Тайна «Голубого поезда» - Кристи Агата

Последовала небольшая пауза. Пуаро взял лист бумаги, на котором мистер Саттерсуэйт аккуратным почерком вывел семь имен, и зачитал вслух.

– Миссис Дейкрс, капитан Дейкрс, мисс Уиллс, мисс Сатклифф, леди Мэри Литтон-Гор, мисс Литтон-Гор, Оливер Мандерс… Да, – сказал он, – очень любопытно, вам не кажется?

– И что же в этом любопытного?

– Порядок перечисления имен.

– Не вижу в этом ничего любопытного. Мы записали имена в совершенно произвольном порядке.

– Совершенно верно. Список возглавляет миссис Дейкрс. На этом основании я прихожу к заключению, что она рассматривается в качестве наиболее вероятной преступницы.

– Не наиболее вероятной, а наименее невероятной, так будет точнее, – заметил мистер Саттерсуэйт.

– А если быть еще точнее – вероятно, вы все желали, чтобы она оказалась преступницей.

Мистер Саттерсуэйт уже открыл для ответа рот, но в этот момент его глаза натолкнулись на насмешливый взгляд искрящихся зеленых глаз Пуаро, и он сказал совсем не то, что собирался сказать:

– Интересная мысль. Возможно, вы и правы, месье Пуаро. Такое действительно могло быть – на уровне подсознания.

– Я хотел бы кое о чем спросить вас, мистер Саттерсуэйт.

– Разумеется, – с готовностью откликнулся тот.

– Из ваших слов я понял, что сэр Чарльз и мисс Литтон-Гор вместе навещали миссис Баббингтон.

– Да.

– Вы не сопровождали их?

– Трое посетителей – это уже слишком много.

Пуаро улыбнулся.

– И к тому же, вероятно, вы в это время выполняли другую задачу… Чем вы занимались, если не секрет?

– Пил чай у леди Мэри Литтон-Гор, – неохотно ответил мистер Саттерсуэйт.

– И о чем вы с нею беседовали?

– Она была столь любезна, что поведала мне о проблемах, возникших в начале ее замужества.

Он принялся пересказывать историю леди Мэри. Пуаро сочувственно кивал головой.

– Как часто подобное случается в жизни! Девушка-идеалистка выходит замуж за проходимца, не желая слушать ничьих предостережений… А еще о чем-нибудь вы говорили? К примеру, об Оливере Мандерсе?

– Кстати, именно о нем и говорили.

– Узнали что-нибудь интересное?

Мистер Саттерсуэйт повторил то, что рассказала ему леди Мэри, а затем спросил:

– Почему вы решили, что мы говорили о нем?

– Потому, что вы приехали к ней с этой целью. Да-да, не возражайте. Возможно, вы надеетесь, что преступление совершила миссис Дейкрс или ее супруг, но думаете, что это сделал Мандерс.

Он поднял руку, предвосхищая протесты со стороны мистера Саттерсуэйта.

– Да, вы скрытны по натуре. У вас имеются собственные соображения, но вы предпочитаете держать их при себе. Я вас понимаю. Признаться, я и сам поступаю точно так же…

– Я не подозреваю его – это абсурд. Мне просто хотелось больше узнать о нем.

– Вот и я говорю: вы остановили свой выбор на нем интуитивно. Меня тоже интересует этот молодой человек. Он вызвал у меня интерес еще в тот вечер, когда здесь происходил ужин, поскольку я увидел…

– Что же вы увидели? – нетерпеливо спросил мистер Саттерсуэйт.

– Я увидел, что по меньшей мере два человека – а возможно, и больше – играют определенные роли. Одним из них был сэр Чарльз… – Пуаро улыбнулся. – Он играл роль морского офицера. Я не прав? Это вполне естественно. Великий актер не перестает играть даже после того, как покидает сцену. Но и Мандерс тоже играл роль – скучающего, пресыщенного молодого человека. Однако в действительности он не был ни скучающим, ни пресыщенным, а производил впечатление человека, живо интересующегося происходящим вокруг. И поэтому, друг мой, я обратил на него внимание.

– Как вы догадались, что я интересуюсь им?

