День четвертый - Лотц Сара

(Допрос прерван)

ИМЯ СУБЪЕКТА: Джесе Кларенс Зимри

ДАТА РОЖДЕНИЯ: 17.11.1984

АДРЕС: 7 Акация-роуд, Сан-Вэлли, Кейптаун

РОД ЗАНЯТИЙ: Врач общей врачебной практики. Доктор Зимри добровольно оставил свою прежнюю практику в Токай, Кейптаун, после неправильного диагноза, поставленного им шестнадцатилетней девушке, Саше Ли Абрамс. Мисс Абрамс жаловалась на боли в животе, которые доктор Зимри идентифицировал как колит. Впоследствии Абрамс умерла от осложнений внематочной беременности. Субъект страдает зависимостью от петидина, но в то время от этого не лечился.

Субъект женат на Фаруке Майет, но живет с женой раздельно.

ПРИМЕЧАНИЕ: Первый допрос доктора Зимри был прерван досрочно. Субъекта рвало, он бредил и страдал от прекращения приема петидина.

…посольство Великобритании? Это не собеседование. Это допрос. Кто-нибудь вообще знает, что мы сейчас здесь?

Миссис Фолл, вы попали в исключительную ситуацию.

ЭФ: Где мы находимся? Полагаю, по-прежнему где-то во Флориде. Как вам это удалось?

Удалось что, миссис Фолл?

ЭФ: Похитить нас подобным образом. Я догадываюсь, что никто не знает, что мы здесь. Все это в духе романов Тома Клэнси, и я весьма впечатлена. Теперь так. Позвольте вам кое-что пояснить. Я не стану с вами разговаривать, что бы вы со мной ни делали.

Миссис Фолл, мы гарантируем, что как только мы вас успешно опросим, вас тут же выпустят из этого учреждения.

ЭФ: А что, собственно, означает слово «успешно»?

Нам нужны ответы, миссис Фолл. Нам необходимо знать о судьбе пассажиров и членов команды, которых не было на борту в момент обнаружения судна.

ЭФ: И как вы собираетесь это сделать?

Сделать что, миссис Фолл?

ЭФ: Избавиться от нас, когда мы ответим на ваши вопросы, разумеется. У вас есть какая-то своя система, как у мафии, которая скармливает тела свиньям? И мы тоже исчезнем в каком-нибудь свином кишечнике? Впрочем, думаю, у вас найдутся способы и похуже.

Миссис Фолл, у нас ваш компьютер. И есть основания полагать, что причиной вашего появления на этом круизном лайнере стало намерение лишить себя жизни.

(Субъект выказывает признаки душевных страданий)

ЭФ: Это мое приватное дело. Вы не имеете права брать мои личные вещи.

Мы понимаем, что это расстраивает вас, миссис Фолл. Но есть множество семей, которым нужны ответы.

ЭФ: Тогда вам не ко мне.

(Субъект отказывается отвечать на дальнейшие вопросы)

(Допрос прерван)

…а потом, когда взошло солнце… в общем… мы увидели это в первый раз.

Увидели что, мисс Гарднер?

МГ: Послушайте, я собираюсь рассказать вам то, что пережила, но при этом хочу, чтобы вы там у себя еще раз пометили, что я четко осознаю – это немыслимо, невероятно. Это безумие какое-то! Даже еще хуже на самом деле. Но вы просили меня быть честной, вот я и пытаюсь это сделать. И если после этого вы решите упрятать меня в сумасшедший дом, что ж, так тому и быть.

Принято к сведению. Продолжайте, пожалуйста. Так что вы видели – или думали, что видите?

МГ: Корабль подходил ближе к береговой линии, направляясь к проходу, ведущему в гавань, и чем больше мы приближались, тем лучше нам было видно. Господи! Думаю, первое, что поразило меня, было то, что я не могла заметить вообще никакого движения. Никаких людей на берегу, никаких лодок на воде. Ничего.

Тогда Элеонор, одной из активисток группы «друзей Селин», пришло в голову посмотреть через видоискатели, установленные на спортивной палубе. Но мне не нужно было смотреть через какую-то специальную оптику. По мере приближения мы видели домики пансионатов, закопченные дымом. Там были автомобили – большие армейские грузовики – и огромные белые палатки вдоль всего берега.

