Дарья Донцова - Бриллиант мутной воды
Я не успел ничего ответить, потому что в спальне появились две хмурые тетки. Одна, чуть постарше, мрачно спросила:
– Что у нас?
– Умираю, – простонала Николетта, – инсульт разбил! О, скажите, сколько осталось жить? Мне нужно знать правду, у меня ребенок…
Врач молча вытащила тонометр, закрепила манжету и через секунду ответила:
– Нечего притворяться. Давление, как у космонавта, сто двадцать на восемьдесят. Да в вашем возрасте у людей давно гипертония!
Николетта села. По лицу было видно, что она растерялась. Конечно, маменька привыкла к ласково улыбающемуся Сергею Федоровичу, который охотно подыгрывает пациентам. Закатывает глаза, качает головой, цокает языком, потом, заговорщицки улыбаясь, вытаскивает аспирин, растворяет таблетку в воде и уверяет, будто это волшебное американское средство от инсульта, инфаркта, гепатита, СПИДа, словом, от всех болячек, которые придумала себе матушка. Потом берет конвертик и исчезает. После его ухода у Николетты остается сладкое ощущение, что она избежала неминуемой смерти. А сейчас у нее в спальне стоят две злые бабы, которые не сняли уличной обуви, не помыли рук и не собираются возиться с «больной».
– Пили? – отрывисто поинтересовалась одна.
– Только коктейль, – пролепетала маменька, – розовый такой, вкусный.
Докторица сморщилась:
– Фу! Потому и болит голова. Надо бы сообщить диспетчеру, что ложный вызов сделали! Наговорили ей: умирает, сердце! А у самой птичья болезнь!
– Какая? – прошептала Николетта, бледнея. – Какая у меня болячка?
– Перепел, – отрезала врач. – Как не стыдно, оторвали людей от дела, за такое полагается наказывать.
Маменька разинула рот, но звук не шел. Оно и понятно, будучи светской дамой, Николетта вращается в таком обществе, где не принято выплескивать эмоции. Столкнувшись с нормальной человеческой реакцией на свое поведение, матушка оторопела.
– Отвратительно, – кипела тетка, пряча тонометр.
Я быстро вытащил кошелек. Врачи сменили гнев на милость и, посоветовав принять две таблетки анальгина вкупе с чашкой кофе, удалились было прочь.
Но тут Николетта пришла в себя и решила не сдаваться.
– У меня дикие боли в спине!
Получив энную сумму, врачи считали себя не вправе отказать в помощи, поэтому развернулись и изучили позвоночник охающей матушки.
– Ерунда, – вынесли они вердикт, – остеохондроз, он у всех, даже у маленьких детей.
– Может, мне массаж поделать, физиотерапию? – ринулась в бой Николетта.
Медички притормозили на пороге, потом более молодая женщина с неподражаемой интонацией произнесла:
– А смысл?
Все замерли, словно герои финальной сцены бессмертной пьесы Н.В.Гоголя «Ревизор». Врачи отмерли первыми и, громыхая железным чемоданом, удалились.
– Что она имела в виду? – растерянно протянула маменька. – Намекала, будто нет никакого смысла меня лечить?! Тася!!! Немедленно открой балкон и пропылесось пол! Вава, шагом марш в гостиную!!!
Я усмехнулся и пошел в указанном направлении. Через секунду в комнату принеслась Николетта, размахивавшая конвертом.
– На!
– Что это? – удивился я.
– Мой подарок тебе на Новый год.
Обычно маменька на все даты дарит мне одеколон, а я, не раскрывая упаковку, передариваю парфюм кому-нибудь из приятелей. Дело в том, что Николетта обожает тяжелые, душные, восточные, «роковые» ароматы, а мне нравятся свежие, чуть горьковатые запахи. Но на этот раз она не пошла по проторенной дорожке.
Я вытащил розовый листок.
– Извини, не понимаю…
– Дурачок! Я купила годовой абонемент в фитнес-клуб.
– Куда?! – выронил я от ужаса бумажку.
– В самое дорогое и престижное место во всей Москве, – затараторила маменька. – Знаешь, сколько стоит? Ах, не скажу! Это ведь подарок. Там такие условия! Бассейн, тренажерные залы, баня, сауна, джакузи, массаж – всего и не перечислить.
– Но я терпеть не могу заниматься спортом!
– Вава!!! Сейчас весь свет ходит в фитнес-клубы. Зять Коки каждый день там. Кстати, я и себе взяла абонемент, будем ездить вместе, очень удобно!
Перспектива отправляться рука об руку с маменькой в зал, набитый тренажерами, повергла меня в транс, но Николетта была настроена серьезно:
– Вот завтра…
Но ей не дал договорить звонок в дверь.
– Это кто? – изумилась Николетта.
– Понятия не имею, – пожал я плечами, – может, у соседей соль закончилась!
У Николетты исказилось лицо.
