Татьяна Луганцева - Бизнес-ланч для Серого Волка
– Салют... – прошептала Ася. – Почему тут салют? Хотя, что я говорю? Совсем мозги отморозила! Ведь Новый год! Люди гуляют... Всю ночь запускают петарды, радуются, пьют шампанское, едят вкусную еду. Как же я хочу спать... Зачем они так шумят? У меня-то нет никакой радости... Стоп! Люди, петарды! Аллилуйя! Я вышла к людям, я не в глухой чаще! Господи, спасибо!
Аксинья собрала последние силы и, пошатываясь, держась за стволы деревьев, пошла на звук петард. Это тоже оказалось весьма сложным, так как Ася уже не чувствовала ног. Последние метры она ползла, замечая, что становится все светлее и светлее, так как деревья росли все реже и реже.
Наконец выползла на опушку и заметила расположенный на пригорке поселок. А здесь, в стороне от домов, многочисленная компания с пластиковыми стаканчиками и воткнутыми прямо в снег бутылками шампанского запускала салют. Каждый громкий хлопок сопровождался криками: «Ура! С Новым годом! Счастья! Любви! Здоровья! Ура!»
Аксинья в отчаянии смотрела на них и понимала, что ни на сантиметр не сдвинет свое онемевшее, окаменевшее тело. Ее разом покинули силы, как только она увидела людей.
Оставалось только кричать, что она, Аксинья, и делала:
– Помогите! Спасите! Люди!
Но она сама себя не слышала. И не оттого, что ее заглушали громкие хлопки и веселые крики. Ася потеряла голос! Так и лежала на снегу, который давно перестала чувствовать, и открывала рот, словно рыба, выброшенная на песок. Глаза застилали слезы обиды.
И тут от общей группы отделилась невысокая фигура. Это была маленькая девочка лет восьми в темном полушубке, брючках и красной шапочке с двумя веселыми кисточками. Она явно смотрела на Асю, и та слабо помахала рукой, привлекая внимание.
Девочка подошла к взрослым и тронула за руку молодую женщину:
– Мама, Снегурочка!
– Снегурочка к другим детям поехала, к тебе же приходил Дед Мороз, – ответила женщина, не поворачивая головы.
– Да вон, смотри! Она вся в снегу! Она вернулась от других детей! – Девочка нетерпеливо приплясывала.
– Где? – Наконец женщина посмотрела в указанном дочкой направлении. – О, господи! Эй! Костик! Гена! Помогите! Смотрите, там женщина!
– Откуда она? Неужели прямо из леса? Бежим! Похоже, что ей нужна помощь! – всполошились все разом.
– Ой, как нужна, – прошептала Ася, протягивая к людям ободранные и замерзшие руки.
Глава 7
– Ну, Царевна-лебедь? Снежная Королева! Как себя чувствуем? – обратился к Аксинье плотный мужчина в криво застегнутом белом халате и с близоруко прищуренными глазами.
Звали его Валерий Степанович, и был он лечащим врачом Аксиньи.
– Я у вас уже трое суток, – пожаловалась она.
– Правильно считаешь, ну и что?
– Мне бы домой...
– Вот что за народ! – всплеснул руками Валерий Степанович. – Тебе плохо здесь, что ли?
– Очень хорошо!
– Ты попала в руки к плохому специалисту? – погладил он себя по животу.
– К вам ни единой претензии! – заверила его Ася.
– Питание?
– Сносное...
– Лечение?
– Очень хорошее.
– Тебе не нравится палата? – продолжал шутливый допрос терапевт.
Ася обвела взглядом огромную палату на шестерых, которую они занимали вдвоем с интеллигентной соседкой. Четыре койки пустовали.
– Валерий Степанович, ну как тут может не нравиться? Палата большая! Воздуха много, мы с Анной Аркадьевной совершенно друг другу не мешаем.
– Тебе не дают смотреть новогодние передачи в холле?
– Конечно дают...
– До одиннадцати? – строго спросил терапевт.
– До одиннадцати, – подтвердила Ася, пряча улыбку.
– Так в чем дело, Аксинья?
– Вам заняться, что ли, нечем? – вздохнула Ася, и доктор затрясся в беззвучном смехе. – Я слышала, многие доктора в отпуске. А вы тут остались на все каникулы за главного, и все из-за того, что спиртного в рот не берете.
– Вот девчонки-болтушки!
– Так это правда?
– Правда! Отпил я свое. Восемь лет назад завязал и больше ни рюмки. А другие у нас пьют... Да и пациенты иногда жалуются, что их осматривал врач, слегка подшофе. И никто не сделает скидку, что Новый год и люди хотят расслабиться и отметить. А тут раз – такой сюрприз. То есть – я! И совсем без запаха опохмела! А мне что? Я человек не семейный, мне, наоборот, дома делать нечего. Я на работу, как на праздник.
