Третий Храм Колумба - Берри Стив

Мэр вытащил связку ключей и открыл дверь.

– Каждое утро я прихожу сюда молиться. Одно из преимуществ высокого положения.

Они вошли через готический портал, украшенный переплетающимися виноградными лозами. Двенадцать корней для каждого из исчезнувших племен. Из вестибюля падал свет, и Захария разглядел два сейфа, встроенных в камень, – он знал, что столетия назад их использовали для хранения специальных налогов, которые собирали с евреев.

Саймон любил венскую синагогу, производившую потрясающее впечатление своей красотой – в отличие от Староновой, которая поражала простотой. Массивные восьмиугольные колонны и купола с пятью ребрами разделяли прямоугольник на два нефа. Захария знал, что пять ребер наверху нужны для того, чтобы там не образовался крест. Кресло главного раввина стояло на востоке, вдоль арки: его железные прутья и шторы закрывали Тору. На подиуме, окруженном кованой железной решеткой, занимавшем центр, алмемар, размещалась подставка для молитвенника, а вокруг подиума стояли скамьи – не слишком много, около семидесяти. Места на них передавались из поколения в поколение – так Саймону рассказывали. С потолка свисал красный флаг со Звездой Давида, дар Карла IV, сделанный в 1358 году как знак привилегий для евреев. Захария всегда с презрением относился к подобным жестам – история нередко доказывала, что они далеко не всегда бывали искренними.

Неяркий свет восходящего солнца проникал внутрь через двенадцать узких окон, расположенных высоко наверху.

– Вы были правы, – сказал мэр. – Этой ночью патруль обнаружил двоих человек, пытавшихся проникнуть на чердак. Такие вещи периодически случаются. Кое-кто продолжает думать, что там находится голем.

– Но вы ничего не делаете, чтобы их разубедить, ведь это приводит сюда новых посетителей, которые тратят деньги, – заметил австриец.

– Кто я такой, чтобы сокрушать легенды? Моя работа состоит в том, чтобы защищать то, что мне доверено. К несчастью, чтобы поддерживать порядок, необходимы деньги.

– Где эти двое сейчас?

Мэр поднял маленький палец.

– Вот тут у нас возникли сложности. Их не доставили в помещение, где обычно держат задержанных хулиганов. Сначала мы их допрашиваем, затем передаем полиции, которая тут же всех отпускает – серьезная проблема, с которой мы пытаемся бороться. Но эту парочку отвели куда-то в другое место.

Саймону не понравилось то, что он услышал.

– Я пытаюсь установить, где они находятся, – пообещал глава города. – Почему-то никто из службы безопасности ничего не знает.

– Вы приходите сюда каждое утро?

Мэр кивнул.

– Да, почти каждое. Стараюсь это сделать пораньше, пока синагога из места для молитв не превращается в предмет интереса для множества туристов.

Захария позавидовал, что его собеседник имеет такую возможность.

– А что находится на чердаке? – поинтересовался он.

– Ничего, если не считать балок, изоляции и крыши. Там нет голема, вновь превратившегося в глину.

– Но в течение нескольких столетий на чердаке была гениза [18].

В каждой синагоге имелось специальное помещение, где хранили старые книги и документы. Талмуд запрещал выбрасывать бумаги, на которых написано имя Бога. Раз в семь лет их хоронили на кладбище.

Мэр кивнул.

– Совершенно верно. Мы там и хранили все лишнее, чтобы оно не пострадало от стихии. Но примерно сорок лет назад чердак вычистили.

Захария задумался. Возможно, раньше там хранилось что-то еще? Сорок лет? Этот промежуток времени мог быть связан с дедом Сагана.

Он услышал, как открылась и закрылась входная дверь. Мэр извинился и вышел в вестибюль. Теперь австриец уже не сомневался, что Саган его обманул, и надеялся, что Элли сумеет что-то узнать. Саймон все еще был встревожен встречей с израильским послом в Австрии, а также тем фактом, что она и американцы им заинтересовались. Он послал Рочу в переулок, находившийся за собором Святого Стефана, и тот доложил, что тело Брайана Джеймисона действительно исчезло. В прессе события в соборе не упоминались ни единым словом. Посол обещала, что она все приберет, и сдержала слово.