Боже мой! Думаю, именно тогда мы почувствовали этот запах. От одного воспоминания о нем меня уже тошнит. В нашу сторону его гнал легкий бриз. Вы знаете, как пахнет труп? Я не знала. Вообразите себе зловоние, которое издают десять тысяч мертвых тел, брошенных разлагаться на солнце. Людей начало тошнить. У меня тоже было несколько позывов, но в желудке было пусто, так что мне просто нечем было рвать.

Бачи снова заговорил по громкой связи и сказал, что ближе мы без помощи местного лоцмана подойти не можем. Двигатели продолжали работать, но корабль замедлил ход, а потом остановился.

Я знаю, что вы мне не верите, но другие могут подтвердить мои слова. Я имею в виду, с чего бы мне выдумывать настолько сумасшедшую историю?

А другие люди на борту? Как они отреагировали на это?

МГ: Думаю, поначалу мы просто не могли поверить в то, что видим. Люди начали кричать, потом некоторые стали говорить, что это, должно быть, террористы. Вы понимаете, что я имею в виду. «Эти хре́новы арабы все-таки достали нас…» и прочий бред в том же духе. Мы все знали, что что-то должно было произойти, пока мы терпели бедствие. Думаю, мы все ожидали чего-то такого. Но увидеть это своими глазами… реализовались наши худшие страхи. Господи! Это было… Можно мне, пожалуйста, воды?

(Допрос прерван на несколько минут)

Где была Селин Дель Рей в этот момент?

МГ: Теперь она была на главной палубе, коляска ее стояла напротив бара «Лидо». Я не знаю, сколько времени она там уже находилась. Я не видела, как она туда приехала. Джейкоб подвез ее к перилам, и все обернулись к ней. А потом она сказала… сказала что-то в таком плане: «Какая грязь! Здесь мы действительно развели грязь». Я не могу точно воспроизвести ее слова. В тот момент я была просто ошеломлена.

Что она хотела этим сказать?

МГ: Я не знаю. Казалось, она не слишком удивлена увиденным.

Рядом со мной был Ксавьер, и он так сжал мне ладонь, что я почувствовала, как хрустят пальцы. И эта подробность делала происходящее очень реальным. Он все время, раз за разом, твердил: «Я знал это, я знал, я знал. Я знал, что что-то случилось».

Кто-то сказал – не знаю кто, наверное Элеонор: «Может, нам пойти и поискать там выживших?»

С минуту ей никто не отвечал. Было ясно, что Майами пропал – к сожалению. Мы не знали, столкнулись ли с последствиями войны, чумы или еще чего-то. Потом вдруг плотину молчания прорвало и все стали спорить: одни говорили, что нужно высадиться на берег и все проверить, другие – что это безумие, если там применили биологическое оружие или еще что. Селин просто давала им побесноваться. Думаю, она понимала, что людям нужно выплеснуть все наружу.

Когда крики поутихли, она сказала: «Пойдите и посмотрите, если хочется. Хотя на вашем месте я бы не стала беспокоиться».

Все обернулись и посмотрели на нее. Тогда она сказала: «Есть добровольцы?»

Казалось, целую вечность никто не отзывался, но потом один из охранников, Деви, вышел вперед и сказал, что он пойдет. Выглядел он ужасно, словно под автобус попал, – лицо его было в синяках и опухло. Рожелио, один из заместителей директора круиза, умолял его не ходить туда.

Думаю, именно тогда до людей начало что-то доходить. Они принялись спрашивать: «А что, если так не только в Майами?» – и вспоминать о своих друзьях и близких. Снова заговорила Селин, на этот раз что-то в этом роде: «Дорогие мои, так не только в Майами». А затем она начала… Боже! Думаю, вы назвали бы это проповедью. Она говорила не менее получаса, обещая всем, что они снова увидят дорогих им людей «в виде духов», и напомнила, что это она уберегла их от опасности и они должны продолжать верить ей. Люди хотели слышать именно это. Они хотели, чтобы кто-то сказал им, что делать. Они были напуганы, травмированы, сломлены. А говорить она умеет. В этом заключается ее настоящий дар. Когда Селин говорит, люди ее слушают. Даже Ксавьер ее не перебивал.