Лучший иронический детектив - Белова Марина

— Так.

— Сегодня — суббота, завтра — воскресенье. Мне положен выходной?

Он хлопнул себя ладонью по лбу:

— Совсем из головы вылетело!

Я укоризненно покачала головой:

— Думаю, что за тобой охотятся твои бывшие подчинённые, которым ты забывал предоставлять выходные и отгулы. Они тебе просто мстят! И чтобы у меня не возникло такого же точно желания, советую тебе отпускать меня на выходные домой. Нет, я, конечно, могу брать выходные среди недели, но зачем это мне надо? Зачем это я буду выходная после выходного? — голосом Рины Зелёной спросила я. — И тебе это будет не совсем удобно. А так я уеду, тебе будет куда привести Липочку, никто не станет вам мешать…

— Постой, постой, — растерялся он. — Как же я приведу её, если здесь не будет тебя? Кто нам ужин приготовит?

— Думаю, Липочка сама в состоянии это сделать. Она уже большая девочка, ей двадцать пять лет. И потом, для неё же главное — не ужин, а ты, бестолковый!

Раскрасневшийся Игнат затравленно озирался, то и дело вытирая о штаны вспотевшие ладони. Я поняла, что интуитивно нащупала его главное желание, но его это мало обрадовало. Он не был готов действовать так решительно. Да ещё и так быстро, буквально сегодня. Наверное, он привык считать, что Липа ему не нужна, так как приходится родной сестрой его бизнес-партнёру, который, к тому же, — заклятый враг ещё со школьной скамьи. Он уже сжился с мыслью, что Олимпиадой можно любоваться, интересоваться, можно даже любить её, но — исключительно на расстоянии и тайно.

И тут вдруг появляется чудо в тапках, которое со здоровой деревенской смекалкой предлагает ему моментальное решение многолетней проблемы. И всё бы ничего, да вот беда — сам-то он ещё не дозрел, не дошёл до нужной кондиции. И как тут быть?

Я стала уговаривать:

— Не падай в обморок и не отказывайся от этой мысли! Сам посуди: меня здесь не будет до самого понедельника, ты будешь один в пустом огромном доме, будешь…

Я чуть было не ляпнула: «Ты будешь бояться», но вовремя одумалась. Ещё не хватало, чтобы он стал себе и мне доказывать свою отвагу и отменил бы из-за этого свидание с Липой.

— Словом, тебя будут одолевать грустные мысли… Выходные пройдут безрадостно, впустую. Ты будешь грустить здесь, а Липа — там. Ну, и кто от этого выиграет?

Вот скажите на милость, чего я лезу в чужую личную жизнь? Мало мне приключений последних дней?

Оставив работодателя наедине с невесёлыми думами, я поднялась наверх, застелила свою постель, потом пошла в спальню Игната. Здесь я задумалась. Надо, пожалуй, сменить ему постельное бельё. Он спит на нём уже целую неделю, и так пора, а в свете предстоящего свидания это же просто необходимо!

Но как бы не спугнуть нерешительного ухажёра… А впрочем, вряд ли он заметит!

Я быстренько сменила простыни и наволочки, застелила постель покрывалом, а грязное бельё снесла вниз, в прачечную, где и оставила. Постираю на следующей неделе, спешить некуда.

Быстро собралась и заглянула в кухню, где Игнат всё так же сидел у окна, созерцая красоты пустыря.

— Я попрощаться.

— Уже уходишь? — встрепенулся он.

— Не ухожу, а убегаю. Точнее — улетаю. Мне кровь из носу надо попасть на дневную электричку, потому что следующая — аж в шесть вечера, а мне так долго ждать неохота. Так ты Липе позвони обязательно! И между делом скажи, что в доме вы будете одни. Ну, чтобы девушка не смущалась.

Он кивнул как-то неопределённо. Это был не то полукивок, не то просто обезличенное мотание головой.

Прямо беда с этими нерешительными «крутыми бизнесменами»!

Приехав домой, я обнаружила, что братец мой опять валяется на диване и на старом видике гоняет кассеты.

Посидев с ним рядом и посмотрев какое-то время то, что смотрел он, я вздохнула:

— И не лень тебе смотреть эту ерунду? Скукотища такая…

— Много ты понимаешь! — хмыкнул он. — Не нравится — не смотри, никто тебя не неволит. Пойди лучше на кухню, приготовь там чего-нибудь.

