Заговор Людвига - Пётч Оливер

Сара закрыла дверь, вернулась к Цоллеру и уложила его голову на остатки куртки.

– Видимо, не остается ничего другого, кроме как принять предложение этой сумасшедшей, – пробормотала она. – Хотя не думаю, что после этого нас отпустят. Но так у нас хотя бы есть шанс спасти дядю Лу.

– Которого ты, кстати, подозревала совершенно безосновательно! – сердито бросил Стивен.

– Как будто сейчас это имеет значение! – Сара закатила глаза. – Мы, наверное, уже не узнаем, что ему понадобилось в детективном агентстве и зачем он звонил в Америку. Во всяком случае, если в ближайшее время мы не покажем дядю Лу врачу…

Лукас, нахмурив лоб, задумчиво произнес:

– Что же он имел в виду, когда говорил, что профессор Либерманн пришел ко мне не случайно? Он сказал, что твой дядя знал моих родителей. Разве такое возможно?

– Так или иначе, говорил он о чем-то запретном, – ответила Сара. – Эта Манштейн даже не раздумывала – сразу спустила курок. Видимо, не хотела, чтобы ты узнал.

– О чем? Дядя Лу сказал, что пришло время узнать нечто очень важное… Что, черт возьми? – Стивен вздохнул и порылся среди книг Цоллера, разбросанных по мозаичному полу; некоторые из них были испачканы кровью. – А мы столько всего прошли! – выругался он. – Разгадали третью загадку, добрались до самого Нойшванштайна – и по-прежнему топчемся в начале пути… Хоть вой с досады!

Лукас посмотрел на образ святого Георгия, сражающегося с драконом перед замком на вершине скалы. Букинист ощущал себя примерно так же: он бился, прилагал столько усилий – и при этом топтался на месте.

– Теперь я уверен, что все это как-то связано с моими детскими воспоминаниями, – произнес он тихим голосом. – Не знаю, как и почему, но есть какая-то связь между мной и этим дневником. Головокружение, когда я читаю его, воспоминания о прошлом… Ощущение, будто из подсознания что-то рвется наружу… Дневник возвращает меня в детство. И дядя Лу знает, в чем дело! – Голос его стал громче, эхом разнесся под сводам. – Проклятье! Почему он молчал все это время? Что ему известно такого, чего мне знать не полагается?

– Эта сумасшедшая говорила про тайник, – задумчиво проговорила Сара. – Место, где что-то спрятано. Должно быть, эта головоломка ведет туда… Но что бы это могло быть? Сокровища? Во всяком случае, для Луизы Манштейн это имеет огромное значение.

Стивен прокашлялся.

– До сих пор мы рассчитывали узнать правду о смерти Людвига. Но речь идет, по всей видимости, о чем-то другом. И это другое имеет отношение к моему прошлому.

Букинист поднял дневник. По обложке растеклась капля крови.

– Ничего не остается, – сказал он и стер кровь белым платком. – Я должен дочитать чертову книгу. Благо осталось совсем немного.

– Тогда читай быстрее, у дяди Лу шансов всего ничего, – отозвалась Сара и вновь вытерла Цоллеру лоб. – Думаю, время уже на исходе.

– Тогда, наверное, будет лучше, если я прочту вслух. Я могу упустить из виду какую-нибудь мелочь, а ты, возможно, обратишь внимание.

Стивен сел на ступени, раскрыл дневник на предпоследней главе и начал читать вслух.

32

WR

За королем пришли в полночь.

Большинство лакеев к тому времени уже покинули Нойшванштайн. Только четверо слуг остались с Людвигом. В залах царила неестественная тишина. Я и прежде чувствовал себя неуютно в этих пустующих, незавершенных комнатах и коридорах, среди голых стен. Теперь же я буквально ощущал зло, исходящее от камней.

Я ненадолго прилег в одной из комнат для прислуги и погрузился в беспокойную полудрему, из которой меня вырвал гомон громких голосов. Я спешно поднялся по винтовой лестнице и в дверях спальни увидел внушительную фигуру Людвига. Справа и слева от короля стояли два санитара и крепко держали его под руки. Лицо у Людвига было бледным и отечным; очевидно, он немало выпил. В тихом голосе его слышалась апатия. Казалось, король уже примирился с неизбежным.

