заварен именно так, как я люблю: не крепко, но и не жидко, он горячий, но не обжигающий и не перестоявший, нет никакого намека на горечь. Самое же сильное впечатление на меня произвели пирожки, горкой лежавшие на блюде.
— Это с капустой, те с мясом, вон те с грибами, рядом — с яблоками, — перечислила Муся.
Я взял сначала с мясом. Слов нет, чтобы описать вам это неземное кушанье. Воздушное тесто, телятина, перемешанная с жареным луком… Я проглотил штук восемь и остановился, когда понял, что сейчас попросту лопну. Нужно пойти к Норе и отчитаться, как прошел день, но сил моих хватило лишь на то, чтобы добраться до постели и рухнуть в нее. Последнее, что машинально отметил мой засыпающий мозг, это невероятный порядок в моей спальне.
Глава 8
Проснулся я от звуков, больше всего напоминающих визг циркулярной пилы. Я не могу спать в духоте, поэтому всегда, даже зимой, оставляю балконную дверь приоткрытой, и сейчас в щель несся то ли вой, то ли плач, громкий, заунывно-надрывный. Часы показывали ровно семь. Чувствуя себя совершенно выспавшимся, я вышел на лоджию и глянул вниз. Перед глазами возникло инфернальное зрелище. «Лендкрузер» Валеры странно подскакивал, трясся и выл. При этом он отчего-то был покрыт разноцветными шевелящимися пятнами. Я без всяких колебаний бросился звонить в дверь к соседу. Выглянула зевающая Надя, поленившаяся накинуть на прозрачную ночную сорочку халат.
— Чего вам? — довольно грубо осведомилась она.
Я деликатно отвел глаза в сторону, чтобы не рассматривать ее аппетитно высокую грудь, и сказал:
— Ваш джип угнать хотят, сигнализация вовсю кричит.
— Валера, — завопила Надя, захлопывая перед моим носом дверь, — говорила тебе, спрячь джипешник в гараж…
Я вернулся к себе и снова вышел на лоджию. Через пару мгновений во двор в спортивных штанах и майке вылетел сосед. В руках он сжимал револьвер.
— Стоять, гады! — вопил он.
На секунду разноцветные пятна замерли, потом брызгами разлетелись в разные стороны. Это оказались дворовые кошки, штук пятьдесят, не меньше.
— Дряни, — орал Валера, — сволочи!
Слегка успокоенный, я вернулся в спальню. Огляделся, открыл шкаф. Вот это порядок! Потом мысли вернулись к казусу с джипом. Слава богу, это не угонщики. Но с какой стати все коты района бросились к «Лендкрузеру» Валеры?
На завтрак нам с Норой подали суфле с сыром, горячие круассаны, фаршированные яйца…
Я съел все и стек на стуле. Нора, тоже жевавшая без остановки, покачала головой:
— Этот Орест Михайлович кудесник! Такое объедение!
— А Муся великолепно гладит рубашки, — воскликнул я, — ни одной складки! Еще она перестирала все мои вещи, вычистила и привела в порядок комнату.
Минут пять мы с Норой пели осанну прислуге, потом хозяйка осеклась и сердито спросила:
— Знаешь, что надо сделать, дабы стать счастливым?
— Нет, — покачал я головой.
— Сначала нужно завести в квартире козу, а потом от нее избавиться, — ухмыльнулась Нора, — вроде все останется по-прежнему, но без козы ты ощутишь полнейший комфорт. Наша коза — Ленка. Ладно, рассказывай.
Я изложил все факты и принес пакет с одеждой. Нора принялась внимательно изучать шмотки. Сначала она взяла шапочку.
— Точь-в-точь как белая, ни малейшей разницы, просто цвет другой. Теперь поглядим на юбочку.
Я молча слушал хозяйку, а та вертела в руках плиссированную юбку.
— На очень молодую женщину шито! Или для подростка, на карнавал, что вероятнее всего.
— Почему вы так решили? — заинтересовался я.
— Ну, во-первых, длина. Супер-мини. Такую носят лишь совсем юные особы. А потом, материал дешевый, копеечный, эта вещь выдержит лишь одну стирку.
— Не скажите, — решил я поспорить с Норой, — на днях по телевизору я видел певицу. Сначала я решил, что она в коротких шортах, но потом сообразил: широкий пояс на ее талии — юбка. Между прочим, той певичке к сорока подкатывает!