Вот что-что, а поесть Федя любит. Это работать он не любит, а покушать — всегда пожалуйста!

Я вздохнула, переоделась в домашнюю одежду и поплелась на кухню. Что ж, кухня — судьба моя. Жила здесь на Федькином иждивении — из кухни не вылезала. Устроилась на работу к Игнату — опять всё время провожу на кухне. Вернулась на пару дней домой — снова к плите. Прямо наказание какое-то!

Нет, я вообще-то готовить очень люблю. В этом процессе для меня есть определённый момент творчества. Уж во всяком случае, готовить я люблю гораздо больше, чем мыть посуду или окна. Но если всё время заниматься одним и тем же, даже любимое дело рано или поздно превратится в каторгу!

Поставив вариться нежно любимую братом гречневую кашу, я полила пахучим подсолнечным маслом квашеную капусту, нарезала туда зелёного лучка. Здоровая еда, витаминов — море, а как вкусно!..

Когда каша сварилась, я позвала братишку к столу. Даже два раза звать пришлось. Еле-еле от экрана его оторвала!

За столом мы так разговорились, что совсем забыли о времени. Поздний обед плавно перетёк в ранний ужин. Потом мы заварили чай и ещё долго, до самой темноты болтали и болтали, всё никак не могли наговориться, как будто сто лет не виделись.

В принципе, если учесть, что мы всю свою жизнь стараемся не расставаться больше чем на пару дней, надо признать, что неделя — срок очень большой. Не всегда жизнь складывается так, как нам хочется, но мы стремимся в разлуке быть как можно меньше. Конечно, мы виделись на неделе, но недолго и как-то украдкой, а это совсем не то, что неторопливое общение в домашней обстановке.

Я подробно рассказала брату о киллере, которого я, по выражению нашей доблестной милиции, «контузила веником». Федька так хохотал, что на глазах у него даже слёзы выступили. Потом я подробно описала взаимоотношения внутри этой странной троицы: Кирилл, Олимпиада, Игнат. Мы стали судить да рядить, кто там что хочет выиграть, а кто чего боится, и к чему эти игры могут привести, и чем всё может закончиться. Хорошо, если свадебным пиром. А если поминальной трапезой? Вот этого мы не желали никому из них. Придумывали, как можно ситуацию разрулить. Даже схемы на листочках чертили. Насмеялись до упаду!

Так суббота и прошла. Разошлись мы с Федей поздно, я моментально уснула и всю ночь во сне мучительно разбиралась в хитросплетениях чужой любви. Вот уж радость, в самом деле…

В воскресенье мы с Федей прошлись по посёлку, подышали чистым деревенским воздухом, посидели у пруда. Солнце припекало будь здоров, но купаться мы не решились. Всё-таки места у нас довольно северные, и в середине июня вода ещё не прогревается до температуры парного молока, а значит, во время купания можно здорово простудиться, а кому же охота?

Во второй половине дня я снова отстояла вахту у плиты, наготовила братику побольше еды и пораньше легла спать. Ехать в город в воскресенье вечером я не решилась. Вдруг Липочка ещё не уехала? Испорчу людям всю малину… Уж лучше поехать в понедельник рано утром, чтобы уж наверняка…

Поэтому спать я легла ещё засветло, чтобы не проспать.

Утром Феде тоже надо было ехать в город, так что дорога за приятной беседой пролетела незаметно. На вокзале мы расстались. Он поехал по своим делам, я же направилась к Игнату.

Игнат открыл мне дверь, зевая и почёсываясь. Именно так он вёл себя в день нашего знакомства, когда я впервые пришла сюда. Совсем плохо у человека с манерами…

— Ты так рано? — удивился он, когда как следует отзевался.

— Первой электричкой приехала. Липа здесь ещё?

Больше всего я боялась, что Игнат скажет, что никакой Липы здесь не было и никогда не будет, но он только пожал плечами:

— Вчера ещё уехала.

Меня так и подмывало спросить, как прошло свидание и когда будет следующее, но я сдержалась. В конце концов, всяк сверчок знай свой шесток! Это их отношения, их личное дело, а моё дело — дом вести.

Я заступила на вахту, а Игнат уехал на работу.

Где-то в районе полудня зазвонил телефон. Я подумала, что опять предстоит готовить ужин на всю компанию, и со вздохом сказала в трубку: «Алло». Трубка тоненько всхлипнула, а потом Маниным голосом попросила: