Елена Логунова - На сеновал с Зевсом
— Умерла не та Лушкина, — непонятно объяснила Зоя, набирая новый телефонный номер. — Сама жива, вот ей-то и нужно написать… Алло? Скажите, есть у вас розовые шелковые ленты, пригодные для золотого тиснения?
«Уважаемая Галина Михайловна! Примите наши поздравления с тем, что это не Вы избавились от тяжкого бремени жизненных забот и перешли в лучший мир!» — без промедления учел важную поправку мой внутренний голос.
— Ну, что ты смотришь как баран на новые ворота? — рассердилась Катерина. — Галина Лушкина жива, у нее дочка умерла, вот и нужно написать соболезнование.
— У Лушкиной была дочь?
Я так удивилась, словно мне сказали, что потомка породил бронзовый монумент. Однако изумление мое можно было понять. Галина Михайловна Лушкина — фигура во всех смыслах заметная. И деловые газеты, и таблоиды упоминают ее имя нередко и по самым разным поводам: Лушкина на радость любителям сенсаций то новый завод откроет, то свежего кавалера в свет выведет. Однако о дочери Галины Михайловны я лично никогда ничего не слышала.
— Маленькая, наверное, была девочка?
— Ну, как сказать — маленькая… — Зоя забыла, что она в образе, и насмешливо фыркнула. — Под тридцать!
— Это был ее возраст, — Катя тоже не упустила случая позлословить. — А вес раза в три побольше!
Мне хотелось подробностей, и я обратилась за ними сначала к Смеловскому, а потом к Кулебякину. С Максом было проще, ему не пришлось объяснять природу моего интереса к личности покойной Лушкиной-младшей. Настоящий журналист, Смеловский сам жаждал делиться с массами имеющейся у него информацией.
— Элечка Лушкина? Конечно, я знал ее, — не разочаровал меня Максим. — Видел пару раз, когда мы снимали Саму для программы «Мой дом — моя крепость». Эта самая Элечка была жутко закомплексованная особа. Стеснительная, робкая — нипочем не скажешь, что наследница миллионного состояния! Кажется, старая дева.
— Это с чего ты так решил?
— Ревнуешь? — обрадовался Макс. — Только это не я, а мой оператор Петька Красильников диагноз поставил. Он у нас малый корыстный, попытался приударить за бедной богатой Элечкой, думал за красивые глаза и крепкие бицепсы отхватить себе принцессу и полцарства в придачу. Да куда там! Элечка от одного откровенного мужского взгляда в обморок падала, а от комплиментов далеко убегала и надолго пряталась.
— Бедняга, — посочувствовала я.
Если бы я так болезненно реагировала на мужские взгляды, полжизни провела бы в коме!
— Да уж, не сладко ей, наверное, жилось в тени такого баобаба, как Галина свет Михайловна, — согласился Макс.
— Так ушла бы от маменьки на свои хлеба, в тридцать-то лет уже большая была девочка! — заметила я. — У нее профессия-то имелась?
— Ага. Ботаник! — Смеловский заржал, но, очевидно, вспомнив, что Элечки уже нет в живых, быстро оборвал недобрый смех. — Куда она могла уйти, такая затюканная, безвольная, трусливая? Разве что на тот свет, прости господи, что так и вышло…
Информация, полученная от Макса, не сильно прояснила взаимоотношения матери и дочери Лушкиных, а этот момент представлялся мне очень важным — хотелось найти самые правильные слова для соболезнования. А еще Макс почти ничего не знал об обстоятельствах внезапной смерти Элечки. Сказал только:
— Вроде она покончила с собой — говорят, прыгнула с крыши, но подробностей пока никаких. Это же только час назад произошло! Позвони мне попозже. Я уже послал нашу группу в «ЮгРос», может, ребята нароют что-нибудь.
Тогда я подумала о других ребятах, которые уже сто процентов что-нибудь нарыли, и позвонила своему любимому милицейскому капитану.
— А почему тебя это интересует? — спросил Денис.
Я объяснила, что мне поручено найти слова утешения для Самой Лушкиной. Вот поэтому я и должна быть в материале, чтобы ненароком не ляпнуть лишнего.
— А почему я должен тебе об этом рассказывать? — Кулебякин слегка поменял вектор вопроса.
Следующей фразой могло стать классическое: «А что мне за это будет?», и я осуществила контрманевр на упреждение:
— Ты же хочешь, чтобы мы стали одной семьей? Значит, между нами не должно быть секретов. И я ведь не прошу выдавать мне страшные тайны следствия. Мне лишь надо поскорее узнать официальную версию, которую твое ведомство так или иначе сообщит народу. Так что случилось с Элечкой Лушкиной?
