Питер Джеймс - Клеймо смерти
Они молча поднялись на два этажа и вышли из кабины перед стеклянной дверью с надписью ANÄSTHESIOLOGISHE INTENSIVSTATION 16g. Коридор за дверью был выкрашен в оранжевый цвет. По обе стороны стояли жесткие стулья и автоматы с закусками. На стенах висели фотографии врачей и медсестер.
Мимо торопливо проскочил мужчина в синем халате и желтых шлепанцах. Грейс заметил, что он свернул к автомату с напитками.
Сопровождавшая его женщина предложила подождать, пока она проверит пациентку, и прошла в отделение. Воспользовавшись моментом, Грейс вернулся к автомату, налил стаканчик воды и даже ухитрился добыть черного кофе. Потом он сел и стал ждать, раздумывая над тем, стоит ли попросить Марселя отвезти его к мальчику.
Не сиделось. Грейс поднялся. Прошелся по коридору. Туда-сюда. Задавая себе одни и те же вопросы и не находя ответа. Его трясло. Не совершил ли он ужасную ошибку, приехав сюда? И не изменится ли теперь вся его жизнь?
Через пять минут женщина вернулась.
– Все в порядке, можете войти. Коматозных пациентов желательно трогать. С ними нужно разговаривать. Они могут узнавать запахи – может быть, она узнает ваш. Если у вас есть на телефоне ее любимая музыка, включите ее.
Грейс прошел за сопровождающей через двойные двери в отделение интенсивной терапии. На кроватях лежали пациенты, подсоединенные к нескольким мониторам и отгороженные от соседей бледно-зелеными шторами. Над изголовьем каждой кровати висел номерок. Они свернули за угол и вошли в тесную комнатку с номером 7, дверь в которую была открыта.
На кровати с бортиками, между трубками капельниц, в окружении мониторов, лежала женщина с короткими каштановыми волосами в голубом с белыми пятнышками халате.
Сопровождающая незаметно исчезла, и Грейс остался один.
Он нерешительно шагнул вперед. Остановился. Распухшее, покрытое шрамами и струпьями, частично забинтованное лицо. Трубки капельницы шли к двум канюлям – в правом запястье и в основании шеи. Глаза закрыты, дыхание ритмичное.
К горлу подступил комок.
Она ли?
Господи…
Та ли это женщина, которую он любил когда-то?
Он не знал. Пластырь на переносице скрывал почти весь нос. Рот был ее, Сэнди.
– Сэнди? – прошептал он неуверенно. – Сэнди? Это я, Рой.
Никакой реакции.
Он взял ее распухшую, перебинтованную руку и осторожно пожал.
– Сэнди? Дорогая? Это ты?
Ее маленькая рука лежала в его ладони так же, как всегда лежала рука Сэнди, – он помнил это ощущение. Часто и гулко забилось сердце. Она? Нет, не она. Он не знал, что думать.
– Сэнди?
Тишина. Ровное дыхание.
– Дорогая, это я, Рой.
И что же он будет делать, если она откроет сейчас глаза и… узнает его? Как он справится с этим? Как объяснит все Клио?
Грейс снова посмотрел на нее. Та ли это женщина, которую он любил когда-то? И если это она, сможет ли он полюбить ее снова? Он смотрел на нее и ничего не чувствовал. Никаких эмоций. Пустота.
У нее сын. Может ли он быть его сыном? И что ему делать? Ее жизнь теперь не его жизнь. Перед ним чужая женщина. Даже если она – Сэнди.
И решение пришло.
Он повернулся и вышел из палаты. Женщина, которая привела его сюда, разговаривала с медсестрой в голубой тунике и шлепанцах. Она шагнула к нему:
– Это ваша жена?
Он покачал головой:
– Нет.
109
Пятница, 14 января
Через три часа Рой Грейс сидел в кресле самолета «Бритиш эруэйз», следующего рейсом в Лондон. Снова и снова он задавал себе одни и те же вопросы. Какого черта он приезжал сюда? Чего хотел? И почему ничего не сказал Клио?
Если целью поездки было похоронить призраков прошлого, то результат получился прямо противоположный. Он лишь заново открыл кошмар прошлого.
Несмотря на ранение – выздоровление, кстати, шло хорошо, – прошедший год закончился на прекрасной ноте. Начальство удостоило его высоких похвал за спасение Логан Сомервиль, и операция «Воз сена» завершилась в целом успешно – Брайтонский Клеймовщик не угрожал больше жителям Брайтона. Удалось достичь и некоторых других успехов, так что, даже принимая во внимание появление Кэссиана Пью, он с большим, чем прежде, оптимизмом смотрел в будущее. Грейс чувствовал, что на деле доказал свои способности детектива.
А еще они перебрались в чудесный новый дом, и Клио, хотя на нее свалилось столько забот с ребенком и переездом, была счастлива. Скоро она вернется на работу, и им придется найти няню.
Они всегда строили свои отношения на честности и открытости. Должен ли он, вернувшись домой, рассказать жене всю правду и успокоить ее – раз и навсегда? Даже если придется признать, что раньше солгал насчет цели поездки?
Слишком долго прошлое оставалось темным местом. Нужно убрать его в дальний ящик. Он потратил целых десять лет, чтобы наконец-то двинуться дальше и вновь обрести счастье. Нельзя допустить, чтобы прошлое разрушило все созданное им… ими.
И однако ж…
Как он ни старался, лицо женщины в больничной палате стояло перед глазами.
В палате номер 7 лежавшая в коме женщина открыла вдруг глаза. Сиделка на минуту вышла, и пациентка ненадолго осталась одна.
– Здесь был Рой, – сказала она.
И глаза ее снова закрылись.
110
Среда, 14 января
Едва самолет, совершивший посадку в аэропорту Хитроу, остановился, как Рой Грейс переключил телефон в активный режим. Дождавшись сигнала, он сразу же отправил Клио эсэмэску: «Вернулся».
Телефон тут же звякнул, известив его о поступившем на голосовую почту сообщении.
Грейс набрал 901. Сообщений было два, оба от Кэссиана Пью, и на втором голос помощника главного констебля звучал еще нетерпеливее, чем на первом: «Рой, пожалуйста, срочно позвоните мне».
Пассажиры, услышав долгое «бинг-бонг», начали подниматься и доставать вещи с верхних полок. Вместе со всеми Грейс двинулся к выходу, решив, что несколько минут Пью в состоянии подождать. В конце концов, он ведь в официальном отпуске!
Вскоре он был уже на краткосрочной парковке, где стоял «ауди» Клио. Его «альфой», оборудованной детским сиденьем, пользовалась Клио. И тут снова зазвонил телефон. Рой взглянул на дисплей, но номер был скрыт.
– Рой Грейс, – ответил он.
– Вы где были? – прозвучал недовольный голос помощника главного констебля.
– В Германии, сэр.
– В Германии?
– Я только что прилетел в Лондон.
– А я тут пытаюсь связаться с вами. Вы что делали в Германии?
– Семейные дела, сэр, – ответил Грейс, с трудом сдерживая раздражение, какого черта Пью разговаривает с ним таким тоном?
– Почему не сообщили, что уезжаете?
– Сэр, я в отпуске по болезни.
– Вы мне нужны. Срочно. По операции «Воз сена». У нас большая проблема.
Настроение упало моментально.
– Что случилось, сэр?
– Я скажу вам, что случилось. Доктор Эдвард Крисп. Поисковая группа закончила раскопки того обрушившегося туннеля, где вы в последний раз видели Криспа. Его там не обнаружили.
– Не может быть, сэр. Его там засыпало.
– Вы видели, как его засыпало?
Грейс на секунду задумался.
– Нет, сэр. Как его засыпало, я не видел.
– В этом его убежище, где он так уютно отсиживался, был люк, который вел в коллекторную трубу. Должно быть Крисп туда и спустился. Я разговаривал с представителями «Саузерн уотер», которая обслуживает всю канализационную систему Брайтона и Хоува, и они утверждают, что выжить он не мог. После всех этих дождей, что шли последние два месяца, канализацию полностью затопило. Его могло унести на несколько миль, или он мог застрять на одном из фильтров, которые задерживают и разбивают крупные предметы, прежде чем их выносит к очистной станции в Писхейвене и дальше в море.
– Хотите сказать, сэр, что Крисп попал в канализацию и либо утонул, либо его там размолотило на кусочки? – огорошенный новостью, спросил Грейс.
– Я хочу сказать, Рой, – рыкнул Кэссиан Пью, – что нам нужны либо тело, либо его части. Наши специалисты из группы поиска знают, как работать в коллекторах. Им необходимо срочно что-то найти. Вы понимаете?
– Понимаю, сэр. С Новым годом вас.
– Ха.
111
Среда, 14 января
Вместо того чтобы, как собирался, поехать из аэропорта прямо домой, Рой Грейс выехал на А-23, миновал поворот на Хенфилд и повернул на А-27, которая и привела его прямиком в Холлингбери.
Через несколько минут он, оставив справа супермаркет АСДА, съехал с крутого холма и вкатился на переднюю парковочную площадку Суссекс-Хауса. Часы показывали четверть пятого.
Рождественские украшения, висевшие повсюду, когда он был здесь в последний раз, исчезли, и праздничная атмосфера сменилась сдержанной, деловой. После слияния двух управлений уголовных расследований, Суррея и Суссекса, над будущим всего этого здания висела темная тучка.
Пройдя по длинным коридорам, Грейс вошел в отдел тяжких преступлений, где его приветствовали некоторые из подчиненных, подчищавших до последнего времени кое-какие хвосты операции «Воз сена».