– У нас приличный дом, тут не ходят по квартирам, а посылают прислугу в магазин! Тася!!!
Раздалось шуршание, и в комнату вплыла целая корзина алых роз.
– Вот, – сообщила Тася, – курьер принес, тут еще и письмо лежит!
Маменька с хрустом разорвала конверт, потом швырнула прочитанную открытку на стол и зарылась лицом в цветы.
– Какой аромат!
– Дорогущие небось, – покачала головой Тася. – Кто же столько деньжищ на ветер выбросил?
Я взял послание. «Для самой красивой женщины на свете. Осмелился прислать цветы, число которых совпадает с прожитыми вами годами». Далее следовала неразборчивая подпись.
Я быстро пересчитал цветы, их оказалось двадцать девять. По-моему, это слишком. Неизвестному поклоннику следовало раскошелиться по крайней мере еще на три десятка розочек, чтобы слегка приблизиться к истине.
– Ты знаешь, кто прислал корзину? – поинтересовался я у Николетты.
Маменька повернула ко мне совершенно счастливое лицо.
– Нет, но это неважно. Ах, какие розы!
Потом она увидела, что я хочу выйти в коридор, и заявила:
– Ваня, у меня кончились деньги!
– Как? Только двадцать девятого декабря я тебе передал конверт, там было…
– Сама знаю, – отмахнулась маменька, – тебе не стыдно попрекать меня жалкими копейками?
– Извини, я вовсе не хотел тебя обидеть, просто удивился, как ты ухитрилась истратить все за пару дней.
– Это совсем не трудно, – ответила Николетта, – ты же не даешь мне миллион долларов!
Я только вздохнул. Маменька любой сумме в два счета приделает ноги.
Увидав мое озабоченное лицо, Николетта попыталась оправдаться:
– Я купила тебе подарок! Поверь, абонемент в фитнес-клуб – дорогое удовольствие. Можно было, конечно, обойтись в два раза меньшей суммой, взять фиксированные два дня в неделю, но я не хотела экономить на тебе, это гадко!
Ну что можно ответить на такое заявление?
Глава 9
Не успел я войти в квартиру, как на меня наехала Нора, в прямом смысле этого слова, толкнула коляской и гневно поинтересовалась:
– Где шлялся? Почему не брал трубку?
Поскольку я постоянно провожу время в обществе милых дам, то научился терпению и кротости.
– Извините, я вынужден был отправиться к Николетте, ей стало плохо с сердцем, а мобильный я оставил в спальне.
– Ладно, ступай в кабинет.
Я прошел к Элеоноре и сел в кресло.
– Значит, так, – заявила хозяйка, – слушай внимательно. Теперь я уверена на все сто, что Соня не виновата. Ее подставили. Осталось выяснить, кто и зачем.
– Что натолкнуло вас на эту мысль?
Нора довольно рассмеялась:
– Всего лишь простые размышления и одно случайное обстоятельство. Помнишь, эта девка, ну та, что торгует газетами, заявила, будто Соня оперлась на столик рукой с красными ногтями?
– Да.
– Так вот! Соня никогда не пользовалась лаком!
– Ерунда, может, в этот раз она изменила своим привычкам.
– Нет, невозможно.
– Почему?
– У Сони аллергия, она в молодости очень переживала, мы делали маникюр, а ей нельзя было даже посмотреть на пузырек с лаком, сразу руки покрывались пятнами и чесались.
Я призадумался:
– Может, она купила накануне накладные ногти, решила пофорсить перед будущей невесткой.
– Ваня, – возмутилась Нора, – ты издеваешься, да? Ну-ка, вспомни Соню.
Пришлось мне согласиться с хозяйкой. Госпожа Чуева была вовсе не похожа на модную даму. С одной стороны, ей, скорей всего, было просто наплевать на то, что весь мир влез в широкие брюки, с другой – у нее элементарно нет денег. Соня носит те вещи, которые висят в шкафу лет десять. Не рваные, и ладно. Нет, она очень аккуратна, вся ее старомодная, весьма ветхая одежда чисто выстирана и тщательно отглажена. Вы, наверное, не раз встречали на улицах таких женщин, не слишком полных или худых, одетых в безликие юбки и кофты, волосы этих дам уложены на бигуди и начесаны, а туфли они предпочитают на толстом, практичном каблуке. Под стать костюму и сумка: нечто среднее между чемоданом, портфелем и хозяйственной торбой. В такую при случае влезут все необходимые вещи: телефонная книжка, тетрадь с лекциями, батон хлеба, пакет молока, гроздь бананов и упаковка памперсов для внуков. Впрочем, с другой стороны, может быть, госпожа Чуева и хотела бы хорошо и модно одеться, я не верю, что на свете найдется хоть одна женщина, совсем лишенная этого желания, но у нее не было таких возможностей. Все деньги Соня тратила на Николашу, вот ее сынок – завсегдатай элитных магазинов, на рынок парень никогда не пойдет. Не царское это дело.
