Тайна «Голубого поезда» - Кристи Агата
– Знаю, и очень хорошо.
– Так вот, мисс Сатклифф высказала предположение, что он воспользовался каким-то тайным ходом.
Полковник Джонсон громко высморкался.
– Это напоминает фильмы Эдгара Уоллеса, но, похоже, там действительно есть что-то вроде тайного хода. Сэр Бартоломью очень гордился им и показывал его мисс Сатклифф. Ход выходит наружу среди руин кирпичного здания, в полумиле от дома.
– Вполне правдоподобное объяснение, – согласился сэр Чарльз. – Но знал ли дворецкий о существовании этого тайного хода?
– Моя жена всегда говорит, что слуги знают всё. Я склонен ей верить.
– Насколько я понимаю, в качестве яда был использован никотин, – сказал мистер Саттерсуэйт.
– Да. Мне такой выбор представляется чрезвычайно странным. Это сравнительно редкое вещество. Однако, если человек заядлый курильщик, каким был доктор, это усложняет ситуацию. Я хочу сказать, он мог умереть от никотинового отравления естественным образом. Правда, все произошло слишком внезапно.
– Как яд попал в его организм?
– Мы не знаем, – признался полковник Джонсон. – Это слабое место нашего расследования. Заключение медицинской экспертизы свидетельствует о том, что яд мог быть проглочен за несколько минут до наступления смерти.
– Насколько я понимаю, за ужином пили портвейн?
– Совершенно верно. Но в портвейне никаких посторонних веществ не было – мы провели анализ содержимого его бокала и не обнаружили в нем ничего, кроме портвейна. Были исследованы и остальные бокалы, которые стояли на подносе в буфетной, – с тем же результатом. Что касается пищи – все ели одно и то же: суп, жареная рыба, фазан, картофельные чипсы, шоколадное суфле, моло́ки на тостах. Его повар прослужил у него пятнадцать лет… Нет, судя по всему, никто не мог ничего подмешать ему ни в портвейн, ни в пищу, но тем не менее яд оказался у него в желудке. И это пока является неразрешимой проблемой.
Сэр Чарльз повернулся к мистеру Саттерсуэйту.
– Опять то же самое, – взволнованно произнес он. – Точно так же, как и в тот раз.
Снова повернувшись к главному констеблю, актер сказал:
– Я должен объяснить. В моем доме в Корнуолле произошла похожая смерть…
На лице полковника Джонсона отразился интерес.
– Кажется, я слышал об этом. От одной юной леди – мисс Литтон-Гор.
– Да, она присутствовала там. Что же она вам сказала?
– У нее есть собственная версия, и она твердо придерживается ее. Но, откровенно говоря, сэр Чарльз, мне эта версия представляется не вполне обоснованной. Она не объясняет бегство дворецкого. Кстати, а ваш дворецкий, случайно, не исчез?
– У меня нет дворецкого – только горничная.
– А она не могла быть мужчиной, переодетым в женское платье?
При мысли об этом сэр Чарльз не смог сдержать улыбку.
Полковник Джонсон тоже улыбнулся с виноватым видом.
– Так, пришло вдруг в голову, – сказал он. – Нет, у меня ее версия не вызывает большого доверия. Насколько я понимаю, в вашем доме умер пожилой священник. Кому могло понадобиться устранять его?
– В этом-то и состоит загадка, – ответил сэр Чарльз.
– Я думаю, преступником является дворецкий. К сожалению, у нас нет отпечатков его пальцев. Наш эксперт тщательным образом осмотрел его спальню и буфетную, но ничего не нашел.
– Если это сделал дворецкий, какой, по-вашему, мотив мог у него быть?
– Это одна из проблем, с которыми мы столкнулись, – признал полковник Джонсон. – Возможно, этот человек устроился на службу с намерением обокрасть сэра Бартоломью, а тот поймал его за руку.
Сэр Чарльз и мистер Саттерсуэйт вежливо промолчали. Казалось, полковник Джонсон и сам сознавал, что его предположение выглядит не очень правдоподобным.
– Относительно мотива сейчас можно только гадать. Когда мы разыщем Джона Эллиса и выясним, кто он такой и не попадал ли прежде к нам в руки, все станет ясно как день.
– Я полагаю, вы просмотрели бумаги сэра Бартоломью?