– Почему же вы без семьи?
– А ты почему?
– Так я это...
– Все мужики – козлы? – уточнил доктор.
– Вроде того. А почему мужчины сразу же догадываются, что я про них думаю? Неужели это на лице написано?
– Совсем запущенный случай, – хмуро кивнул Валерий Степанович.
– Ну а вы-то почему без семьи? Не уклоняйтесь от ответа. Все бабы – дуры?
– Нет, совсем даже нет... Очень умная и красивая женщина десять лет назад поняла, что она достойна большего, чем жить с алкоголиком, и ушла от меня.
– Понятно... Но вы же бросили...
– Ради нее и бросил, чтобы вернулась, – кивнул терапевт.
– И?
– А говорю же, что красивая и умная. Вот за те два года, что я бросал, успела еще раз выйти замуж и родить второго ребенка – сводного братика для нашей дочери. А почему я не создал вторую семью? Даже не знаю... Сначала не хотел, потом привык жить один. В этом тоже есть свои прелести. Молоденькие медсестры, словоохотливые пациентки, – подмигнул он ей.
– На меня не рассчитывайте, – сразу предупредила его Ася.
– Да! Это я уже понял! Ты, похоже, не только ноги и руки отморозила, но и сердце!
– Валерий Степанович, а почему все-таки в палате так мало народу?
– Есть случаи экстренные, а есть плановые. Так вот, экстренные случаи никто не отменял, и они все попадают в хирургическое отделение. Тебя, когда доставили в больницу в полубессознательном состоянии, тоже осмотрел хирург, ничего своего не нашел. Какой диагноз? Истощение нервное и физическое, обезвоживание, охлаждение и самое главное – обморожение конечностей легкой степени, не требующее ампутации.
– Вы так спокойно об этом говорите! – воскликнула Ася.
– Так ведь все обошлось! И тебя доставили сюда, в терапию. В хирургии теперь, после праздников, битком. Сейчас там лежат и с бытовыми травмами, и с ножевыми ранениями, и с выбитыми зубами, и с поврежденными от неосторожного обращения с петардами глазами. Обострились язвы, желчные пузыри, поджелудочная железа. У нас же народ в рождественские каникулы отрывается так... словно потом год жить не нужно. Так что в хирургии и в некоторых других отделениях койко-места в большой цене. А у нас в терапии в это время, наоборот, затишье. Какой ненормальный ляжет на обследование под такие шикарные праздники? Даже если у кого что и заболит, все равно клиент подождет конца празднований, чтобы главное мимо не прошло. А те люди, что попали в больницу до Нового года, старались все выписаться до его наступления. Так что ты – большая удача для такого болтуна, как я, а еще уйти хочешь, – засмеялся Валерий Степанович.
– Я честно хочу уйти...
– Ну хорошо! Еще пару суток, и отпущу! Но учти, дома чувствовать себя будешь еще не очень...
– В смысле?
– Отморожение – коварная вещь. В этом плане ожоги – легкие, конечно, – даже лучше. Там поражение, как говорится, налицо, все поверхностно и все видно, при отморожениях наоборот. Ткань может быть проморожена глубоко, а внешне повреждений никаких. Могут наблюдаться расстройства чувствительности, проходящее онемение или, наоборот, чувство жжения. На коже могут быть покраснения, шелушения... И самое главное...
– Что?
– Во всем организме может быть нарушена терморегуляция. Ты можешь ощущать «мурашки», потливость, чувство замерзания, переходящее в жар, и наоборот...
– Ничего себе перспектива, – вздохнула Аксинья.
– Не волнуйся. У тебя не будет «траншейной болезни», когда такие симптомы сохраняются на всю жизнь. У тебя все это пройдет... со временем.
– И на этом спасибо.
– Кто-нибудь согреет тебя, – подмигнул Валерий Степанович.
– Опять вы за свое...
– Хотя, когда тебя привезли, ты только и твердила, что какому-то парню срочно нужна помощь. Это походило на бред, но вызванный в больницу следователь поверил и нашел этот заброшенный завод, а вместе с ним и твоего знакомого.
– Вы мне это уже говорили!
– Конечно, говорил! Ты же только одно и спрашивала, пока тебе не сказали, что парня спасли...
– Еще вы пообещали, что он будет жить!
– И это – правда! Его отвезли в другую больницу, как раз в хирургическое отделение. Зашили бок, провели кровезамещающую и антибактериальную терапию.
– Он не замерз?
– Немного переохладился, но отморожений нет. По крайней мере, заведующий хирургией заверил по телефону. Еще он мне сказал, что парень все время спрашивает о состоянии твоего здоровья.
Аксинья отвела взгляд:
– Мы с ним были в одной связке в этой передряге... Он спас меня, я спасла его...
