Кэрол Дуглас - Роковая женщина
– А для усыновленных детей, записанных в журнале мадам Рестелл, почвой стали их новые семьи. Родные матери потеряли своих малышей (не могу сказать, что полностью одобряю их действия), но приемные встретили с любовью.
– Ты уверена, что судьба приемышей сложилась счастливо? – с надеждой спросила я.
– Не уверена, – не стала кривить душой подруга. – А у нас счастливая судьба, Нелл? А у других? Я считаю, что добрые намерения играют важную роль. Что касается тех, у кого намерения недобрые… Что ж, их ждет возмездие.
– Как же разобраться, у кого какие намерения?
– Вот именно. – Ирен окинула взглядом длинный стол, где на роскошной скатерти китайского шелка с вышивкой пока что разместились только тонкий позолоченный фарфор и столовые приборы из чистого серебра. В центре были расставлены вазы с цветами. На столиках у стены мерцали масляные лампы. Хотя на улице стоял яркий день, в банкетном зале царил таинственный полумрак. – Надеюсь, сегодня Шерлок Холмс внесет ясность в этот вопрос.
– Ты хочешь уступить ему центральную роль на твоем поминальном завтраке?
– Я хочу уступить ему неприятную миссию: назвать имя убийцы.
– А если это кто-то из тех, кого ты знала и любила?
– Я не сомневаюсь, Нелл, что так и будет, – печально кивнула примадонна. – Иначе зачем нашему коллеге-сыщику именно эта сцена и этот состав труппы? Но никто не собирается узурпировать мое право: ведь именно моя биография лежит в центре преступления и наказания. Впрочем, я предпочитаю быть статистом, а не драматургом столь жестокого спектакля.
– Ирен, мне кажется, я не выдержу таких волнений! – Сердце у меня и впрямь колотилось. – Мне нравятся все, с кем мы встречались.
– В самом деле, Нелл?
– Да, конечно. Они эксцентричны, но кажутся очень искренними и теплыми. За исключением…
– За исключением?
– За исключением… Нелли Блай.
Ирен с облегчением вздохнула и улыбнулась:
– Нелли Блай – это псевдоним, моя дорогая. Она вовсе не реальный персонаж.
– Кем бы она ни была, она мне не особенно нравится, – твердо заявила я.
Как говорится, помяни черта… Мы прибыли рано, но, увы, Пинк явилась сразу же вслед за нами. Она ворвалась в зал с именем прославленного детектива на устах:
– Шерлок Холмс на поминальном завтраке решает загадку! Какой счастливый день для «Уорлд»! – Репортерша начала стягивать тугие розовые перчатки, вещая, как приглашенный оратор: – Вы сознаете, что Шерлок Холмс впервые будет раскрывать преступление на публике, в присутствии представителя прессы? Я уже не говорю об инспекторе из полиции Нью-Йорка. Это будет даже большей сенсацией, чем смерть Вашингтона Ирвинга Бишопа в клубе «Лэмз» в минувшем мае.
– Какая жалость, – заметила Ирен, – что недавние жертвы не страдали каталепсией и их нельзя воскресить. Надеюсь, Пинк, – добавила она, – что полицейский инспектор не станет вмешиваться, пока не возникнет необходимость в его услугах. Если они вообще понадобятся.
– Конечно, понадобятся! Мистер Холмс обещал разоблачить убийцу Софи и Саламандры, а весьма возможно, и Абиссинии. И кто знает, кого еще?
Было ясно, что Пинк понятия не имеет об ужасном самоубийстве, свидетелями которого мы были прошлой ночью. А ведь оно-то было настоящей сенсацией и завершением дела об убийствах.
– Мистер Холмс должен сидеть во главе стола, – решила Пинк. Она встала за центральным стулом, обхватив спинку обеими руками. Можно подумать, тот господин уже занял свое место.
Я должна признать, что выглядела дерзкая девчонка как картинка: шифон в кремовую и синюю клетку и очень элегантный жакетик цвета слоновой кости, украшенный синим галуном, как офицерский мундир.
– Я устроюсь здесь. – Пинк указала на стул поблизости от великого человека.
– Может, напишешь карточки с именами гостей и разложишь их, чтобы все знали, кто где сидит? – с усмешкой предложила Ирен.
– В этом нет необходимости, – бодро возразила репортерша, не уловив иронии в тоне моей подруги. – Мистер Холмс – наш якорь. Как только он займет надлежащее место, чтобы взять все в свои руки, нам больше не о чем беспокоиться.
– За исключением того, что возможный убийца среди нас может взбеситься после внезапного разоблачения, – заметила примадонна.
– Да брось, даже убийца не станет устраивать сцену в «Дельмонико»!
– По-моему, ты переоцениваешь светский такт преступников. Но не беспокойся, Пинк. Я вооружена, и мистер Холмс наверняка тоже. И уж конечно, нью-йоркский инспектор всегда при оружии. Я полагаю, он будет изображать официанта, пока не придет время надеть наручники. Впрочем, «Дельмонико» рискует сегодня превратиться в тир.
– Это будет не менее волнующее зрелище, чем перестрелка на Диком Западе! – воскликнула глупая девица и с притворной заботой добавила: – Тебе лучше спрятаться под стол, Нелл, если начнется пальба.
– Думаю, нам всем лучше спрятаться под стол, – с достоинством ответила я. – Ты, быть может, и отчаянная корреспондентка, но удивительно несведуща в некоторых вопросах.
– Это мы еще посмотрим, кто в конечном счете окажется несведущим, – парировала Пинк.
В эту минуту в зал вошли люди из обслуживающего персонала, чтобы закончить сервировку стола. Нам пришлось отойти к стенам, обшитым панелями, и наблюдать, как расставляют реквизит на сцене, где состоится премьера нашей трагической мелодрамы. Пинк осталась возле стола и по-хозяйски распоряжалась официантами, вынуждая их переставлять блюда по каким-то ей одной ведомым причинам.
– Она становится невыносимой, – прошептала я Ирен. – И при этом даже понятия не имеет об ужасном преступлении, которое мы полностью раскрыли без ее помощи.
– Однако без ее помощи мы никогда не узнали бы так много о мадам Рестелл, – возразила подруга. – Пинк неутомима, и у нее врожденный нюх на преступления и стремление их раскрывать. Это прекрасные качества, Нелл.
– Возможно. Если бы у меня не было… личных мотивов в раскрытии дела, возможно, я была бы готова аплодировать.
– И если бы к делу не имел отношения Квентин, – добавила примадонна многозначительно.
Мне нечего было ответить на ее «шпильку» – только тихонько ее извлечь и надеяться, что не останется шрама. Я сомневалась, что сегодня Стенхоуп появится здесь, но также не была уверена, что он покинул Нью-Йорк. Какое же все-таки английское название: Нью-Йорк! Или Нью-Джерси, коли на то пошло. Но имена обманчивы. Судя по тому, что я видела на этих берегах, тут нет ничего английского, кроме былой славы и нескольких географических названий. Пусть здесь и «дивный новый мир», как когда-то сказал в своей пьесе Шекспир, я никогда не буду чувствовать себя на американских берегах как дома. Мне не терпелось вернуться в Старый Свет и даже, как ни странно, в Париж.
В зал вошли другие официанты. Они несли не вазы с фруктами или бутылки с вином, а… очень элегантные мольберты.
Я с удивлением следила, как они расставляют стойки с рамами у стен вокруг всего зала.
– Новая вольность Пинк? – осведомилась я.
– Нет, для разнообразия это моя вольность, – с улыбкой ответила Ирен.
Официанты ушли, а затем быстро вернулись с плакатами, которые начали развешивать на мольбертах.
– Ах! – воскликнула я и начала перечислять афиши. – Вот последняя афиша Саламандры… и одна старая, с «Пылающими близнецами». А вот Чудо-профессор! И… Мерлинда. А еще красивый молодой Вашингтон Ирвинг Бишоп. Рина-балерина и Крошка Тим, маленький барабанщик. Мадам Зенобия, медиум. Леди Хрюшка. Хм… Великий Малини, фокусник? Но ведь с ним мы не встречались?
– Нет. Я решила представить всю эпоху, без исключений.
– О! – Я приблизилась к следующей афише с близнецами, чтобы удостовериться, что это Софи с Саламандрой. Но увидела Вильгельмину и Уинифред Германн, милых малышек с тугими локонами и в пышных накрахмаленных юбочках. – Наверное, такими ты их впервые узнала.
Ирен кивнула, потом указала на новый плакат, занявший свое место на мольберте.
Теперь на паре близнецов были трико телесного цвета и неприлично короткие юбки. Они застенчиво жались друг к другу, хотя их робость как-то не вязалась с рискованным нарядом. Крупные буквы на афише гласили: «НЕЗАБУДКА И ПЕТУНИЯ, БЛИЗНЕЦЫ С ЧЕТЫРНАДЦАТОЙ УЛИЦЫ. ОНИ ТАНЦУЮТ, ОНИ ПОЮТ, ОНИ ДЕРЖАТ ВАШИ СЕРДЦА В СВОИХ ИЗЯЩНЫХ ПАЛЬЧИКАХ».
– Эта афиша увековечивает начало конца, – констатировала я. – То время, когда их дорожка разошлась с твоей.
– Да, действительно. Но сначала наши пути сошлись в момент ужасной смерти бедной Петунии. – Ирен покачала головой. – Некоторые вещи лучше не вспоминать.
– А не всплывают ли какие-нибудь факты, – робко начала я, – которые могли бы подсказать, кто убийца?
– Возможно. – У примадонны был загадочный вид сфинкса. – Но я позволю Пинк и мистеру Холмсу управлять сегодняшним шоу.
– Но они же не смогут руководить вдвоем!