Мэр вернулся. Входная дверь снова открылась и закрылась.

– Мне только что сообщили, что двоих человек, которые были здесь задержаны, отвели в один из соседних домов, – сообщил градоначальник.

Саймон заметил, как по его лицу промелькнула тревога.

– Что-то еще? – спросил Захария.

– Они призвали раввина Берлингера. Сейчас он с ними.

Том мгновенно все понял. Абирам упоминал имя этого человека в своем послании.

«И еще он дал мне имя. Раввин Берлингер».

– Сколько вам лет? – спросил Саган. Он понимал, что ведет себя грубо, но ему необходимо было знать.

– Сто два года, – ответил раввин.

Репортер никогда бы не догадался, что этот человек настолько стар. Может быть, он дал бы ему восемьдесят с небольшим, но поверить, что раввин прожил больше века, было совсем непросто.

– Жизнь милостиво обошлась с вами, – заметил Саган.

– Иногда я тоже так думаю. А временами – нет. Но я задал вам вопрос. Пожалуйста, скажите, как вы получили эти вещи.

Том видел, что Элли тоже интересует ответ на его вопрос. Однако пока не был готов к сотрудничеству.

– Их мне дали, и они мне принадлежат, – ответил он уклончиво.

Раввин Берлингер наверняка прочитал оригинальное послание, которое лежало в кармане у Тома.

– Мне ничего об этом не известно, – сказал старик. – Я знаю лишь то, что их нашли у вас.

– М. Э. Кросс был моим дедом, – сообщил журналист.

Старик внимательно посмотрел на него.

– Я вижу его в вашем лице. Вас зовут Саган. Я припоминаю, что ваша мать вышла за Сагана. Марк был отцом вашей матери.

Том кивнул:

– Я называл его саки.

Раввин сел и положил забранные у репортера вещи и сумку Элли на стол.

– Должен признаться, я не думал, что когда-нибудь снова услышу об этих предметах.

Бене остался сидеть, когда тень вошла в его кабинет. Он ждал Фрэнка Кларка. Роу позвонил ему, и полковник обещал, что придет до десяти часов.

– Тебе нравится темнота, Бене? – спросил он с усмешкой.

В комнате не горел свет.

– Мама уже спит, а слуги ушли, – объяснил хозяин дома. – Здесь только мы с тобой, Фрэнк.

Он предложил гостю блюдо с булочками, но тот отмахнулся. Бене же взял еще одну и отодвинул блюдо на край стола.

– Что тебе удалось найти? – спросил Кларк. – Я слышал удовлетворение в твоем голосе.

– Рудник существует. И я знаю, где он находится.

Трей позвонил ему после обеда и сказал, что быстрый просмотр документов, добытых ими на Кубе, а также купчей на землю и других бумаг из ямайского архива позволили ему определить место рудника. Он проверил современные топологические карты, имевшиеся в университете, и ему удалось подтвердить, что пещера существует приблизительно в том районе, на который указывали остальные документы.

– И где же он? – спросил Кларк.

Бене не требовалось смотреть в лицо полковнику, чтобы понять, что тот знает, о чем он говорит. Роу подозревал это с самого начала.

– Почему ты солгал мне, Фрэнк? – спросил он тихо.

– Потому что тайну рудника никто не должен раскрыть.

– Но в пещере ты мне говорил совсем другое. Тогда ты сказал, что я должен его найти.

– Я сказал, чтобы ты нашел сокровище евреев. Если оно все еще существует, то мароны могут извлечь из него пользу. Рудник – совсем другое дело.

Теперь Бене и вовсе заговорил шепотом, словно эти слова вообще не следовало произносить:

– Почему рудник не должен быть найден?

– Это священное место. У маронов их осталось очень мало. Они принадлежат нам, Бене. Их следует охранять.

– От маронов остались только легенды. Какое это имеет значение?

Оба замолчали, и некоторое время Роу сидел в тишине и слушал ветер.