Вирус «Мона Лиза» - Роде Тибор

Миллнер осторожно достал портрет из сумки и положил на покрывало двуспальной кровати.

Агент ФБР был высоким и широкоплечим. Трехдневная щетина придавала ему лихой вид. Миллнер показался Хелен грубоватым и немногословным человеком. Однако, как бы там ни было, он не выдал ее полиции, а взял с собой в отель, и Хелен решила, что под этой грубой оболочкой скрывается доброе сердце. Если не считать того, что он носил черный костюм, Миллнер совершенно не соответствовал ее – следовало признать, довольно стереотипным – представлениям об агенте ФБР. Пиджак свой он снял, и на виду оказалась кожаная кобура с пистолетом. Скрестив руки на груди, он смотрел на картину, словно что-то искал, хотя вряд ли был знатоком искусства. Хелен постепенно начинала нервничать.

– Впечатляет вблизи, не так ли? – спросила она, чтобы нарушить молчание.

– Интересно, сколько она стоит?

– Говорят, триллион долларов.

Миллнер негромко присвистнул.

– Значит, здесь, на постели обычного отеля, лежит триллион долларов! – заявил он.

И она впервые увидела, как на его лице промелькнуло что-то вроде улыбки. Когда он улыбался, то сразу казался симпатичнее. Под его бородой Хелен заметила свежий шрам, на который она обратила внимание еще в такси.

Миллнер подошел к ней и выключил телевизор. Поскольку она сидела на единственном стуле в номере, он присел на край стола и серьезно посмотрел на нее.

– Нам срочно нужно поговорить. – Он протянул ей руку. – Грег, – произнес он, – однако все называют меня Миллнер.

Она смущенно улыбнулась.

– Хелен, и большинство так меня и называет.

Уголки его губ слегка приподнялись, обозначив улыбку, и тут же снова опустились.

– Я уже не первый день гоняюсь за вами, Хелен, и надеюсь получить от вас искренние ответы на мои вопросы. – Он умолк, словно подыскивая слова. – Это не допрос. Но если вы хотите, чтобы я помог вам, я должен узнать все, что знаете вы. И вы должны быть со мной откровенны. Если я пойму, что вы лжете или что-то скрываете, я немедленно передам вас французской полиции. Вы поняли?

Она кивнула. И пусть его слова звучали неприветливо, для Хелен их окружал ореол цвета красного дерева.

– Как давно вы знаете Патрика Вейша и его отца?

– Патрика – несколько дней, его отца я видела лишь однажды. – Она на миг задумалась. – В Мадриде.

Миллнер молча смотрел на нее, и она расценила это как просьбу продолжать.

– Я работаю неврологом в Бостоне. Несколько дней назад мне на мобильный позвонил Патрик Вейш. Он сказал, что нашел этот номер среди документов своего отца, который пропал несколько недель назад, и вот теперь он искал зацепки, которые помогли бы ему установить его местонахождение. Рядом с моим номером телефона, по его словам, значилось имя моей дочери. Практически сразу же мне позвонили из клиники, где находилась Мэйделин, и сообщили, что она бесследно исчезла. В ее комнате будто бы нашли любовное письмо, путеводитель по Мадриду и пустой конверт из-под билетов на самолет. Вскоре мне снова позвонил Патрик Вейш и сказал, что узнал от друга, якобы имеющего доступ к данным в аэропорту, о том, что Мэйделин находится на пути в Варшаву. Он спросил меня, не хочу ли я приехать к нему в Варшаву, чтобы мы вместе могли поискать мою дочь и его отца. – Хелен перевела дух. Миллнер по-прежнему смотрел на нее, и лицо его ничего не выражало. – Я согласилась. Я думала, что Мэйделин здесь, в Европе, и не хотела сидеть в Бостоне сложа руки…

– В вашем институте сообщили, что вы уехали по делам в Париж. И что это путешествие было запланировано давно. Но зачем – говорить не пожелали. Будто бы ваш визит строжайше засекречен, – перебил ее Миллнер.

– Я должна была исследовать «Мону Лизу» в Лувре, – ответила Хелен. – Эта поездка была действительно запланирована давно, а Лувр в подобных случаях всегда требует хранить все в тайне. Однако после исчезновения Мэйделин я, конечно, могла отменить встречу. Только я надеялась, что найду ее в Варшаве и отправлюсь с ней дальше. Поэтому и взяла с собой сумку. А потом они заставили меня ехать в Париж…

– Давайте по порядку, – попросил Миллнер. – Мы остановились на вашем перелете из Бостона в Варшаву…

– Я летела в Варшаву на самолете, который предоставил в мое распоряжение Патрик Вейш. Ральф встретил меня и отвез на виллу. А потом все завертелось.

Хелен задумалась, пытаясь сообразить, как изложить последующие события.

– Я до сих пор не совсем понимаю, что произошло и почему. Но в кабинете подвального этажа имения Павла Вейша, где находится коллекция экспонатов, посвященных красоте, я обнаружила рядом с фотографией своей дочери Мэйделин и другие странные предметы.

– Другие странные предметы?

– Изображение пчелы, вырезку из газеты о выборах Мисс США, фотографии зданий… – Все вспомнить у нее не получилось, но это перечисление, казалось, тоже заинтересовало Миллнера.

– Странно, я не видел этого на снимках польской полиции, – задумчиво произнес он.

– А я забрала их с собой! – ответила Хелен. – По крайней мере, большинство. Они… у этого Луи.

– Луи?

– О нем потом. Ах да, там еще была старинная книга. Я тоже взяла ее с собой, но где-то потеряла. Думаю, она все равно не имеет особого значения…

– Вы имеете в виду эту книгу? – Миллнер показал ей древний дневник.

– Откуда она у вас? – удивленно спросила Хелен.

– Лежала в вашем номере в Мадриде.

Хелен испытала нечто похожее на стыд. Этот агент ФБР, судя по всему, действительно следил за ней на протяжении последних нескольких дней. Хотя у него были на то причины и в этом заключалась его работа, ей стало не по себе. Она спросила себя, что он о ней знает.

– Вы читали ее?

Она покачала головой.

– Значит, заметки от руки сделали не вы?

Хелен снова покачала головой.

– А зачем вы ее взяли?

– Думаю, переплет понравился. Но точно сказать не могу. Там, в подвале имения, мне все казалось таким загадочным. Я готова была ухватиться за любую соломинку, чтобы получить еще какое-нибудь указание на местонахождение Мэйделин…

– Рассказывайте дальше.

– Пока мы были в подвале и осматривали коллекцию Павла Вейша, внезапно появилась польская полиция. Патрик открыл потайной выход, и мы бежали.

– Почему вы бежали от польской полиции, если на тот момент не совершили ничего противозаконного?

– Хороший вопрос. – Хелен шумно втянула носом воздух и затаила дыхание на несколько секунд. – На фотографии Мэйделин стояла дата и название музея Прадо. Патрик сказал, что, возможно, мы найдем там Мэйделин. А главный врач клиники как раз рассказывал мне, что в ее комнате нашли брошюру из музея Прадо. – Теперь, повествуя об этом, она казалась себе ужасно наивной. – Наверное, это была лишь уловка, чтобы заманить меня в Мадрид, – с грустью произнесла она. – Думаю, директор клиники тоже как-то замешан в этом деле.

Миллнер продолжал молча смотреть на нее.

– Как бы там ни было, я вылетела в Мадрид вместе с Патриком Вейшем, и затем мы пошли в музей Прадо. Вот там-то я и утратила контроль над событиями.

– Что насчет кражи «Моны Лизы» в Мадриде?

– К этому я не имею никакого отношения. Пока мы ждали в музее Мэйделин – мы ведь думали, что встретим ее там, – внезапно повалил дым, зазвучал сигнал пожарной тревоги. По пути на улицу я встретила Патрика Вейша и его водителя. Кто-то снял сумку у меня с плеча, и вскоре после этого мы встретились перед музеем. И уже в отеле я обнаружила «Мону Лизу» из Прадо в своей сумке.

Миллнер едва заметно кивнул. Судя по всему, он ей поверил.

– Тогда я в первый и единственный раз встретилась с Павлом Вейшем. Он показался мне… жутким.

– Где вы с ним встретились?

– В отеле. После той аварии с вертолетом он действительно ужасно изуродован. Он был циничным, желчным и злым. Показал мне фотографию Мэйделин, на которой она… – Хелен запнулась. В горле образовался комок, который не позволял ей говорить.

Миллнер поднялся, шагнул к шкафу и наклонился. Открыл дверь, за которой обнаружился мини-бар.