– Благодаря множеству мелких признаков. Вы проявили немалое любопытство по поводу аварии, которая привела его в тот вечер в «Мелфорт-Эбби». Вы не поехали с сэром Чарльзом и мисс Литтон-Гор к миссис Баббингтон. Почему? Потому что хотели выяснить кое-что соответственно своим собственным соображениям втайне от остальных. Вы отправились к леди Мэри, чтобы получить о ком-то информацию. О ком? Это мог быть только кто-то из местных. Оливер Мандерс. И наконец, что характерно более всего, вы написали его имя в конце списка. Кто, по-вашему, в действительности является наименее вероятными преступниками? Леди Мэри и мадемуазель Эгг. Но вы тем не менее поставили его имя после их имен – потому что он для вас темная лошадка и вы хотите оставить его себе.

– Господи, – сказал мистер Саттерсуэйт, – неужели я действительно таков?

– Précisément [90]. Вы проницательны, наблюдательны и не любите делиться с другими своими открытиями. Ваши суждения о людях являются вашей собственностью. Вы не выставляете их напоказ.

– Мне кажется… – заговорил было мистер Саттерсуэйт, но в этот момент в комнату бодрым шагом вошел сэр Чарльз.

– Бррр… Жуткая погода.

Он налил себе виски с содовой. На его предложение присоединиться к нему Пуаро и мистер Саттерсуэйт ответили отказом.

– Ну что же, – сказал Картрайт, – давайте разработаем план кампании. Где список, Саттерсуэйт?.. А-а, благодарю. Каково ваше мнение, месье Пуаро? Как мы распределим работу?

– А что предложили бы вы, сэр Чарльз?

– Мы могли бы разделить между собой подозреваемых. Под номером один значится миссис Дейкрс. Эгг, похоже, не прочь заняться ею. Судя по всему, она полагает, что мужчины не способны беспристрастно относиться к столь безупречно одетым женщинам… По-моему, неплохая идея – подобраться к ней со стороны ее профессиональной деятельности. Саттерсуэйт и я могли бы разыграть другой гамбит, если б сочли это целесообразным… Далее следует Дейкрс. Я знаком с некоторыми из его приятелей по скачкам и, наверное, мог бы разузнать кое-что у них. Затем Анджела Сатклифф.

– Это, скорее всего, тоже ваш объект, Картрайт, – сказал мистер Саттерсуэйт. – Вы ведь довольно хорошо знаете ее, не так ли?

– Да. Именно поэтому я хотел бы, чтобы ею занимался кто-нибудь другой… Меня могут обвинить в предвзятости. Мы все-таки с нею друзья… Вы понимаете?

– Parfaitement, parfaitement [91]. Вы руководствуетесь присущей вам деликатностью. Это понятно. Данную задачу за вас выполнит замечательный во всех отношениях мистер Саттерсуэйт.

– Леди Мэри и Эгг, естественно, исключаются. Как насчет Мандерса? Его присутствие в тот вечер, когда умер Толли, было случайностью, и все же, я считаю, нам не следует исключать его.

– За Мандерсом присмотрит мистер Саттерсуэйт, – сказал Пуаро. – Но мне кажется, сэр Чарльз, вы не назвали одно имя из вашего списка. Вы пропустили мисс Мюриэл Уиллс.

– Да, действительно… Ну что же, если Саттерсуэйт берет на себя Мандерса, я могу заняться мисс Уиллс. Договорились? У вас есть какие-то предложения, месье Пуаро?

– Нет… не думаю. Мне будет интересно познакомиться с результатами ваших изысканий.

– Разумеется. Есть еще одна идея: если мы раздобудем фотографии этих людей, то сможем навести о них справки в Джиллинге.

– Великолепная идея, – одобрил детектив. – Что-то я хотел вас спросить… Ах да – ваш друг сэр Бартоломью не пил коктейли, но пил портвейн?

– Да, он питал слабость к портвейну.

– Мне представляется странным, что он не почувствовал ничего необычного. Чистый никотин обладает чрезвычайно резким и неприятным вкусом.

– Вы должны помнить, – сказал сэр Чарльз, – что содержимое его бокала с портвейном было подвергнуто анализу и никотин там не был обнаружен.

– Ах да, как глупо с моей стороны… Однако каким-то образом никотин все же попал в его организм, и он не мог не почувствовать этот весьма специфический вкус.

– Понимаете, – медленно произнес сэр Чарльз, – прошлой весной Толли перенес очень тяжелый грипп, что крайне негативно отразилось на его обонянии и вкусе.

– Понятно, – сказал Пуаро. – Это все объясняет и значительно облегчает дело.