– Что… что вам нужно? – бормотал он. – Что все это значит? Отпустите меня!

От группы санитаров отделился доктор фон Гудден в сопровождении своего ассистента, доктора Мюллера, и обратился к королю:

– Ваше Величество, на меня возложена миссия, самая тяжкая за всю мою жизнь. Комиссия из четырех врачей составила заключение, на основании которого принц Луитпольд принял правление.

– Но как вы могли подписать его? – слабо возразил Людвиг. – Вы меня даже не обследовали!

– Ваше Величество, в этом не было необходимости. Материалы весьма содержательны и убедительны.

Людвиг сурово посмотрел на доктора. Как это часто бывало, настроение его сменилось за долю секунды. Теперь он выглядел вполне рассудительным.

– Как можете вы, серьезный врач, быть столь безответственным и составлять подобные заключения? – спросил он деловито. – Заключение, от которого зависит судьба человека, которого вы не видели долгие годы!.. Как вы себе это представляете?

– Заключение… составлено по показаниям прислуги, – ответил доктор и неуверенно оглянулся на своего ассистента. – Как я уже сказал, этого более чем достаточно.

Стоя на лестнице, я чувствовал возрастающую неуверенность фон Гуддена. Он снял пенсне и принялся протирать стекла. Очевидно, доктор ожидал увидеть лопочущего и слюнявого безумца, но уж никак не здравомыслящего человека. Людвиг между тем продолжал наступать.

– Заключение, основанное на показаниях подкупленных лакеев? – возмутился он. – Лакеев, которые отплатили мне предательством!

Фон Гудден не поддавался.

– Ваше Величество, – произнес он глухим голосом. – У меня приказ доставить вас в замок Берг этой же ночью. Экипаж отправляется в четыре часа.

Я вздрогнул. Короля отправляли не в Линдерхоф, а в Берг! Должно быть, планы изменились в последнюю минуту! Мысли зароились у меня в голове. Дюркхайм как раз готовил побег из Линдерхофа, но теперь это теряло всякий смысл. Что мне оставалось делать? Время играло против нас. Чем дольше Людвиг пребывал в руках заговорщиков, тем меньше становились шансы на его освобождение. Берг, вероятно, уже превращали в тюрьму. Кроме того, народное возмущение, вызванное сменой власти, с каждым днем шло на убыль. Действовать следовало безотлагательно!

Я неподвижно стоял на лестнице. Ни доктор, ни король пока не заметили меня. Простояв так еще какое-то время, я наконец принял решение. Я прокрался вниз и собрался уже выйти во двор, но тут заметил нескольких жандармов у ворот. Должно быть, им строго запретили выпускать кого-либо из замка. Во дворе уже стояли черные крытые кареты, на которых Людвига собирались доставить в Берг.

Я тихо выругался и вернулся в замок в поисках иного выхода. Я непременно должен был предупредить своих сообщников! Тогда мне вспомнился тронный зал на четвертом этаже. Балкон с западной стороны находился на высоте пятнадцати шагов, но казалось маловероятным, что жандармы патрулировали и с той стороны.

После некоторых колебаний я поспешил обратно в комнату для прислуги, взял в охапку несколько простыней и прокрался обратно наверх. Слева, со стороны спальни, по-прежнему доносились голоса фон Гуддена и Людвига, но я уже не обращал на них внимания. Я прошел в тронный зал и закрыл за собой тяжелые двери. Совершенно один, под высокими сводами, под усеянным звездами куполом и громадной люстрой, я чувствовал себя как в восточном мавзолее.

Выбравшись на балкон, я принялся поспешно связывать простыни, время от времени посматривая вниз, где стены замка оканчивались каменной осыпью. Дальше к югу в свете луны угадывалось ущелье Пёллат и перекинутый через него мост, построенный Людвигом для своей матери, обожающей прогулки. И хотя был июнь, балкон обдувал пронизывающий ветер, и со стороны гор наползали темные тучи.

Через четверть часа я связал простыни в длинный канат и привязал конец к одной из колонн. Несколько раз дернул его для пробы, после чего сделал глубокий вдох и бесшумно скользнул вниз. У меня бешено колотилось сердце, я не осмеливался смотреть вниз. Я миновал несколько каменных изваяний в нижней части балкона и спускался, казалось, целую вечность, пока не почувствовал под ногами твердую землю.