Завещание - Гришэм Джон

За все одиннадцать лет Рейчел ни разу не получала личных писем через ВОМП.

Нива переписала номер телефона и адрес в блокнот и спрятала письмо. Она перешлет его приблизительно через месяц вместе с остальными вещами для Рейчел.

Они работали почти час, обрезая щиты сухой штукатурки размером два на четыре фута для следующей классной комнаты. Весь пол был покрыт стружкой. У Фила она застряла даже в волосах. Визг пилы постоянно стоял в ушах.

Пришло время пить кофе. Привалившись спинами к стене, они уселись на пол возле обогревателя, и Фил налил в чашки крепкого кофе из термоса.

– Вы вчера пропустили превосходную проповедь, – сказал он с усмешкой.

– На какую тему?

– О прелюбодеянии.

– Думаю, для вашей паствы это не очень актуальная тема.

– Я читаю эту проповедь раз в год, но постоянно обновляю ее.

– И когда у кого-нибудь из ваших прихожан в последний раз были проблемы в этом плане?

– Пару лет назад. Одна из наших относительно молодых прихожанок заподозрила, что у ее мужа роман с другой женщиной в Балтиморе. Он ездил туда по делам каждую неделю, и она заметила, что он возвращается оттуда другим человеком. Более энергичным, жизнерадостным. Два-три дня он пребывал в приподнятом настроении, а потом снова превращался в обычного брюзгу. Женщина была убеждена, что он влюбился.

– А что оказалось на самом деле?

– Он посещал хироманта.

Фил рассмеялся своим кудахтающим смехом, который был очень заразителен и смешил лучше любого анекдота. Отсмеявшись, они стали в унисон отпивать кофе. Через некоторое время Фил спросил:

– Нейт, в той, прежней, жизни у вас были проблемы с адюльтером?

– Никогда. Никаких проблем, это был мой образ жизни. Я кидался на каждую движущуюся мишень. Любая хоть чуть-чуть привлекательная женщина была для меня потенциальным объектом короткой интрижки. Я был при этом женат, но мне не приходило в голову, что я совершаю прелюбодеяние. Для меня это не было грехом, только игрой. Я был глупым щенком, Фил.

– Мне не следовало спрашивать.

– Ну почему же – исповедь исцеляет душу. Я стыжусь того, каким я был. Женщины, выпивка, наркотики, бары, драки, разводы, брошенные дети – я был невыносим. Мне хотелось забыть обо всем этом, но теперь я считаю важным помнить, как далеко это меня тогда завело.

– У вас впереди еще много хороших лет, Нейт.

– Надеюсь. Только не совсем понимаю, что мне делать.

– Будьте терпеливы. Бог укажет вам.

– Разумеется, при нынешних обстоятельствах я мог бы еще долго работать здесь.

Фил улыбнулся, но не заквохтал, как обычно.

– Читайте Библию, Нейт, и молитесь. Бог нуждается в таких людях, как вы.

– Да уж…

– Поверьте мне. Мне самому понадобилось десять лет, чтобы уразуметь Божью волю. Я очень долго метался, а потом остановился и прислушался. И Он постепенно привел меня к тому, что я стал священником.

– Сколько лет вам тогда было?

– Я поступил в семинарию в тридцать шесть.

– Вы, наверное, были там самым старшим?

– Нет. Там не редкость люди за сорок.

– И сколько там нужно учиться?

– Четыре года.

– Это хуже, чем на юридическом.

– Да нет, было вовсе не плохо. В сущности, я получил удовольствие.

– Не могу сказать того же о годах своей учебы.

Они поработали еще часок, потом настало время обеда.

Снег наконец растаял. Поблизости находился ресторанчик, где подавали крабов, Фил очень любил там бывать, а Нейту хотелось угостить его обедом.

– Красивая машина, – сказал Фил, пристегивая ремень.

Стружка сыпалась с его плеч на безукоризненно гладкую кожаную обивку “ягуара”. Нейту было на это наплевать.

– Это престижная адвокатская машина. Разумеется, арендованная – у меня нет наличных, чтобы заплатить за нее. Восемьсот долларов в месяц.

– Жаль.

– Я был бы рад избавиться от нее и взять маленький “блейзер” или что-то в этом роде.

По выезде из города шоссе номер 33 сузилось. Вскоре они уже мчались по берегу бухты.

