Третий Храм Колумба - Берри Стив

Роча отследил местоположение телефона, выданного Захарией Элли, до предместья Вены. Там он поставил своего человека, и тот доложил, что девушка с отцом внезапно ушли оттуда и вернулись на парковку поблизости от собора Святого Стефана. Саймон находился в городе, и ему довольно быстро удалось найти шоссе, по которому Саган и его дочь уехали на север. Его человек следовал за ними и сообщал Захарии об их действиях. В конце концов все они оказались в Праге, возле Староновой синагоги. Саймон знал, что здание находится под видеонаблюдением и скрытые камеры ведут съемку в течение двадцати четырех часов, так что патруль должен был появиться довольно быстро – как и случилось.

Захария с Рочей укрылись у входа в один из дорогих бутиков на Парижской улице. В магазинчике продавали дорогой фарфор, и Саймон посчитал, что это оскорбление его наследию. Когда-то этот бульвар находился внутри квартала, и дома, расположенные по обеим сторонам улицы, в течение столетий принадлежали евреям, но их снесли в начале двадцатого века. Теперь это была одна из самых элегантных пражских улиц с модными магазинами: «Картье», «Прада», «Луи Виттон» и прочие знаменитые имена. Больше похоже на Париж, чем на Богемию: богато украшенные витрины магазинов, балконы, башни и башенки. Восточный фасад Староновой синагоги примыкал к Парижской улице и был хорошо виден со всех сторон. Том Саган очень глупо рисковал, когда решил забраться на чердак.

Но и Элли не удалось сбежать.

Захария видел, как ее отвели по ступенькам вниз к тому месту, где схватили ее отца.

Прага была произвольным образом разбита на части, в соответствии со знаменитыми памятниками, а река Влтава проходила через ее центр. К востоку находились Жижков и старые кварталы, которые ничем особенным не привлекали туристов, а на западе, в Пражском Граде и пригородах, селились многие местные жители. На севере тоже имелись жилые районы и зоопарк, а на юге был знаменитый ипподром, где Захария бывал несколько раз. В Старом городе, в центре, было множество памятников архитектуры, и в него же входил прежде знаменитый еврейский квартал, а новый город, расположенный рядом, мог похвастать коммерческими центрами и магазинами. Именно там студенты требовали свободных выборов во время так называемой Бархатной революции.

Городом управляло многоуровневое правительство. Мэр и городской совет отвечали за коммунальные услуги, но десять административных районов решали ряд своих проблем самостоятельно. Один из этой десятки контролировал территорию, где раньше находился еврейский квартал.

Захария был знаком с его мэром.

– Вы хотите, чтобы я за ними последовал? – спросил Роча. – Выяснил, куда они направляются?

– Нет, – ответил его шеф. – За синагогой повсюду камеры. Тебя сразу заметят. У меня есть идея получше.

Бене устал. День получился долгим. Они с Халлибертоном приземлились в Монтего-Бей около шести часов вечера, и поездка на юго-восток заняла два часа. Трей жил к северу от Кингстона в Айриш-Тауне, названном так в честь бондарей, которые приехали туда в девятнадцатом веке и стали делать деревянные бочки для транспортировки кофе. Поместье Роу находилось севернее, в горах, далеко от шума и суеты Кингстона.

Высокие напольные часы в гостиной пробили половину одиннадцатого вечера. Бене сидел в кабинете, открыв двери веранды, чтобы впустить в дом свежий ветерок. Более прохладная погода была одним из замечательных преимуществ гор, в то время как на равнинах царили жара и высокая влажность. Марон вернулся так быстро, что успел поужинать с матерью. Она любила вечерние трапезы, и сын старался доставлять ей радость. Он сидел в темноте и наслаждался десертом, приготовленным шеф-поваром. Бене любил плоские круглые булочки с патокой и имбирем. Во времена его детства их продавали повсюду. Теперь они встречались намного реже.

За ужином Роу постоянно возвращался мыслями к Кубе и тому, что они там нашли.

И поэтому в конце концов попросил мать:

«Расскажи мне о Марфе Браи».

«Мы о ней не говорили с тех пор, как ты был мальчишкой», – удивилась пожилая женщина.

«Я бы хотел снова услышать ее историю».

