Игорь Чубаха - Тайна Черного моря
Он кинул ком одежды под пенек с компьютером.
— Ладно, на фиг, все равно сегодня уже не поработать — солнце садится. Ну, ты как, привальную отмечать собираешься?
— О чем речь, — улыбнулся Анатолий и тряхнул полиэтиленовым пакетом, который держал в левой руке. В пакете глухо звякнуло.
Зоркий глаз Кучина помимо прочего сквозь почти непрозрачный пластик углядел корешок книги с названием «Кошмар на...», а чуткий нос уловил сквозь аромат буйно цветущей медуницы, оккупировавшей островок, запах халвы.
— Водка «Наша», настоящая, — сообщил Анатолий. — Из Питера. Ребята когда вернутся?
— Не раньше завтрашнего. А Зыкин — черт его знает. Да и чего хлопцам торопиться? Сам понимаешь, начальство к нам сюда ни ногой. Евахнов — это наш новый непосредственный начальник, заместо невинно убиенного Громова назначенный, — так вот он думает, глупый, будто с объекта У-18-Б выбраться потрудней будет, чем с «семнадцатки», светлая ей память. Кстати, наши тебя тоже вспоминали. Когда переехали сюда, Шикин даже уговорил полковника Евах-нова номер твоих апартаментов прежним оставить — тринадцатым. Мол, вернется боец с задания, так ему приятно будет: вроде как в отчий дом вернулся. Во-он они, хоромы твои.
Кучин кивнул на махонькую мшистую кочку, снуло торчащую посреди подернутой ряской дрыгвы метрах в семи от островка с компьютером. Вокруг, расположенные в хаотичном беспорядке, виднелись несколько ее сестричек. На кочке Хутчиша одиноко прозябала тоненькая, беззащитная березка.
— А вон та, правее, это стармоса Гореева, — продолжал Кучин задумчиво. — Ничего апартаментики. Гореев-то через месяц на ДМБ, салабона какого-нибудь пришлют на его место, так что я эту кочку, пожалуй, для себя оставлю... Или в зыкинскую лучше перебраться, как думаешь?
— А Зыкин сам где?
— А Зыкин, брат, на задании. Сечешь? Мегатонник — без году неделя, а ему уже операцию поручили. В чем там суть дела, я не знаю, что-то с Белым домом связанное. Слушай, Толян, может, вденем по чуть-чуть? За успешное окончание твоей операции?
— Дудки. По чуть-чуть не бывает. Когда это мы с тобой вовремя останавливались? А потом ребята вернутся, как я им с пустыми руками в глаза загляну?
— Ну, как знаешь. Тогда я к себе пошел. — Кучин прихлопнул на загривке комара и яростно растер его по шее. — Вот сволочные насекомые! К ночи звереют прямо. Какие, к лешему, комары могут быть, когда август месяц на дворе? Им уже спать давно пора!
— Болота, — пожал плечами Анатолий. — Ничего, скоро угомонятся.
— Да, скоро осень... пора золотая... а там и зима не за горами, падла... замерзнет все... Как я тут зиму переживу, даже не знаю... — Кучин зябко поежился, словно уже был заметен снегом, переступил босыми ногами и скорбно оглядел гибельное царство стоячей воды, гнилых деревьев и жухлой травы на редких островках суши. — Солнце-то еле-еле светить будет. И дни все короче. Эх, придется новый источник питания для компьютера мастерить, не то кранты моим акциям «Дженерал моторе»...
— Плюнь ты пока на «моторсы», — с чистосердечной улыбкой посоветовал Анатолий. — Я тебе, дорогой товарищ Кучин, лучше информацию предоставлю. Причем, заметь, бесплатно. Если у тебя вложено что-нибудь в экономику «восточных тигров», типа там Таиланд, Индонезия, Сингапур и иже с ними, то мой тебе совет: с завтрашнего дня спешно начинай свои денежки с этого рынка выводить. Потому как, дорогой товарищ Кучин, не позднее октября в этом регионе такой экономический кризис разразится, что и до России-матушки волна докатится. Потому как, дорогой товарищ Кучин, вчера «тигры» обделались по полной программе.
— Намек понял... — призадумался старшина и, погруженный в себя, побрел к компьютеру, оставляя на влажной траве цепочку следов босых ног.
— Эй, Кучин, — окликнул его прапорщик, усаживаясь на бревно перед дисплеем, — одолжи-ка твою «трубу» на две минутки.
— А зачем тебе? — спросил Кучин, продолжая перебирать в голове некие финансовые комбинации и заботливо укрывая компьютер от ночной сырости и вражьих спутников наломанными ветками ольшаника и лещины.
— Дельце кое-какое осталось незавершенньм. Нужно сказать пару слов одному человечку. Обещал ему должок вернуть. — Глаза прапорщика холодно блеснули.
Кучин замялся:
— Понимаешь, Толя, аккумулятор садится, да и связь здесь паршивая...