Когда зазвонил телефон, Нейт лежал в постели, но не спал. Было только десять, а в Уолнат-Хилле он привык засыпать в одиннадцать. Этой привычки путешествие в южные края не нарушило. Время от времени он все еще испытывал приступы усталости – отголосок лихорадки.

Теперь было трудно поверить, что большую часть жизни он работал до девяти-десяти часов вечера, потом ужинал и пил в баре до часу ночи. Одно воспоминание об этом вызывало чувство усталости.

Поскольку звонили Нейту здесь редко, он быстро схватил трубку, уверенный, что случилась какая-то неприятность. Прозвучал женский голос:

– Мистера О’Рейли, пожалуйста.

– Это я.

– Добрый вечер, сэр. Меня зовут Нива Колльер, я получила от вас письмо для нашего друга в Бразилии.

Одеяло мгновенно отлетело прочь – Нейт вскочил с кровати.

– Вы получили мое письмо?

– Получили. Я прочла его сегодня утром и пошлю Рейчел адресованное ей письмо.

– Замечательно! А как она получает корреспонденцию?

– Я пересылаю ее в Корумбу в определенное время года.

– Благодарю вас. Я бы хотел еще написать ей.

– Это прекрасно, но прошу вас, не ставьте на конверте ее имя.

Нейт вспомнил, что в Хьюстоне сейчас девять часов. Значит, она звонит из дома. Более чем странно. Голос звучал любезно, но напряженно.

– Что-нибудь случилось? – спросил он.

– Нет, если не считать того, что до сих пор никто не знал, кто такая Рейчел Лейн. Никто, кроме меня. Теперь, после вашего визита, в мире существуют два человека, знающих, кто она и где находится.

– Она взяла с меня слово хранить ее тайну.

– Ее было трудно найти?

– Можно и так сказать. Во всяком случае, беспокоиться, что ее разыщет кто-нибудь еще, незачем.

– Но как вам это удалось?

– Это сделал ее отец. Вы знаете о Трое Филане?

– Да. Я смотрю телевизор.

– Прежде чем оставить этот мир, он проследил ее путь до Пантанала. Как он это сделал, понятия не имею.

– У него были возможности.

– Да, были. Мы знали лишь приблизительно, где она может находиться, я отправился туда, нанял проводника, мы заблудились и нашли ее. Вы хорошо ее знаете?

– Не уверена, что вообще существует человек, который хорошо знает Рейчел. Я разговариваю с ней раз в год, в августе, она звонит мне из Корумбы. Пять лет назад она брала отпуск, мы с ней как-то обедали вместе. Но все равно я не могу сказать, что хорошо ее знаю.

– От нее в последнее время не было известий?

– Нет.

И тем не менее две недели назад Рейчел была в Корумбе. Он точно знал: она приходила к нему в больницу, разговаривала с ним, притрагивалась к нему, а потом исчезла вместе с его лихорадкой. Но она не позвонила в офис. Странно.

– У нее все в порядке, – повторил Нейт. – У индейцев она чувствует себя как дома.

– Зачем вы ее искали?

– Кто-то должен был ее найти. Вы понимаете, что сделал ее отец?

– Пытаюсь.

– Необходимо было уведомить об этом Рейчел, а я оказался единственным в нашей конторе человеком, у которого в тот момент не было других дел.

– И теперь вы ее представляете?

– Вы внимательно следите за событиями, не так ли?

– У нас не просто праздный интерес. Она – одна из нас, и при этом, скажем так, она вне досягаемости.

– Ну, это преувеличение.

– Что она собирается делать с отцовским наследством?

Нейт потер глаза и сделал паузу, чтобы сбить накал беседы. Милая дама на другом конце провода преступила черту, видимо, даже не заметив этого.

– Мне бы не хотелось, чтобы мои слова прозвучали резко, мисс Колльер, но я не имею права обсуждать с вами это.

– Разумеется. Я и не собиралась выпытывать. Просто не знаю, что должна делать ВОМП в этой ситуации.

– Вы не должны вмешиваться, пока Рейчел не попросит вас об этом.

– Понимаю. Значит, я буду просто следить за развитием событий.

– Не сомневаюсь, что процесс будет в них широко освещаться.

– Вы упомянули о кое-каких вещах, в которых она нуждается.