— По официальной версии, — Денис интонационно подчеркнул ссылочку. — Ариэлла Вадимовна Лушкина наложила на себя руки по причине гибели самого близкого ей человека — любимой матери.
— Что, Галина Лушкина тоже умерла?! — вскричала я, переполошив коллег.
Катерина уронила в цветочный горшок лейку с водой, а хваткая Зойка с деловитым бормотанием: «Надо просить оптовую скидку!» принялась вновь набирать номер конторы, плетущей похоронные венки.
— Галина Лушкина жива, хотя и не совсем здорова, — Кулебякин успокоил меня, а я — девочек, прошептав в сторону: «Она жива, второй венок не нужен!». — История не вполне понятная, но сама Лушкина-старшая утверждает, что дело было так: они с дочкой загорали на крыше, грубо нарушая технику безопасности…
— Солнцезащитным кремом не намазались, что ли?
— Да каким кремом! Ты здание «ЮгРоса» видела?
— Я там даже недавно была, — похвалилась я.
— Ну, и как тебе оплот империализма?
— Мне не понравилось, — честно сказала я. — Всюду камень, металл и стекло, очень неуютно.
— Почему же? На крыше здания премиленький деревенский садочек разбит. Клумбочки, газончики, всякое такое, а вместо нормального ограждения — заборчик из карликовых деревьев в кадках.
— Живая зелень? Даже зимой? — не поверила я.
— Зимой по периметру ставят кадки с елочками, а летом — с пальмочками, — объяснил Денис. — Замену одного вида на другой производят осенью и весной. Как раз сегодня утром садовник приступил к ротации горшечных растений, елки убрал, а палки поставить не успел. Сама Лушкина на солнышке грелась, грелась и, видно, перегрелась: голова у нее закружилась, все остальное закачалось, нога на мокром оскользнулась, и полетела грандмадам с верхотуры, аки божья пташка.
— Что, Сама Лушкина упала с восьмого этажа?! — Я опять не сдержала эмоций.
Зойка, решив, что при таком раскладе без второго венка все-таки не обойтись, снова схватилась за телефон.
— Упала, но чудесным образом не разбилась, — недоверчиво хмыкнул Денис. — Напротив башни «ЮгРоса» здание «Крайбанка», помнишь? У них на втором этаже большая веранда, а на ней летний ресторан. И как раз вчера над ней натянули парусиновый тент! Лушкина упала прямо на него и отделалась вывихнутым плечом и легким испугом. А вот дочка ее испугалась буквально до умопомрачения! Как мать с крыши упала, Лушкина-младшая видела, а вот ее мягкой посадки на навес заметить не успела, потому что поторопилась прыгнуть следом за маменькой.
— Вот это да… — протянула я, не зная, что еще сказать.
Слыхала я про неразрывную духовную связь, но чтобы она вот буквально проявлялась на физическом уровне? Маманя ухнула с крыши, и доча за ней, как бычок на веревочке! Жуть!
«Минуточку! — влез с неожиданным вопросом мой внутренний голос. — А почему же одна Лушкина на навес бухнулась, а вторая на асфальт? Промахнулась мимо тента, что ли?»
— Понимаешь, старшая-то поскользнулась и ушла вниз по дуге, а младшая полетела отвесно, как кирпич, — объяснил Денис, когда я переадресовала ему каверзный вопрос. — А навес был ближе к противоположной стороне проулка. Вот вторая Лушкина на него и не попала.
После разговоров с Максимом и Денисом я залезла в Интернет. На местном информационном портале уже висело сообщение о трагической гибели единственной дочери генерального директора ООО «ЮгРос» Г.М. Лушкиной — без всяких подробностей. Рядом с коротким текстом имелась фотография в траурной черной рамочке. Я внимательно рассмотрела снимок и прониклась жалостью к бедняжке Ариэлле, а вот к ее мамаше совсем не добрым чувством.
Еще не старая женщина — единственная наследница миллионного состояния! — имела вид бедной родственницы из аграрного захолустья. Ее простоватое лицо с безвкусным и неумело нанесенным макияжем являло богатейшую коллекцию кожных дефектов, неухоженные пшеничные брови вплотную приблизились к стадии колошения, а губы, наоборот, безнадежно увяли. С прической дела обстояли и вовсе плачевно: не слишком густые светлые волосы Ариэллы были прихвачены грошовым пластмассовым ободком, полностью открыв широкий, как у сома, выпуклый лоб. И даже в таком виде он не уравновесил рыхлые щеки! В общем, дочь Лушкиной воплощала типичный образ простой русской бабы, по причине общей замордованности и перманентного безденежья не приобщившейся к успехам современной индустрии красоты.
— Господи, благослови моего косметолога! — вздохнула я, представив, как при неблагоприятных жизненных условиях могла бы выглядеть я сама.