Бене слушал рассказ о ведьме таино, которая когда-то жила на берегу Рио-Матибереон. Ее поймали испанские охотники за сокровищами, считавшие, что она знает, где местные жители прячут золото.

«Остров так велик, что грязные испанцы не могли поверить, что золота здесь нет», – сказала его мать.

И тогда испанцы стали пытать ведьму, пока она не сдалась и не рассказала им о тайной пещере возле реки.

«А там были железные врата?» – спросил Роу, вспомнив, что ему рассказал Фрэнк Кларк.

Его мать покачала головой.

«Никогда не слышала, чтобы врата упоминались в связи с Марфой Браи. Ей не требовались такие вещи. Как только испанцы вошли в пещеру, она исчезла, и это их напугало. Они попытались уйти, сбежать, но все утонули. Браи изменила течение реки и затопила пещеру, запечатав ее навеки. Река до сих пор носит ее имя и течет по тому руслу, которое создала Марфа».

Но Бене знал, что на самом деле река Марфа Браи находится далеко от долины, которую отыскал Трей Халлибертон, и в большей степени имеет отношение к маронам западной Ямайки, чем к тем, что жили на востоке.

Впрочем, у людей востока имелись свои легенды.

«Золотой стол, – сказал Роу матери. – Откуда он взялся?»

«У тебя сегодня особенное настроение, – нахмурилась та. – Много говоришь о старых историях. До тебя добрались духи?»

Бене улыбнулся.

«Можно и так сказать».

Мать наставила на него сморщенный палец:

«Они настоящие, Бене. Духи повсюду. Они сторожат золотой стол».

Еще одна история из его детства. Стол, сделанный из золота и сверкающий в солнечных лучах, иногда видели на дне некоторых рек и озер.

«Это плохая вещь, Бене. Все, кто отправлялись на его поиски, погибали», – сказала старая женщина.

«А это легенда маронов? Или таино?»

«Не уверена. Это просто легенда, Бене. Многие люди говорят, что видели стол под водой. Их даже больше, чем следовало бы».

Роу доел одну булочку и потянулся за другой, слушая, как порыв ветра зашелестел в кронах деревьев, окружавших веранду.

За последние два дня он узнал о затерянном руднике Колумба больше, чем за прошедшие два года.

И о Захарии Саймоне.

Бене надеялся, что хранитель музея передаст его послание. Его окружало слишком много лжи. Интересно, что произошло в Вене? Он давно не получал известий от Брайана Джеймисона. С другой стороны, какое ему до него дело? Американцы всегда были занозой в заднице. Может быть, он от них избавился?

Роу прикончил очередную булочку, прислушиваясь к темноте и надеясь, что придут духи. Он с удовольствием задал бы им парочку вопросов.

И тут он услышал шум.

Со стороны веранды.

В дверном проеме появилась тень, очерченная ночью.

Бене ждал.

– Самое время, – сказал он в темноту.

Глава 51

Тома вели по пустынной улице, которая начиналась за Староновой синагогой. Вдоль узкого прохода с одной стороны стояли прилавки уличных торговцев, а с другой были видны темные окна магазинов. Каменная стена высотой в десять футов шла позади прилавков, а за ней росли высокие деревья. Журналист вспомнил карту и сообразил, что слева начинается старое кладбище, которое тянется дальше, вперед. Здесь в течение 350 лет хоронили евреев, но места оказалось недостаточно, и поэтому хоронить стали в несколько слоев. Уровень кладбища постепенно повышался, и в результате образовалось одиннадцать пластов освященной земли.

Элли шагала рядом с отцом. Их захватили парни, на жестких лицах которых не было и тени улыбки. Саган видел таких же парней среди защитников Сараево, на улицах Могадишо [17] и на Западном Берегу. Полнейшая решимость, усиленная молодостью. Они знали, что такое страх, но попросту игнорировали его. Именно по этой причине многие из них погибали. Им не хватало опыта, и они начинали действовать, не подумав, мечтая произвести впечатление на остальных. Два таких человека стали источником информации для истории, которая привела Тома к падению. Бен Сегев. Молодой, разгневанный израильтянин. Весьма убедительный. И Махмуд Азам. Столь же разгневанный палестинец.