— Кучин, — прапорщик посмотрел в глаза старшине.
— Ладно, — поняв, что лучше уступить, согласился старшина и нехотя сунул в руку Анатолию пластмассовый пенал сотового. — Только осторожней. Не намочи. А то помнишь, как Володька Мильян в восемьдесят девятом свой комсомольский билет закопал в кадке с геранью, а мать его решила цветочки полить... — Взгляд младшего по званию выписывал сложную кривую, лишь бы обмануть суровый взор товарища, елозил по мшаникам, спотыкался о кочки-апартаменты.
— Кучин!
— Все, все. Звони, кому хотел.
— А ты не подслушивай. Зачем тебе лишняя головная боль?
— Делать мне больше нечего, — обиделся Кучин и заколупал щеку, правильно поняв намек на головную боль. — Значит, точно махнуть по сто пятьдесят не хочешь?
— Не-а.
— Ну и не надо. — Он закончил укутывать компьютер и шагнул к кромке воды — в сторону своих апартаментов. — Тогда я спать пошел. Завтра с утречка работать надо. Если облаков не будет. С телефончиком-то аккуратнее все же. Эх, водица холодная, зараза...
Подождав, пока старшина не скроется с глаз долой и не затянется потревоженная ряска, Хутчиш включил «трубку», отстукал мелодичный номер и поднес ее к уху.
Впервые за последние десять лет они с мужем собирались в отпуск. Причем на наш, нормальный Кипр, а не туда, где сексуальные массажистки. Причем муж сам предложил. А то все работа, работа, о себе никогда не думает. Некогда ему. Так, не забыть бы еще розовенькое взять, с открытыми плечами. Говорят, оно меня молодит.
Продолжая складывать вещи в роскошный кожаный чемоданище, Наталья Петровна, возбужденная предвкушением завтрашнего отлета, без умолку разговаривала с мужем:
— Сеня, ты бы позвонил еще раз шоферу, напомнил, что завтра в три машина должна быть здесь. А то получится как в прошлый раз. Тебе спортивный костюм какой брать — синий или в полоску? Да, пока тебя не было, Лена звонила, сказала, что Ванечка опять температурит. Надо бы заехать к ним, дочь родная, как-никак. Ну, это уж когда вернемся. Фу, как ты надымил!
Эту речевую какофонию из супружниного рта Семен не воспринимал. Мысли занимало иное. Правильно ли именно на Кипр? Может, пунктом А следовало выбрать что-нибудь менее западное, типа Чехии?
Нет. Как раз тур в бывшую соцстрану вызвал бы бурю подозрений. У нас не любят те страны, которым зло причинили.
Генерал Семен сидел в своей комнате и в декоративной пепельнице методично сжигал все бумаги из ящиков стола. Возвращаться с Кипра он не собирался.
Гроза, разразившаяся над всеми посвященными в суть операции «Золотой ключ» по нахождению установки Икс, пока генерала миновала. Пока. Специальная президентская комиссия, созданная для расследования закулисных игрищ в конторе, нашла столько отягчающих фактов, что сама запуталась. По расчетам генерала, до него доберутся только дней через восемь — аккурат он заслужил восемь пожизненных, хотя нашим УК и не предусмотренных. Хотя пожизненными в этой фирме дело обычно не заканчивается. Обычно либо пуля в висок, либо пуля из-за угла. И ага...
Вернувшись ночной «Стрелой» в Москву, даже не заезжая домой, генерал махнул на служебной «волге» в контору, где заперся в своем кабинете и до полудня корпел над длиннейшим отчетом о проделанной им самоотверженной работе, обосновав заодно государственную необходимость своего отсутствия в первопрестольной на период с двадцать восьмого по тридцать первое июля. Операцию «Золотой ключ» и установку Икс Семен не помянул ни словом. Основной упор в допущенных ошибках делал на собственные возраст и здоровье, а также на своего зама, как сквозь землю провалившегося майора Барышева. Вернется — пусть сам выкручивается. Тоже мне, презент от Коржакова.
Конечно, найдется какая-нибудь тварь, которая настучит, заложит, сообщит, доведет до сведения, нашепчет о причастности генерала Семена к несанкционированной операции «Золотой ключ». И тогда все. Финита, бля, комедия. Статистика неподкупна: это произойдет через восемь дней.
Впрочем, генерал Семен не намеревался сидеть и ждать, когда за ним придут. Давно уже в кармане гражданского пиджака лежали загранпаспорта на него и жену, визы и билеты на самолет с открытой датой; давно уже на личный счет в цюрихском банке он перевел два с половиной миллиона долларов. Прилетит завтра на Кипр и — прошай, неблагодарная Россия. А уж как пристроить свой талант на Западе, он найдет. Завтра, завтра...
Тихонько замяукал телефонный аппарат — тот самый, серый, страшный, с гербом Советского Союза вместо диска. Телефон прямой связи.