– Разумеется, сэр Чарльз. Мы уделили этому аспекту самое пристальное внимание. Я должен представить вам суперинтенданта Кроссфилда, возглавляющего расследование. В высшей степени надежный человек. Я сказал ему, и он быстро со мной согласился, что профессия сэра Бартоломью может иметь какое-то отношение к преступлению. Доктор знает множество профессиональных тайн. Кроссфилд просмотрел бумаги сэра Бартоломью вместе с его секретаршей мисс Линдон…
– И ничего не нашел?
– Ничего, что могло бы способствовать расследованию, сэр Чарльз.
– Из дома что-нибудь пропало? Серебро, драгоценности, что-то еще?
– Абсолютно ничего.
– Кто останавливался в доме?
– У меня есть список… Где же он? А-а, наверное, у Кроссфилда. Вы должны познакомиться с ним. Я жду его с минуты на минуту.
Суперинтендант Кроссфилд оказался крупным, коренастым мужчиной с несколько замедленной речью и проницательным взглядом голубых глаз. Он поприветствовал своего начальника и был представлен посетителям.
Вероятно, одному мистеру Саттерсуэйту было бы затруднительно растопить лед в общении с Кроссфилдом. Суперинтендант не выносил джентльменов из Лондона – любителей с «идеями». Сэр Чарльз был совсем другое дело. Кроссфилд почти по-детски преклонялся перед блеском театральной сцены. Он дважды наблюдал игру сэра Чарльза и теперь испытывал трепетный восторг, видя перед собой во плоти героя рампы, что сделало его чрезвычайно дружелюбным и разговорчивым.
– Я видел вас в Лондоне, сэр. Мы ходили вместе с женой. «Дилемма лорда Эйнтри» – так называлась пьеса. Мы сидели в партере, и зал был заполнен до предела – нам пришлось два часа стоять за билетами. Но жена уперлась: «Я должна увидеть сэра Чарльза Картрайта в этой постановке». Это было в театре «Пэлл-Мэлл».
– Как вам, наверное, известно, я ушел со сцены, но в «Пэлл-Мэлл» меня еще помнят… – Актер вытащил карточку и написал на ней несколько слов. – Когда вы с миссис Кроссфилд в следующий раз соберетесь в театр, покажете в кассе вот это и вам дадут билеты на лучшие места.
– Как это любезно с вашей стороны, сэр Чарльз… Я вам так благодарен! Моя жена с ума сойдет от радости, когда я ей расскажу о нашей встрече.
После этого суперинтендант Кроссфилд напоминал кусок воска в руках бывшего лицедея.
– Странное дело, сэр. Я никогда прежде не сталкивался со случаями никотинового отравления. Как и наш доктор Дэвис.
– Я всегда считал, что это болезнь, развивающаяся в результате чрезмерного курения…
– Говоря по правде, и я тоже. Но доктор говорит, что чистый алкалоид представляет собою жидкость без запаха и что нескольких его капель достаточно для того, чтобы почти мгновенно убить человека.
Сэр Чарльз присвистнул:
– Сильное средство.
– Совершенно верно, сэр. И в то же время вполне доступное. Его раствор используется для опрыскивания роз. Он может быть получен путем экстрагирования из обычного табака.
– Розы, – задумчиво произнес сэр Чарльз. – Где же я слышал…
Он нахмурился и покачал головой.
– Есть какие-нибудь новости, Кроссфилд?
– Ничего особенного, сэр. Мы получили сообщения, что нашего подопечного видели в Дархэме, Ипсвиче, Белхэме и в дюжине других мест. Нужно все тщательно проверить. – Он повернулся к посетителям. – Как только описание подозреваемого было распространено среди полицейских, они одновременно стали встречать его во всех уголках Англии.
– А как он выглядит? – поинтересовался сэр Чарльз.
Джонсон взял со стола листок бумаги.
– Джон Эллис, среднего роста – примерно пять футов семь дюймов, – слегка сутулый, седые волосы, небольшие бакенбарды, темные глаза, хриплый голос; в верхней челюсти отсутствует зуб – что становится заметным, когда он улыбается; особых примет нет.
– Хм, – произнес сэр Чарльз, – ничего примечательного, кроме бакенбард, которые можно сбрить, и отсутствия зуба, которое можно скрыть, перестав улыбаться.
– Проблема заключается в том, – сказал Кроссфилд, – что ни одна из горничных в «Мелфорт-Эбби» не смогла точно описать его. А главное, их описания не совпадают: у одной он худой и высокий, у другой – приземистый и полный, у третьей – среднего роста и стройный. Такое впечатление, будто у всех у них плохо со зрением.