— Ваня, — оборвала меня Нора, — давай забудем про шоу-бизнес! И обхват талии у юбчонки крошечный. Теперь кофточка.
Я покосился на сигареты. Нора смолит в квартире, причем курит она только «Беломор». Для меня остается загадкой: где хозяйка берет эту отраву? Но я стесняюсь дымить при Элеоноре, всегда выхожу с куревом на балкон.
— Не идиотничай, — вдруг буркнула Нора, — пепельница на столе.
Я встал, вынул из кармана пачку сигарет, щелкнул зажигалкой… Иногда мне кажется, что Нора телепат, ну каким образом она догадалась о моем желании покурить?
— Ваня! — с возмущением воскликнула хозяйка. — Нет, как ты мог!
— Вы же сами разрешили мне закурить, — быстро ответил я.
— Да не об этом речь! Как ты мог ничего не заметить?!
Я осмотрел белую блузочку.
— Ну, кофта с пуговицами маленького размера.
— Смотри внимательней!
— Больше ничего примечательного в ней нет!
— Нет, ты безглазый!
Я обиделся.
Нора повернула ко мне блузку спинкой.
— А это что?
Я прищурился. Иногда моя хозяйка бывает несправедлива. Ведь она показывала мне переднюю часть, а сама заметила что-то примечательное на спинке.
— Ваня!
— Похоже на пятнышко, — предположил я.
— А ну возьми в руки!
Я взял и увидел крохотную дырочку.
Нора бросила кофту на стол.
— Так, здесь у нее, наверное, были лопатки, чуть ниже левой, пальца на два… Метили в сердце.
Я непонимающе уставился на Нору.
— Никак не сообразишь? — прищурилась она. — Ох, Ваня, говорила тебе сто раз, не пей по утрам тормозную жидкость! Это след от пули. Хозяйку белого наряда пристрелили, отвезли в морг, а одежду бросили, ясно?
Я с недоверием покосился на блузку.
— Вы ошибаетесь, крови совсем нет, рубашка чистая.
Нора поморщилась.
— Это только в сериале «Бандитский Петербург» из убитого человека начинает бить фонтан ярко-алого цвета. В жизни бывает и так, что пуля застряла в теле, а рана оказалась «чистой».
— Но эта одежда выглядит постиранной…
— Нет!!!
— Но…
— Ваня, — нахмурилась Нора, — берешь ноги в руки и едешь назад в морг, находишь бабку по имени Сима и вытряхиваешь из нее все! Далее по плану: осмотр места аварии, визит в институт УПИ. Ясно?
— Более чем, — выдавил я из себя и пошлепал в прихожую.
Здесь меня ждал новый сюрприз. Во-первых, мои сапоги были идеально начищены, пальто отглажено, во-вторых, стоило мне приблизиться к вешалке, как из кухни раздался топот, и грузная Муся прирысила к входной двери. Не успел я вымолвить и слова, как домработница, усадив меня на пуфик, принялась натаскивать на меня обувь.
— Сам обуюсь, — я попытался оказать сопротивление.
Муся подняла огорченное лицо.
— Не угодила вам? Нерасторопная я!
— Нет, нет, все чудесно, просто…
Но повеселевшая Муся не дала мне вымолвить и словечка.
— Накидывайте пальтишечко, — засуетилась она, — ща щеточкой по плечикам пройду. Дайте пуговички застегну, теперь шапочку.
— Я ее не ношу!
— Как же! — всплеснула руками Муся. — Февраль метет! Эдак менингит заработать можно!
— Я езжу в машине, понимаете? Внутри работает печка.
— Так до колес еще дойти надо, — не дрогнула Муся и водрузила на мою макушку жуткую ушанку из норки, подаренную мне на Новый год Аллой Резниковой.
Я рванулся к двери, но был остановлен железной рукой Муси.
— А шарфик?
— Он мне не нужен!
— Нельзя без шарфика, — покачала она головой, — зима стоит, еще перчатки прихватите. Счастливой дороги, будьте аккуратны, храни вас Господь в пути!
Вспотевший в слишком теплой одежде, я был доведен ею до лифта. Когда двери начали закрываться, Муся озабоченно воскликнула:
