Горечь моей надежды - Льюис Сьюзен

Чувствуя, как к горлу подкатывает комок, Алекс ответила:

– После всего, через что она прошла, просто чудо, что она в конечном итоге нашла такого замечательного человека, как вы.

– Жаль, правда, что с нами все эти годы не было тебя, – перебил ее Боб. – Все было бы иначе. Но ничего, попробуем наверстать упущенное. Береги себя. Давай еще встретимся и поболтаем в Сети. Не пропадай, ладно?

Алекс открыла рот, чтобы попрощаться, но так и не смогла подобрать нужных слов и в результате замаскировала свою немоту улыбкой.

Оставив мать сидеть перед компьютером, она побежала наверх к себе в комнату.

Она знала, что ведет себя глупо, что ей есть за что благодарить судьбу, а сейчас – и к чему стремиться. Увы, внезапно на нее накатились гнетущие волны одиночества и печали. Пройдет еще немного времени, и ее мать вновь уедет, вернется в мир, полный красок и счастья, любви и нежности, в мир, по сравнению с которым ее собственная жизнь кажется жалким унылым существованием. Что еще хуже, хотя ей и было больно это признать, она не воспринимала Анну как мать. Хотя откуда ей знать, что в таких случаях полагается чувствовать?

На адаптацию понадобится время, напомнила она себе, вытаскивая из картонной коробки на комоде целую пригоршню бумажных платков. Такие перемены быстро не происходят, как бы тебе самой этого ни хотелось. Ты лучше подумай о том, какая она красивая, какая добрая и приветливая, какой живой интерес проявляет ко всему, что ты делаешь. Вспомни, как сердечно тебя принял Боб. Он сделал все, чтобы ты не сомневалась, что тебя там встретят с распростертыми объятиями.

Но кто сказал, что она сомневается? Проблема совсем в другом… Кстати, а в чем, собственно? Неужели ей страшно, что все это может внезапно исчезнуть? Или вновь обернуться кошмаром?

Да, наверное, так и есть. Но, если задуматься, почему обязательно «бросят»? Для страхов и опасений не было никаких оснований. Так не лучше ли выбросить их из головы и напомнить себе, что порой в этом мире происходят удивительные вещи. Ведь, что греха таить, она хотела бы побывать в Новой Зеландии. Судя по словам Анны и Боба, это сплошная идиллия: ловить на завтрак омаров, ходить под парусом между островами, участвовать в параде Санта-Клауса… да и многое другое, о существовании чего она даже не подозревает. Да, но с какими чувствами она затем посреди зимы вернется в унылую «однушку» в районе, который всеми фибрами ненавидит, в городе, в котором у нее практически нет друзей? Да и родных тоже, если не считать Габи и тетю Шейлу. Так ведь и они тоже живут не на соседней улице, а если быть до конца честной, у них своя жизнь, к которой она имеет весьма далекое отношение. Как, собственно, и они к ее жизни.

Иное дело – новые родственники ее матери. С первого взгляда видно, какие они дружные, какое живое участие принимают в жизни друг друга. И пусть ее мать им не кровная родственница, для них она – неотъемлемая часть их семьи. В некотором смысле в Новой Зеландии Анна обрела не только новую семью, но и новую родину.

У Анны теперь новозеландский акцент, и хотя она была на седьмом небе от счастья, что наконец нашла свою дочь, было видно, что ей хочется поскорее домой, к Бобу, который тоже уже начал тосковать по ней. А ее внуки, пусть даже не родные! У нее всякий раз зажигались глаза, стоило ей заговорить о них.

В дверь постучали. Анна. Прежде чем крикнуть «открыто!», Алекс в срочном порядке высморкалась и постаралась отогнать нехорошие мысли.

– Он такой милый, – сказала она, как только дверь открылась. – И даже очень симпатичный.

Анна пристально посмотрела на Алекс. От нее не скрылись ни заплаканные глаза, ни смятый ком носовых платков, ни слегка гнусавый голос.

– Иди ко мне, моя бесценная, – сказала она, раскрывая объятия, – и расскажи все, что у тебя наболело.

Анна и Алекс сидели, прислонившись к металлической спинке кровати. Ни та ни другая не плакала. Все слезы, какие у них были, они выплакали в течение предыдущей пары часов. Все это время они разговаривали о том, как им обоим сложно бороться с собственными чувствами. Обе согласились, что, похоже, ожидали друг от друга слишком многого. При этом обе опасались того, что таит для них будущее, поэтому всячески избегали касаться этой темы.

– Думаю, не секрет, – сказала Анна, – что мы с Бобом очень надеемся, что ты приедешь к нам в Новую Зеландию и останешься там насовсем. При этом я хорошо понимаю, что здесь у тебя своя жизнь и какой тебе смысл расставаться с ней лишь потому, что так хочется нам?

И в этот момент Алекс прорвало. Она честно призналась Анне, что цепляться ей в сущности здесь не за что. Она рассказала матери все – и про Джейсона, и про то, как она до сих пор переживает этот разрыв, как плохо от того, что в ее жизни нет хорошей подруги. Вслед за этим последовало признание, что в ближайшие дни дом будет продан и ей нужно искать себе новую крышу над головой, а так как арендная плата высока, а сбережений у нее кот наплакал, ей даже страшно подумать, где в конечном итоге она окажется.

– Даже с работой, и то никаких гарантий, – печально подвела она итог. – Так что перспектива начать новую жизнь в Новой Зеландии для меня гораздо соблазнительнее, чем ты думаешь.

Анна улыбнулась.

– Как жаль, что у тебя сейчас черная полоса, – сочувственно произнесла она. – Но давай воспринимать это так, как будто жизнь закрывает для тебя двери здесь, зато открывает другие, на новом месте. Как тебе это?

Хотя идея звучала соблазнительно, Алекс почему-то запаниковала.

– Я же не говорю, что ты должна все бросить и сорваться прямо сейчас, – успокоила ее Анна. – Но почему бы тебе не воспользоваться приглашением Боба приехать к нам на Рождество? Увидишь все своими глазами и решишь, нравится тебе у нас или нет.

– Если приму ваше приглашение, то обязательно оплачу поездку сама, – возразила Алекс.

– Даже не думай о расходах! Боб может позволить себе широкий жест. Более того, готов сделать тебе этот подарок. Так что не лишай его этого удовольствия, особенно сейчас, когда тебе, чтобы снять квартиру, нужен каждый пенс.

Алекс опустила глаза.

– Вообще-то я и здесь могу тебе помочь, – сказала Анна, осторожно поднимая ей подбородок. – Я давно откладывала для тебя деньги, на всякий непредвиденный случай. Чтобы, даже если мы никогда не встретимся, тебе после меня хоть что-то осталось. Но какой смысл ждать, если ты нуждаешься в помощи уже сейчас…

– Но я не могу.

– Неправда, можешь. Если ты предпочтешь остаться жить здесь, в Англии, тебе не придется брать слишком большой ипотечный кредит. Ну, разумеется, в зависимости от того, что ты для себя выберешь. Пока эти деньги можно положить на депозит, а на проценты оплачивать какую-нибудь симпатичную квартирку. Более того, если Габи уже подписала документы о продаже дома, мы могли бы уже завтра начать подыскивать тебе приемлемое жилье.

Алекс тотчас устыдилась их с Габи подозрительности. Помнится, они решили, что Анна потому дала о себе знать именно сейчас, что подумала, что у ее дочери завелись деньги. В чем Алекс и покаялась перед Анной.

– И вот теперь ты, словно добрая фея, пытаешься помочь мне буквально во всем. Я даже не знаю, что сказать, кроме как «спасибо», но и его недостаточно для такой щедрости. Но я обещаю, что не останусь в долгу и все тебе верну.

– Считай, что ты возвращаешь его себе. Для меня это куда важнее. Долгие годы я не могла помогать тебе, и вот теперь надеюсь, что смогу выполнить свой материнский долг, не слишком вторгаясь в твою жизнь.

– Я даже представить не могла, что ты такая!

Анна рассмеялась и закатила глаза.

– Ты, главное, не говори этого Бобу, – сказала она. – В любом случае, знай я, что у тебя в юности было столько проблем, честное слово, я бы наплевала на угрозы Гаврила и разыскала бы тебя. Единственная причина, почему я не сделала этого раньше, – мне не хотелось отрывать тебя от тех, кого ты любила и кто, в свою очередь, любил тебя.